СЦЕНА ПЕРВАЯ
Там же утром следующего дня.
Драгоман спит на стуле возле стола. Мальчик-араб, пятясь, выходит из палатки-столовой, выметая оттуда кучку мусора, и нечаянно задевает ручкой метлы ноги драгомана. Драгоман, вскрикнув, просыпается и хватает мальчика за шиворот. Сара и Рэймонд, спускаясь вниз со склона, изумленно за ними наблюдают. Мальчик и драгоман уходят в столовую.
РЭЙМОНД. Неужели это правда, Сара? Неужели я тебе на самом деле небезразличен?
САРА. Идиот!
Рэймонд заключает Сару в объятия, и они целуются.
РЭЙМОНД. Как сон! И в то же время — так ужасно… сразу после того, что случилось вечером.
САРА. Не стоит… К чему лицемерить!
РЭЙМОНД. Понимаешь, Сара, все равно это ужасно — радоваться чьей-либо смерти.
САРА. Да, понимаю. Но твоя мачеха была не просто неприятная женщина — она была женщина опасная. Просто счастье, что она взяла да умерла. Честно говоря, в такое везение трудно поверить.
РЭЙМОНД. Знаю. Я чувствую то же самое. Это все равно, что выйти из тени на свет. (Тихим голосом.) Мы свободны.
САРА. Ужасно другое — что один человек мог обрести такую власть над другими.
РЭЙМОНД. Мы не должны были этого допустить.
САРА. Дорогой, выбора у вас не было. Она начала так обращаться с вами, когда вы были совсем маленькие. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
РЭЙМОНД. Мой милый ученый доктор.
САРА (с беспокойством). Ты ведь не возражаешь, если я буду доктором?
РЭЙМОНД. Конечно нет, дорогая. Кто я такой, чтобы возражать?
САРА. Видишь ли, я почему-то вообразила, что ты будешь моим мужем… но ведь ты не делал мне предложения.
РЭЙМОНД. Сара. (Обнимает ее.)
Сара выскальзывает из рук Рэймонда. Входят Надин и Леннокс. Вид у них очень счастливый.
НАДИН. Ах, вот ты где, Сара. Я искала тебя. Я говорила с доктором Жераром о Джиневре.
САРА. Да?
НАДИН. Мы хотим отправить ее в клинику под Парижем.
САРА. Правильно. Доктор Жерар первоклассный психиатр. Лучшего вам не найти. Он — светило.
НАДИН. Он уверяет, что она вполне может выздороветь и станет совершенно нормальной девочкой.
САРА. Я тоже так думаю. У Джиньи нет серьезных нарушений. Замкнутый образ жизни заставляет ее предаваться фантазиям. Но, к счастью, дело пока поправимо.
НАДИН. Да, еще не поздно. (Смотрит вверх на вход в пещеру.) Мрак рассеялся.
ЛЕННОКС. Я словно проснулся.
НАДИН. Просто невозможно поверить.
РЭЙМОНД. Но это правда. Больше она не сможет причинять нам зло. Не сможет нам запрещать делать то, что хочется.
Сара и Рэймонд медленно поднимаются вверх по склону.
(Серьезно.) Послушай, Сара, я должен как-то распорядиться своей жизнью. Я должен чем-то заняться — чем-то важным. А я даже не знаю, что умею, не знаю, на что способен, я вообще не знаю, есть ли у меня мозги.
Сара и Рэймонд уходят.
ЛЕННОКС (берет Надин за руку). Надин. Ты не уйдешь от меня?
НАДИН. Ты этого не хочешь?
ЛЕННОКС. Я тебя не отпущу.
НАДИН. Почему ты никогда не говорил так раньше?
ЛЕННОКС. Почему? Почему? Я сам не знаю. Что со мной было? Почему я не чувствовал себя так, как чувствую сегодня? Как ей это удавалось? Почему она так на меня влияла… на всех нас? Обыкновенная старая самодурка.
НАДИН. Нет, Леннокс, все не так просто. У нее была… (задумывается, подбирая слово) власть. Энергия зла — такое явление существует, оно давно известно — а порой может воздействовать на целые народы. То, что случилось в семье, — лишь незначительный частный случай, жажда власти, удовольствие от жестокости и мучений… (Умолкает.)
ЛЕННОКС. Надин, любимая, все позади. Мы спаслись.
НАДИН. Да, мы спаслись. Она больше не сможет нам навредить.
На скалу поднимается полковник Кэрбери — высокий англичанин средних лет, одетый в местную полицейскую форму и с таким безмятежным лицом, что сошел бы за типичного охотника или рыболова, если бы не его раздражающая окружающих въедливость. В руке у Кэрбери небольшой блокнот. Полковник осматривает табуреты на скале, заглядывает в пещеру и делает записи. Драгоман выходит из палатки.
ДРАГОМАН. Доброе утро, господин и госпожа. Я надеяться, вы хорошо спать, несмотреть на печальный случай. Очень старый госпожа, слишком большой жара. Вы стараться не слишком горевать. В Иерусалим вы устроить очень хороший похороны, там такой красивый кладбище, очень дорогой. Я отводить вас в лучший магазин для памятников, вы заказать очень красивый. Вы хотеть большой каменный ангел с крылья? Или большой глыба иерусалимский камень с очень красивый строчки из Библия? Мой друг делать вам скидка, если я просить. Он есть очень важный человек — все лучшие покойники попадать к нему.
НАДИН (показывая на Кэрбери). Кто это там наверху?
