РОДЖЕРС. Меньше недели, сэр.
БЛОР. Всего-то? Стало быть, никого из собравшихся не знаешь?
РОДЖЕРС. Нет, сэр.
БЛОР. Старинные друзья дома?
РОДЖЕРС. Я в самом деле не могу сказать, сэр.
БЛОР. А, ну… Слушай-ка, Роджерс…
РОДЖЕРС. Да, сэр?
БЛОР. Роджерс, ты не принесешь мне в комнату на ночь пива и бутербродов? У меня от этого морского воздуха аппетит разыгрался.
РОДЖЕРС. Я посмотрю, что можно сделать, сэр.
БЛОР. Роджерс, учти — не пожалеешь. Где моя комната?
РОДЖЕРС. Я покажу, сэр.
БЛОР. Хорошо. Сразу почищусь, помоюсь. (Выходят.)
Входит миссис Роджерс, собирает стаканы. Роджерс вносит поднос с восемью чистыми стаканами.
МИССИС РОДЖЕРС. А, вот ты где, Роджерс. Иди вымой эти стаканы, а то вечно оставляешь мне всю грязную работу. На мне обед из четырех блюд, и никакой помощи. Мог бы хоть с посудой помочь. Кстати, с кем это ты сейчас разговаривал?
РОДЖЕРС. Дэвис, южноафриканский джентльмен. По-моему, шантрапа — ни породы, ни денег.
МИССИС РОДЖЕРС. Мне он не нравится. Мне никто из них не понравился. Право слово, сброд такой же, что был у нас в меблированных комнатах.
РОДЖЕРС. Дэвис этот миллионера из себя корчит. Видела бы ты его белье! Дешевка и есть!
МИССИС РОДЖЕРС. О чем и говорю. Да вообще безобразие — гости съехались сегодня, а горничных, видите ли, не будет до завтра. За кого они нас принимают?
РОДЖЕРС. Ладно уж. По крайней мере, прилично платят.
МИССИС РОДЖЕРС. Еще бы! А то пошла бы я опять работать за гроши, как же!
РОДЖЕРС. Но ведь платят нам неплохо, чего же ворчать-то?
МИССИС РОДЖЕРС. Вот что я скажу, Роджерс. Я не останусь на таком месте, где мной помыкают. Мое дело готовить! Я хорошая кухарка…
РОДЖЕРС. Первый сорт, старушка!
МИССИС РОДЖЕРС. Мое место у плиты, я не горничная! Ишь, поназвали гостей! Вот возьму надену пальто и шляпу и уйду отсюда прямиком в Плимут.
РОДЖЕРС. Не уйдешь, старушка.
МИССИС РОДЖЕРС. Кто сказал, что не уйду? Почему это я не уйду, хотелось бы знать?
РОДЖЕРС. Потому что ты на острове, старушка. Забыла?
МИССИС РОДЖЕРС. Да, и сама не знаю, с чего это я согласилась поехать на остров.
РОДЖЕРС. Я тоже не знаю, как меня сюда занесло. Ни в паб улизнуть, ни в кино. Ничего, зато и жалованье двойное. А пива и в доме полно.
МИССИС РОДЖЕРС. Только о нем и думаешь, о пиве своем.
РОДЖЕРС. Хватит ворчать, иди на кухню, а то обед перестоит.
МИССИС РОДЖЕРС. Все равно все опоздают. Только зря стараюсь. Хорошо еще, суфле не стала делать.
Входит Вера.
О, обед будет через минуточку, мисс. Уже накрываю на стол.
ВЕРА. Все в порядке, Роджерс? Вы вдвоем справитесь?
РОДЖЕРС. Да, спасибо, мисс. Миссис много болтает, но дело делает. (Выходит.)
Входит Эмили. Она успела переодеться.
ВЕРА. Чудесный вечер!
ЭМИЛИ. В самом деле. Погода, кажется, налаживается.
ВЕРА. Как отчетливо слышен прибой!
ЭМИЛИ. Приятный звук.
ВЕРА. Ни ветерка и так тепло! Совсем не то, что в Англии.
ЭМИЛИ. Я думала, вам в этом платье неудобно.
ВЕРА. Нет, ничего.
ЭМИЛИ (ядовито). Оно вам тесновато.