ДРАГОМАН. Полковник Кэрбери. Кэрбери-паша. Важный человек в Трансиордания[45]. Начальник полиция Трансиордания.
Кэрбери уходит.
НАДИН (резко). Полиция!
ДРАГОМАН (улыбаясь). Я вызывать полиция вчера вечером. Сообщать. Если кто-то умирать, надо сообщать.
ЛЕННОКС. Что? Ах да, конечно.
ДРАГОМАН. Кэрбери-паша приходить сам, сам все устраивать. (Сияет.) Очень официально, высший класс.
ЛЕННОКС (медленно). Я думаю, мне надо пойти поговорить с ним.
НАДИН. Да, да. Я пойду с тобой.
Леннокс и Надин уходят. Из столовой выходит Хигс.
ХИГС. Итак, какие планы?
ДРАГОМАН. Договариваться отвозить тело старая госпожа. Заказывать лошади для остальные. Мы уезжать из лагерь вечером.
ХИГС. Уезжаем? Слушай, приятель, я заплатил за четыре дня. Я хочу получить компенсацию.
ДРАГОМАН. Очень печальный случай все изменять.
ХИГС. Что-то я не заметил, чтобы тут кто-то особенно опечалился.
Входят леди Уэстхолм и мисс Прайс.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Этот парень говорит, будто бы мы уезжаем сегодня вечером.
ДРАГОМАН (вставая между леди Уэстхолм и мисс Прайс). Я водить две госпожи и господин очень хорошая прогулка. Показывать вам архитектура и еще спаржа. Вы посмотреть в Петра все самое интересное до отъезд.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Полагаю, отправиться сегодня с утра на прогулку было бы бестактно. Дурной вкус!
ДРАГОМАН (озабоченно). Вы съесть что-то очень невкусно? Вы говорить Авраам. Авраам ругать повар.
ХИГС. А какой смысл сидеть тут с кислой миной? Вполне можно немного прогуляться. Пойдемте. (Подходит к леди Уэстхолм и берет ее под руку.)
Леди Уэстхолм отдергивает руку.
Вы знаете цену своим денежкам не хуже остальных, и нечего прикидываться.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Будьте добры, позвольте мне самой решать за себя, мистер Хигс.
ДРАГОМАН (к леди Уэстхолм). Очень интересный поход…
Леди Уэстхолм свирепо смотрит на драгомана.
(Заискивающе.) Очень древний. Двести лет до наша эра.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Нет, Мухаммед.
ДРАГОМАН. Очень интересный поход. Нет трудный подъем. Совсем не уставать.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Я не знаю, что такое усталость.
ХИГС. Лично я считаю, что не увидеть всего, что можно, — просто глупость. Мы заплатили, верно?
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. К сожалению, да. Но существуют определенные приличия, которые следует соблюдать. Впрочем, объяснять это вам, мистер Хигс, — напрасный труд!
ХИГС. По-вашему, я не пойму? Пойму. Но я повторяю: мы заплатили деньги.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ (направляясь к шезлонгу). Довольно об этом. (Садится.)
ХИГС. Не похоже, что вам нравилась эта пожилая дама. И всем остальным тоже. Незаметно даже, что бы ее семейство особо опечалилось. Посмотришь на них — все сияют как медный таз.
МИСС ПРАЙС. Я часто думаю, что смерть становится порой счастливым избавлением.
ХИГС. Не сомневаюсь, что для них это именно так. Тогда с какой стати, скажите на милость, леди У. должна так себя истязать…
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Вовсе нет. Я просто не намерена отправляться на экскурсию после столь внезапной смерти. Скорби я не испытываю. Миссис Бойнтон не была мне даже приятельницей и, кроме того, я совершенно уверена в том, что она пила.
МИСС ПРАЙС (к леди Уэстхолм). Помилуйте, Аретуза, как можно говорить такие несправедливые слова, к тому же это неправда!
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Не будьте дурочкой, Анабел. Алкоголь я чую на расстоянии.
ХИГС. Я тоже. (С надеждой.) Я бы и сейчас его с удовольствием учуял, но, пожалуй, еще рановато.
МИСС ПРАЙС. Я глубоко убеждена, что о покойниках нельзя говорить дурно. Во всяком случае, я умолчу.
ХИГС (драгоману). Эй, Авраам, я иду в поход. (Подходит к мисс Прайс.) И вам советую.
Мисс Прайс с надеждой оглядывается на леди Уэстхолм.
МИСС ПРАЙС. Видите ли… я даже не знаю… кажется…
ДРАГОМАН. Я водить вас очень хорошая прогулка. Смотреть место, где похоронить набатеи. Очень печально… очень подходить к случай.
МИСС ПРАЙС. Кладбище? Мне кажется, Аретуза, что это будет вполне прилично.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Вы можете поступать, как вам нравится, но лично я останусь здесь.
ХИГС (к мисс Прайс). Ну так пошли, милочка.
МИСС ПРАЙС. Я прямо не знаю…
Хигс берет мисс Прайс под руку и ведет ее вверх по склону.
ХИГС. Идем, идем. Я за вами присмотрю. (Останавливается на склоне и поворачивается.) И учти, Авраам, мне не нужна никакая спаржа, ни висячая, ни стоячая.
Мисс Прайс, Хигс и драгоман поднимаются по склону.
Входит Кэрбери.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. A-а, полковник Кэрбери, я как раз хотела с вами поговорить.
КЭРБЕРИ. Слушаю вас, леди Уэстхолм.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Я надеюсь, вы понимаете, — эта история не должна повлечь за собой никаких осложнений?
КЭРБЕРИ (невозмутимо). Каких осложнений, леди Уэстхолм?
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Дипломатических. Эта семья — американская. Американцы весьма чувствительны и обидчивы. Любые проявления бюрократизма могут их оскорбить.
КЭРБЕРИ. Но поймите меня — внезапная смерть и все такое… я обязан исполнять свой долг.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Верно. Но тут случай очевидный. Вчера стояла страшная жара, скалы раскалились, как сковородка, а старая миссис Бойнтон определенно была больна (понижает голос), говоря между нами, она выпивала.
КЭРБЕРИ. В самом деле? У вас есть доказательства?
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Я в этом уверена.
КЭРБЕРИ. Но доказательств у вас нет?
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Мне доказательства не нужны.
КЭРБЕРИ. К сожалению, они нужны мне.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Тепловой удар в данных обстоятельствах вещь вполне естественная.
КЭРБЕРИ. Да, да, вполне естественная, согласен.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Значит, нас здесь не задержат?
КЭРБЕРИ. Нет, нет, уверяю вас, леди Уэстхолм. Лошади будут здесь днем, и… э-э… тело приготовят для перевозки. Мы уедем все вместе.
Входят Леннокс и Надин.
Садитесь, миссис Бойнтон.
Указывает на стулья возле стола. Леди Уэстхолм встает и удаляется.
Кэрбери наблюдает за ней, улыбаясь.
Великая женщина! (Садится за стол.) Она, вероятно, полагает, что по меньшей мере управляет Британской империей. (Другим тоном.) Итак, мистер Бойнтон, я должен выяснить у вас кое-какие подробности. (Постукивает пальцем по блокноту.) Протокол, знаете ли. Проклятие нашего времени. Не хочется причинять вам беспокойство, но — никуда не денешься.
НАДИН. Конечно, мы все понимаем.
ЛЕННОКС. Да, понимаем.
КЭРБЕРИ. Фамилия и возраст покойной?
ЛЕННОКС. Ада Кэролайн Бойнтон. Ей было шестьдесят два.
КЭРБЕРИ (делает запись). И она не отличалась крепким здоровьем?
НАДИН. Развивающаяся сердечная недостаточность. Мы все знали, что она может умереть в любую минуту.
КЭРБЕРИ. Вы объясняете весьма профессионально.
НАДИН. Я… до замужества некоторое время училась на курсах медицинских сестер.
КЭРБЕРИ. Ах вот как. Понимаю.
ЛЕННОКС. Моя мать была тяжело больна, очень тяжело.
КЭРБЕРИ (со значением). Весьма напряженная поездка для больной пожилой женщины, не так ли?
НАДИН. Вы не знали мою свекровь. Она была в высшей степени решительна. Если ей хотелось чего-то… (пожимает плечами) то она это делала. А нам оставалось лишь уступить.
КЭРБЕРИ. Понимаю, понимаю. Старые люди бывают непередаваемо упрямы. Не слушают никаких доводов. (Умолкает.) Полагаю, вы сделали все возможное, чтобы ее отговорить?
НАДИН (торопливо). Разумеется.
КЭРБЕРИ. Очень печально. (Искоса поглядывает на них.) Я вполне отдаю себе отчет… в том… э-э-э… какое это для вас потрясение… и… э-э-э… горе.
ЛЕННОКС. Огромное потрясение, верно.
КЭРБЕРИ. Разумеется, разумеется.
Пауза.
ЛЕННОКС. Это все?
КЭРБЕРИ. Все.
ЛЕННОКС. Больше никаких формальностей?
КЭРБЕРИ. Я договорюсь обо всем, что от меня зависит. Сперва мы должны вернуться к цивилизации. Там, возможно, произведут вскрытие.
ЛЕННОКС (встает, резко). Это необходимо?
КЭРБЕРИ. Видите ли, учитывая обстоятельства… внезапная смерть, отсутствие врача — надеюсь, вы меня понимаете…
НАДИН. Но в лагере двое врачей.
КЭРБЕРИ (задумчиво). Да, это верно.
НАДИН. Вероятно, кто-то из них мог бы засвидетельствовать смерть?
КЭРБЕРИ (поднимаясь и отходя влево). Я, право, не знаю. Ведь они никогда не пользовали покойную, не так ли?
НАДИН. По-моему, мисс Кинг вчера беседовала с моей свекровью о состоянии ее здоровья.
КЭРБЕРИ. Ах вот как. Это могло бы помочь. (Резко.) Так вы возражаете против вскрытия?
ЛЕННОКС. Откровенно говоря, да. Это… это всех нас очень огорчит.
КЭРБЕРИ. Конечно, я понимаю ваши чувства, мистер Бойнтон. Но… ведь миссис Бойнтон была вашей мачехой, если не ошибаюсь?
ЛЕННОКС. Нет… да.
НАДИН (вставая). Они были совсем маленькие, когда отец женился, поэтому она была для них все равно что родная мать.
КЭРБЕРИ. Ясно. Ясно.
НАДИН. Значит, вы сделаете все, что от вас зависит?
КЭРБЕРИ. Я сделаю все, что от меня зависит.
Леннокс и Надин уходят.
(Склоняется над столом, подняв брови и прикусив губу.) Любопытно, любопытно. Очень интересно.
Из столовой, оживленно разговаривая, выходят Рэймонд и Сара. Вид у них счастливый.
О, доктор Кинг.
САРА (подходит к Кэрбери). Да?
КЭРБЕРИ. Я как раз хотел с вами поговорить. (Показывает на стул.)
Сара садится.