ВЕРА (благодушно). Мне так не кажется.
ЭМИЛИ (достает вязанье) Извините меня, дорогая, но вы еще молоды, и вам приходится зарабатывать на жизнь…
ВЕРА. Да?
ЭМИЛИ. Благовоспитанная леди обычно не любит, чтобы ее секретарша выставляла себя напоказ. Такое впечатление, знаете ли, что вы стараетесь привлечь внимание противоположного пола.
ВЕРА. По-вашему, я их привлекаю?
ЭМИЛИ. Я не об этом. Просто девушка, которая сознательно привлекает внимание мужчин, недолго продержится на работе.
ВЕРА (смеется). Это смотря на кого она работает.
ЭМИЛИ. Конечно, мисс Клейторн!
ВЕРА. Вам не кажется, что вы несколько недоброжелательны?
ЭМИЛИ (с презрением). Нынешняя молодежь просто отвратительна.
ВЕРА. Отвратительна?
ЭМИЛИ. Да. В этих вечерних платьях с открытой спиной. А на пляжах вообще лежат чуть не голые, это якобы солнечные ванны, а на самом деле повод для бесстыдного поведения, и больше ничего. Фамильярность! Коктейлям дают христианские имена! А на мужчин посмотрите Сплошной упадок! Возьмите Марстона. Что в нем хорошего? А капитан Ломбард!
ВЕРА. Что вы имеете против капитана Ломбарда? Этот человек жил разнообразной и интересной жизнью.
ЭМИЛИ. Этот человек — авантюрист. Все нынешнее молодое поколение никуда не годно.
ВЕРА. Вижу, не любите бы молодых.
ЭМИЛИ. Что вы хотите этим сказать?
ВЕРА. Я просто отметила, что вы не любите молодых, и все.
ЭМИЛИ. А разве есть причина, по которой я должна их любить?
ВЕРА. О нет, но мне кажется, что вы ужасно много упустили.
ЭМИЛИ. Вы дерзите.
ВЕРА. Извините, я просто говорю так, как думаю.
ЭМИЛИ. Мы не сможем улучшить этот мир, пока не покончим с распущенностью.
ВЕРА (про себя). Это патология.
ЭМИЛИ. Что вы сказали?
ВЕРА. Ничего.
Входят Армстронг и Ломбард, они продолжают начатый разговор.
ЛОМБАРД. А что касается старика…
АРМСТРОНГ. Он похож на черепаху, вы не находите?
ЛОМБАРД. Все судьи похожи на черепаху. У них у всех общая манера сидеть и поворачивать шею туда-сюда. Судья Уоргрейв — не исключение.
АРМСТРОНГ. Я не знал, что он был судьей.
ЛОМБАРД. Был, был! (Весело.) Думаю, он приговорил к смерти больше невинных людей, чем в Англии.
Входит Уоргрейв.
А, это вы. (Вере.) Вы знакомы? Мистер Армстронг — мисс Клейторн. Мы с Армстронгом решили, что этот старик… ВЕРА. Я слышала, думаю, и он тоже.
Уоргрейв идет к Эмили, она встает.
ЭМИЛИ. О, сэр Лоуренс!
УОРГРЕЙВ. Мисс Брент?
ЭМИЛИ. Я хочу вас кое о чем спросить. Может, выйдем? Идут на балкон.
УОРГРЕЙВ. Какой прекрасный вечер!
Входят Марстон и Блор.
МАРСТОН. Совершенно потрясная тачка — Спорте Мулатти Карлотта. Я из нее больше ста выжимаю.
БЛОР. Ехали из Лондона?
МАРСТОН. Ага! Двести миль за четыре часа!
Армстронг оборачивается и смотрит на него.
Вообще-то на дороге машин многовато, мешают. Но на равнине Солсбери я дал все девяносто, не слабо, а?
АРМСТРОНГ. Видимо, это вы обогнали меня на дороге.
МАРСТОН. Правда?
АРМСТРОНГ. И чуть не столкнули меня в кювет.
МАРСТОН. Да ну? Извиняюсь.
АРМСТРОНГ. Если бы я видел ваш номер, я бы сообщил о вас.
МАРСТОН. Но вы ползли посередине дороги.