(Рэймонду.) Насчет состояния здоровья вашей покойной матери. Возможно, доктор Кинг сможет нам помочь. РЭЙМОНД (подходя к Саре слева). Каким образом?
КЭРБЕРИ (садясь за стол, Саре). Насколько мне известно, вчера у вас состоялся разговор с миссис Бойнтон относительно ее здоровья.
САРА. Д-да. Хотя это и не была консультация.
КЭРБЕРИ. Вы хотите сказать, она к вам не обращалась?
САРА. Нет. (После паузы, растерянно). В общем, я поговорила с ней. Предостерегла.
КЭРБЕРИ. Предостерегли?
САРА. Насчет… насчет состояния ее здоровья. Я… я думаю, она отнеслась к моим словам не слишком серьезно.
КЭРБЕРИ. Но положение и в самом деле было серьезное?
САРА. Да.
КЭРБЕРИ. Значит, вы не удивились, когда она умерла?
САРА (медленно). Нет, я не удивилась… в общем-то.
КЭРБЕРИ. Простите меня, доктор Кинг, но что значит «в общем-то»?
САРА. Я просто хотела сказать, что это случилось очень уж скоро после моего предупреждения.
КЭРБЕРИ. О чем вы ее предупреждали? Советовали не переутомляться, что-нибудь в этом роде?
САРА (после паузы). Не совсем. (Выпаливает.) Я сказала ей, что, по моему мнению, ей осталось недолго жить.
Кэрбери присвистывает.
КЭРБЕРИ. А что, у современных врачей так принято?
САРА. Нет. Это было… очень непрофессионально.
КЭРБЕРИ. Но у вас были какие-то основания…
САРА. Я подумала, она должна знать.
КЭРБЕРИ. Я, конечно, не судья по части медицинской этики, но…
Быстрым шагом входит Жерар Вид у него огорченный.
ЖЕРАР. Полковник Кэрбери, могу я с вами поговорить?
КЭРБЕРИ (вставая, Саре и Рэймонду). Вы не против?
Сара встает и уходит с Рэймондом в столовую.
(Подходит к Жерару.) Слушаю вас, доктор Жерар.
ЖЕРАР. Я счел своим долгом сообщить вам кое-какие факты. (Умолкает.) Я захватил с собой сюда небольшую аптечку.
КЭРБЕРИ. Да?
ЖЕРАР. Утром, заглянув в нее, я обнаружил, что одного лекарства нет.
КЭРБЕРИ (резко). Какого?
ЖЕРАР. Дигитоксина.
КЭРБЕРИ. Дигитоксин — это сердечный яд?
ЖЕРАР. Да. Его получают из digitalis purpurea, обычной наперстянки. Во Франции он разрешен, но не включен в британскую фармакопею.
КЭРБЕРИ. Понимаю. И каково воздействие дигитоксина на человеческий организм?
ЖЕРАР. Большая доза является уже не терапевтической, а смертельной, и если дигитоксин ввести в кровь путем внутривенной инъекции, он вызовет мгновенную смерть, — остановку сердца.
КЭРБЕРИ. А у миссис Бойнтон было слабое сердце?
ЖЕРАР. Да, и кстати, она действительно принимала препараты дигиталиса.
КЭРБЕРИ. В таком случае, дигитоксин не должен был ей навредить.
ЖЕРАР. О, дорогой сэр, в вас сейчас говорит обыватель. Я уже сказал вам, что есть разница между смертельной и терапевтической дозой. К тому же, алкалоиды дигиталиса имеют свойство постепенно накапливаться в организме.
КЭРБЕРИ. Любопытно. А как насчет посмертных следов?
ЖЕРАР (авторитетно). Все препараты дигиталиса воздействуют таким образом, что, вызвав смерть, могут не оставить видимых следов.
КЭРБЕРИ. В таком случае, смерть миссис Бойнтон могло вызвать и накопление в организме алкалоидов дигиталиса, прописанного ей вполне законно. Использование аналогичного токсина означает, что убедить в предумышленном убийстве жюри присяжных будет практически невозможно. Да, кто-то действовал очень умно.
ЖЕРАР. Вы так думаете?
КЭРБЕРИ. Не исключаю. Богатая старая женщина, которую никто не любит. (Умолкает.) А когда вы последний раз видели это ваше лекарство?
ЖЕРАР. Вчера во второй половине дня. Аптечка стояла здесь. (Подходит к столу.) Я брал из нее хинин для одного из местных жителей.
КЭРБЕРИ. И вы можете сказать наверняка, что дигитоксин был на месте?
ЖЕРАР. Да, свободного места в аптечке не было.
КЭРБЕРИ. А сегодня утром флакона не оказалось.
ЖЕРАР. Да. Вы должны произвести обыск. Если его выбросили…
КЭРБЕРИ (достает небольшой флакон из кармана). Этот?
ЖЕРАР (удивленно). Да. А где вы его нашли?
Кэрбери, качая головой, идет к столовой.
Рэймонд и Сара входят. Кэрбери протягивает флакон Рэймонду.
Вы когда-нибудь раньше видели это?
РЭЙМОНД (удивленно). Нет.
КЭРБЕРИ. И тем не менее один из моих помощников-арабов нашел этот пузырек у вас в кармане. В той одежде, которая была на вас вчера.
РЭЙМОНД (совершенно ошарашен). У меня в кармане?
КЭРБЕРИ. Именно так.
РЭЙМОНД. Я просто не понимаю, о чем вы. Что это?
КЭРБЕРИ. На нем этикетка.
РЭЙМОНД (читает). Дигитоксин.
КЭРБЕРИ. Дигитоксин — это сердечный яд.
САРА. К чему вы клоните, полковник Кэрбери?
КЭРБЕРИ. Я просто-напросто хочу выяснить, как этот пузырек с дигитоксином попал из аптечки доктора Жерара в карман мистера Бойнтона.
РЭЙМОНД. Я не знаю.
КЭРБЕРИ. Вы отрицаете, что взяли его у доктора Жерара?
РЭЙМОНД. Конечно. Я его никогда раньше не видел. (Стучит пальцем по флакону.) Во всяком случае, он почти пустой.
ЖЕРАР. А был почти полный — вчера во второй половине дня. (Забирает флакон у Рэймонда.)
РЭЙМОНД (поворачивает испуганное лицо к Жерару) Вы хотите сказать…
КЭРБЕРИ (быстро). Доктор Книг, у вас есть шприц?
САРА. Да.
КЭРБЕРИ. Где он?
САРА. В моей палатке. Принести?
КЭРБЕРИ. Будьте добры.
Сара уходит.
РЭЙМОНД. Ваше предположение неправдоподобно, совершенно неправдоподобно.
КЭРБЕРИ. По-моему, я не высказывал никаких предположений.
РЭЙМОНД. По-вашему, я дурак? Подтекст совершенно очевиден. Вы думаете, что моя мать была… (запинается) отравлена?
КЭРБЕРИ. Я этого не говорил.
РЭЙМОНД. А что вы в таком случае имели в виду?
КЭРБЕРИ. Я просто хотел узнать, как флакон доктора Жерара попал к вам в карман.
РЭЙМОНД. Его там не было.
КЭРБЕРИ. Один из моих парней нашел его там.
РЭЙМОНД. Я сказал вам, что никогда не брал… (Умолкает, внезапно что-то вспомнив.)
КЭРБЕРИ. Уверены?
Сара несет бокс для шприца.
САРА. Пожалуйста. (Протягивает бокс Кэрбери.)
КЭРБЕРИ. Спасибо, доктор Кинг. (Открывает бокс, смотрит на Рэймонда, затем на Сару.)
САРА. Что?..
Кэрбери протягивает ей пустой бокс.
Пустой?
КЭРБЕРИ. Пустой.
САРА. Но… как странно. Я уверена, что никогда… (Умолкает, встревоженная.)
ЖЕРАР. Это тот самый бокс, который вы предлагали мне вчера. Вы уверены, что тогда шприц был на месте?
САРА. Да.
КЭРБЕРИ (подходя к Жерару). Как, по-вашему, кто и когда мог взять шприц?
ЖЕРАР (огорченно). Я не верю… (Умолкает.)
КЭРБЕРИ. Во что именно вы не верите?
ЖЕРАР (отходя вправо). C'est impossible. C'est impossible[46].
CAPA. Джинни?
КЭРБЕРИ. Джинни? Это ваша сестра, мистер Бойнтон?
Рэймонд не отвечает.
Может быть, вы попросите ее прийти сюда.
ЖЕРАР (резко). Нет.
КЭРБЕРИ (недоуменно). Она помогла бы кое-что прояснить. Если бы вы нашли ее, мистер Бойнтон.
Рэймонд уходит.
ЖЕРАР. Вы не понимаете. Не понимаете простейших вещей. Послушайте, дорогой друг, эта девочка нам не поможет ничего прояснить.
КЭРБЕРИ, Но она брала в руки этот бокс… вчера во второй половине дня… (Ставит бокс на стол.) Не так ли? Вы волнуетесь из-за этого?
ЖЕРАР. Джинни не смогла бы воспользоваться шприцем. Это совершенно исключено. Я… О, mon Dieu[47], ну как мне вам объяснить?
КЭРБЕРИ (усаживается у стола). Объясните, и все.
ЖЕРАР. Джиневра Бойнтон в настоящий момент находится в психически неуравновешенном состоянии. Доктор Кинг подтвердит мое мнение.
САРА. Доктор Жерар один из крупнейших специалистов в области психиатрии.
КЭРБЕРИ (добродушно). Знаю. Я все о нем знаю.
Сара подходит к шезлонгу и садится в него.
ЖЕРАР. Если Джиневра Бойнтон и взяла этот шприц из бокса доктора Кинг, то, разумеется, не по той причине, которую вы подразумеваете…
КЭРБЕРИ (простодушно). Но я ничего не подразумеваю. Это вы все время что-то подразумеваете.
Входят Рэймонд и Джиневра. Кэрбери встает и указывает на стул справа от стола. Джиневра величественно, по-королевски, чуть кивает и садится. Кэрбери снова занимает свое место.
Я хотел вас кое о чем спросить, мисс Бойнтон. Из этого бокса пропал шприц, вам об этом что-нибудь известно? ДЖИНЕВРА (качает головой). Нет… о… нет.
КЭРБЕРИ. Вы уверены, что не брали его?
ДЖИНЕВРА. А зачем он мне?
КЭРБЕРИ. Ну-у… (Улыбается ей.) Я же вас спрашиваю.
ДЖИНЕВРА (подаваясь вперед). Вы за меня?
КЭРБЕРИ (удивленно). Э-э, вы о чем?
ДЖИНЕВРА. Или вы один из них?
Жерар растерянно разводит руками. Джиневра быстро поворачивается и смотрит на Жерара.
Спросите у него. Он знает. Он приехал сюда… он следовал за мной из Иерусалима… чтобы защитить. Чтобы спрятать от врагов.
КЭРБЕРИ. Каких врагов, мисс Бойнтон?