АРМСТРОНГ. Полз? Я полз?
БЛОР. Да ладно, как насчет того, чтобы выпить?
МАРСТОН. Хорошая мысль Вам налить, мисс Клейторн?
Ломбард поспешно подсаживается к Вере.
ВЕРА. Нет, благодарю.
ЛОМБАРД. Добрый вечер, миссис О'Ним.
ВЕРА. Почему миссис О'Ним?
ЛОМБАРД. Вы были бы чудеснейшей женой для любого богатого бизнесмена.
ВЕРА. Вы всегда флиртуете столь вызывающе?
ЛОМБАРД. Всегда.
ВЕРА. О! Что ж, будем знать.
ЛОМБАРД. Скажите, о чем это старая мисс Брент разговаривает с судьей? Она в него так и вцепилась!
ВЕРА. Не знаю. Забавно, она настолько уверена, что мистера О'Нима вообще не существует!
ЛОМБАРД. Вы не думаете, что миссис О'Ним… я хочу сказать, что нет… что они не…
ВЕРА. Не женаты, вы имеете в виду?
Марстон подходит к Вере. Ломбард встает.
МАРСТОН. Чертовски жаль, что мы не знали друг о друге. Я бы вас подвез.
ВЕРА. Да, было бы великолепно.
МАРСТОН. Хотелось бы прокатить вас с ветерком по равнине Солсбери. Скажите, может, мы обратно поедем вместе?
С балкона возвращаются Уоргрейв и Эмили; в комнату входит Маккензи и садится.
ВЕРА. Но…
МАРСТОН. Это же просто глупо, у меня пустая машина…
ЛОМБАРД. Да, но она предпочитает возвращаться…
ВЕРА (подойдя к камину). Посмотрите, какая прелесть! Статуэтки! Десять маленьких индейцев. А вот и старинная считалочка!
ЛОМБАРД. Вы о чем? Что за статуэтки, что за считалочка?
ВЕРА (читает). «Десять маленьких индейцев уселись пообедать, один поперхнулся, и их осталось девять. Девять маленьких индейцев, поев, клевали носом. Один не проснулся, и их осталось восемь».
БЛОР. «Восемь маленьких индейцев в Девон ушли потом. Один не возвратился, остались всемером».
Справа, из-за двери кабинета, слышен голос.
ГОЛОС (медленно и отчетливо). Леди и джентльмены, прошу тишины!
Все встают, смотрят по сторонам и друг на друга, на стены.
Вам выносится обвинительный приговор. Вы признаны виновными в том, что в разное время совершили следующие преступления: Эдвард Армстронг, вы повинны в смерти Луизы Мери Клиз; Уильям Генри Блор, вы виновны в смерти Джеймса Стивена Лэндора; Эмили Каролайн Брент, вы ответственны за смерть Беатрис Тейлор; Вера Элизабет Клейторн, вы убили Питера Огилви Гамильтона;
Филип Ломбард, вы повинны в смерти двадцати одного человека из восточноафриканского племени; Джон Гордон Маккензи, вы послали на смерть любовника вашей жены Артура Ричмонда; Энтони Джеймс Марстон, вы виновны в убийстве Джона и Люси Комб; Томас Роджерс и Этель Роджерс, вы обвиняетесь в смерти Дженнифер Бреди; Лоуренс Джон Уоргрейв, вы повинны в убийстве Эдварда Сетона. Обвиняемые, можете ли вы что-либо сказать в свою защиту?
Все стоят в оцепенении. Из двери холла доносится вопль. Ломбард кидается к двери, следом за ним Марстон. Глухой негодующий ропот. В распахнутую дверь видно, что миссис Роджерс лежит на полу. Ее поднимают и переносят на диван. К ней подходит доктор Армстронг.
АРМСТРОНГ. Ничего страшного. Она просто потеряла сознание. Сейчас очнется. Дайте бренди.
БЛОР. Роджерс, принесите бренди.
Роджерс, весь дрожа, выходит.
ВЕРА. Кто это говорил? Такой звук…
МАККЕНЗИ (трясущейся рукой теребит усы). Что происходит? Что это за шуточки?
Блор утирает лицо платком. Уоргрейв, поглаживая подбородок, с подозрением переводит взгляд с одного гостя на другого.