ДЖИНЕВРА. Я не должна говорить. Нет. Не должна. Это небезопасно.
КЭРБЕРИ. А что вы знаете об этом шприце?
ДЖИНЕВРА. Я знаю, кто его взял. (Кивает.)
КЭРБЕРИ. Кто?
ДЖИНЕВРА. Укол был предназначен мне. Убить хотели меня. Когда стемнеет. Я должна была заснуть. Чтобы я не кричала. Они знали, понимаете, что у меня нет ножа.
КЭРБЕРИ. Какого ножа?
ДЖИНЕВРА. Я украла нож. Он… (смотрит на Жерара) отобрал у меня нож. Мне был нужен нож, чтобы защищаться. Они устроили заговор против меня, собирались меня убить.
ЖЕРАР (подходит к Джиневре сзади и трясет ее за плечи). Прекратите этот спектакль! Все эти выдумки, которыми вы себя развлекаете, не имеют ни малейшего отношения к реальности. И вы сами в глубине души знаете, что это так.
ДЖИНЕВРА. Нет, это правда… это все — правда.
ЖЕРАР (склоняясь над ней). Нет, неправда. Послушайте, Джиневра, ваша мама умерла, и у вас теперь начнется другая жизнь. Вы должны покинуть мир теней и фантазий. Вы теперь свободны — свободны.
ДЖИНЕВРА (поднимаясь). Мама умерла… я свободна… свободна. Мама умерла. (Внезапно поворачивается к Кэрбери.) Я ее убила?
ЖЕРАР (встает и идет к середине). О-о! Mon Dieu!
САРА (встает, рассерженно). Конечно вы ее не убивали!
ДЖИНЕВРА (улыбается Саре безумной, но очаровательной улыбкой). Откуда вы знаете? (Уходит.)
САРА (после недолгой растерянности). Она не понимает, что говорит.
КЭРБЕРИ (вставая). Вопрос в том, понимала ли она, что делает?
САРА. Она ничего не делала.
КЭРБЕРИ. Не знаю.
Входят Леннокс и Надин. Оба встревоженные.
НАДИН. Что такое с Джинни? Она сказала… она сказала…
КЭРБЕРИ. Что она сказала, миссис Бойнтон?
НАДИН. Она сказала: «Они думают, что я убила маму». И улыбалась. О!
ЖЕРАР. Все правильно. Джинни пытается все время играть какую-нибудь роль. А вы, полковник, предложили ей очередное амплуа, только и всего.
НАДИН (подходит к столу). Вы не понимаете, полковник Кэрбери. Моя невестка нездорова. У нее что-то вроде нервного срыва. Просто невероятно. Только из-за того, что свекровь, к несчастью, умерла…
КЭРБЕРИ. К несчастью?
НАДИН. Что вы имеете в виду?
КЭРБЕРИ. Эта смерть, уж простите меня, не такое уж несчастье для всех вас, не так ли?
ЛЕННОКС (подходит к Надин). На что вы намекаете? Что вы хотите этим сказать?
КЭРБЕРИ. Тогда выражусь яснее. (Умолкает, затем говорит другим, сухим, официальным тоном.) Случаи внезапной смерти обязательно расследуются, если рядом с умершим не находился врач, который может выдать соответствующее свидетельство. Расследование будет произведено и в связи со смертью миссис Бойнтон. Его целью будет установить, вследствие чего наступила смерть. Существует несколько возможностей. Во-первых, смерть по естественным причинам — что ж, такое вполне возможно. Миссис Бойнтон страдала сердечным заболеванием. Другой вариант — смерть — роковая случайность. Она принимала препараты дигиталиса. И могла по ошибке принять слишком большую дозу. (Пауза.) Или ей дали большую дозу (значительно) по ошибке?
НАДИН. Я…
КЭРБЕРИ. Насколько я понимаю, миссис Бойнтон, обычно вашей свекрови лекарства давали вы?
НАДИН. Да.
КЭРБЕРИ. Могли ли вы дать ей слишком большую дозу?
НАДИН. Нет. (Четко.) Ни случайно, полковник Кэрбери, ни намеренно.
КЭРБЕРИ. Что вы, что вы — я вовсе не имел в виду ничего такого.
НАДИН. Вы имели в виду именно это.
КЭРБЕРИ. Я просто рассматривал возможность несчастного случая. Итак, остается третий вариант. (Резко.) Убийство. Да, именно, убийство. И у нас имеется определенное свидетельство, говорящее в пользу именно такого варианта. Первое — пузырек с дигитоксином, исчезнувший из аптечки доктора Жерара и появившийся в кармане Рэймонда Бойнтона.
РЭЙМОНД. Я же сказал вам, что ничего об этом не знаю… ничего.
КЭРБЕРИ. Второе — игла от шприца, исчезнувшая из бокса доктора Кинг.
САРА (отходит вправо). Если ее взяла Джиневра, то это была игра, и ничего больше.
КЭРБЕРИ (Ленноксу). И третье — мистер Бойнтон, теперь мы подошли к вам.
ЛЕННОКС (пугаясь). Ко мне?
САРА. Надо полагать, кто-то из ваших помощников-арабов нашел что-нибудь еще?
КЭРБЕРИ. Кое-кто из моих помощников-арабов, как вы выражаетесь, доктор Кинг, видел кое-что еще.
ЛЕННОКС. Видел?
КЭРБЕРИ. Да. Вчера во второй половине дня, мистер Бойнтон, почти все либо гуляли, либо отдыхали после прогулки. Здесь никого не было, по крайней мере, вы так решили. Вы поднялись к матери, когда она сидела там. (Указывает кивком на пещеру.) Вы взяли ее за руку и склонились над ее запястьем. Я не знаю точно, что вы сделали, мистер Бойнтон, и мой помощник-араб не видел этого, но ваша мать вскрикнула.
ЛЕННОКС (взволнованно). Я могу объяснить. Я… она… у нее расстегнулся браслет. Она попросила меня его застегнуть. Я застегнул. Но я сделал это неловко — я прищемил ей руку замком. Вот поэтому она вскрикнула.
КЭРБЕРИ. Понимаю. Такова ваша версия.
ЛЕННОКС. Это правда.
НАДИН. Я знаю этот браслет. Он очень тугой. Застегнуть его совсем не просто.
Кэрбери спокойно кивает.
ЛЕННОКС (визгливо). Что же, я по-вашему, сделал?
КЭРБЕРИ. Я предполагаю, что в этот миг вы сделали ей инъекцию. (Жерару) Смерть наступает, как вы сказали, от слишком быстрого сокращения сердца, а?
ЖЕРАР. Верно.
КЭРБЕРИ. Она могла вскрикнуть, попытаться встать — и все.
ЖЕРАР. Все.
ЛЕННОКС. Это неправда. Вы не можете этого доказать.
КЭРБЕРИ. На запястье остался след. След от иглы для инъекций, а не след от замочка браслета. Я не люблю убийства, мистер Бойнтон.
ЛЕННОКС. Ее никто не убивал.
КЭРБЕРИ. А по-моему, убили.
САРА. Невероятно. Вы все это придумали! Какие-то арабы что-то слышали, что-то видели, что-то нашли. А если, они врут?
КЭРБЕРИ. Мои люди мне не врут, доктор Кинг. Они правда нашли то, о чем говорят. И видели то, что видели. И слышали то, что слышали.
ЖЕРАР. Слышали?
КЭРБЕРИ. Да — слышали. Вы не помните: «Кому-то из нас придется ее убить».
Занавес.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Там же после полудня.
На скале, погруженной теперь в тень, сбились в кучку четверо Бойнтонов. Вид у всех крайне удрученный Надин и Джиневра неподвижно сидят на табуретах, Леннокс застыл, опираясь на скалу у входа в пещеру. Рэймонд сидит посередине на ступенях. А внизу, в лагере, Сара взволнованно расхаживает взад-вперед. Со склона спускается Коуп, — усталый, хмурый и подавленный. Смотрит на группу, устроившуюся на скале, и идет к Саре.
САРА. У вас не будет сигареты?
КОУП (подходит к Саре). Да. Конечно. (Протягивает пачку.)
САРА (берет сигарету). Спасибо.
КОУП (дает ей прикурить). Надеюсь, мы вот-вот уедем.
САРА (садится у стола). Я тоже на это надеюсь. Лучше бы мы вообще сюда не приезжали.
КОУП (тоже садится). Теперь уже ничего не поделаешь. Мне вообще вечно не везет. Как только старуха преставилась, я понял, что мое дело плохо. Ну почему ей взбрело умереть именно сейчас? Надин теперь ни за что не уйдет от мужа. Останется с ним, что бы он ни сделал.
САРА (резко). Вы думаете, это сделал он?
КОУП. Леннокс странный парень. Я никогда не мог его раскусить. С виду не скажешь, что он способен на жестокость, но кто знает, каков человек на самом деле. Мне все-таки хочется думать, что его мать умерла своей смертью. Она ведь как-никак серьезно болела.
САРА (встает и смотрит вверх на Бойнтонов). Поглядите на них.
КОУП (смотрит вверх). Хотите сказать, у них другое мнение? (Отступив назад.) Сидят и молчат — даже как-то не по себе становится. Вагнер, да и только. Сумерки богов. Символично в некотором роде — вот так сидеть в этой тени.
САРА. В ее тени.
КОУП. Да, да, я понимаю, о чем вы.
САРА. Она их все еще не отпускает. Ее смерть не сделала их свободными.
КОУП (качая головой). Это был очень тяжелый день для нас всех. Но все-таки я хочу, чтобы Авраам показал мне, где похоронены набатейцы. (Уходит.)
Входит Жерар.
САРА (Жерару). Что будет, когда мы вернемся к цивилизации?
ЖЕРАР. Это в значительной мере зависит от результатов вскрытия.
САРА. Но весьма вероятно, что оно не даст результатов.
ЖЕРАР. Я знаю.
САРА (отчаянно). Неужели мы не можем сделать хоть что-то?
ЖЕРАР. А что вы хотите сделать?
САРА. Все очень просто. Мне нужен Рэймонд. Я сражалась за него со старой дьяволицей. Утром мне казалось, я победила. А сейчас — взгляните на них.
Жерар смотрит вверх на Бойнтонов, затем на Сару.
ЖЕРАР. Думаете, ее убил он?
САРА (с горячностью). Нет.
ЖЕРАР. Но вы не уверены?
САРА. Я уверена.
ЖЕРАР. Один из них убил ее.
САРА. Только не Рэймонд.
ЖЕРАР (пожимая плечами). Enfin[48] — вы женщина.
САРА. Дело не в этом. (Храбро.) Впрочем, возможно, как раз в этом. Но они не собирались ее убивать. Они могли думать об убийстве, но это не одно и то же. Мы все о чем-нибудь думаем.
ЖЕРАР. Весьма справедливо, И тем не менее один из них не просто думал.
САРА. Да.
ЖЕРАР. Вопрос в том, кто именно? Обвинение может быть выдвинуто против любого из Бойнтонов. У Рэймонда был в распоряжении дигитоксин.
САРА (садится у стола). Это как раз говорит в его пользу. Он же не такой идиот, чтобы, использовав содержимое, оставить флакон в кармане.
ЖЕРАР. Не знаю. Он, возможно, был уверен, что никому даже в голову не придет заподозрить убийство — и не пришло бы, не хватись я пропажи.
САРА. Это не Рэймонд. Я наблюдала за ним, когда полковник Кэрбери показал флакон.
ЖЕРАР. Eh bien! (Садится у стола.) Есть еще Надин Бойнтон. Эта сдержанная молодая женщина полна сил и решимости. Ей ничего не стоило добавить в лекарство миссис Бойнтон смертельную дозу дигитоксина. А затем она опускает флакон в карман Рэймонда.
САРА. Вы приписываете ей коварство.
ЖЕРАР. Женщины безжалостны. Она подставляет зятя, чтобы отвести подозрения от мужа.
САРА. Подозрение как раз упало на него.
ЖЕРАР. По-вашему, эта история насчет браслета убедительна? А мне что-то не верится.
САРА (поднимаясь). Иными словами, убить мог кто угодно, кроме вашей драгоценной Джинни.
ЖЕРАР. Разумеется, это не Джинни. Уверен, с психологической точки зрения — это невозможно.
САРА. Ах, французы! С психологической точки зрения вполне допустимо, что Джинни может убить человека — и вы это знаете.
ЖЕРАР (взволнованно). Может — но не так. Если бы убила она, то сделала бы это картинно, ярко. Ножом — да. Могу представить. Она бы разыграла убийство.
САРА. А если убийца — все-таки кто-то другой? Не Бойнтон?
ЖЕРАР. Хотелось бы думать именно так, но вы и сами понимаете, что это маловероятно. И потом — кто еще здесь есть? Старина Джефферсон Коуп. Но смерть старой тиранки сделала недосягаемой для него женщину, к которой он неравнодушен.
САРА. О, это не Джефферсон Коуп. Как вы заметили, у него нет мотивов. Как и у остальных. Но есть еще вы… и я. Заметьте, доктор Жерар, у меня есть мотив, и пропал мой шприц.
ЖЕРАР. А дигитоксин — мой. И все равно мы с вами ее не убивали.
САРА. Так говорите вы.
ЖЕРАР. Мы — врачи. Мы спасаем жизнь, а не лишаем ее.
САРА. «У семи врачей больной помер». Кажется, что с тех пор, как вы сказали мне это в Иерусалиме, прошла вечность.
ЖЕРАР. Смелей, mon enfant[49]. И если я смогу вам помочь, помните, что мы — коллеги.
Жерар уходит в столовую, Сара идет к скале.
САРА. Рэймонд. (Подходит ближе. Властно.) Рэймонд.
Рэймонд поворачивает голову и смотрит на Сару. Спускайся.
Рэймонд встает, но вниз не спускается и даже не смотрит на Сару.
РЭЙМОНД. Да, Сара?
САРА. Почему бы тебе не спуститься и не поговорить со мной? Почему вы все сидите там возле этой пещеры?
РЭЙМОНД. Нам это место показалось… подходящим.
Сара, встав на цыпочки, берет Рэймонда за руку.
САРА. Впервые слышу подобную глупость.
РЭЙМОНД (вздыхая). Ты не понимаешь. (Отворачивается.)
САРА. Рэймонд, (поднимается к нему), неужели ты думаешь, я верю, что ты убил мать? Я не верю. Не верю.
РЭЙМОНД. Один из нас убил ее.
САРА. Кто может это знать наверняка?
РЭЙМОНД. Я!. (Задумчиво.) Мы все.
САРА. Но ты ведь не убивал. Не убивал!
РЭЙМОНД. Нет. Не убивал. (Смотрит на остальных.)
САРА. Но ведь только это имеет значение. Ты ведь понимаешь?
РЭЙМОНД. Зато ты не понимаешь. Я предложил ее убить. Один из нас воплотил мою идею. Я не знаю, кто именно. И не хочу знать. Но так получилось. И мы все виноваты.
САРА. И ты даже не хочешь бороться?
РЭЙМОНД (поворачивается к ней с улыбкой). Бороться не с кем. Ты этого не понимаешь, Сара? С мертвыми не борются. (Садится на ступени.)
САРА. О, что же мне делать?
Сара устало идет к столу и садится. Леди Уэстхолм и Кэрбери появляются из столовой.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Предупреждаю вас, полковник Кэрбери, — я свяжусь с Министерством иностранных дел.
КЭРБЕРИ. Это моя территория, леди Уэстхолм, и здесь за порядок отвечаю я. Сами посудите, пожилую женщину кто-то хладнокровно убил, а вы убеждаете меня не начинать расследования.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Нужно учитывать обстоятельства дипломатического характера. Эту историю следует замять.
КЭРБЕРИ. Я не намерен подчиняться вашим указаниям, леди Уэстхолм.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Уверяю вас, у меня имеются рычаги, и я нажму на них, как только доберусь до телеграфа.
КЭРБЕРИ. До телеграфа вы доберетесь завтра, и можете посылать телеграммы хоть премьер-министру, хоть министру иностранных дел, хоть президенту Соединенных Штатов, хоть в министерство сельского хозяйства и рыболовства, если вам так угодно. А я тем временем буду исполнять свои обязанности.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Вы убедитесь, полковник Кэрбери, что я куда влиятельней, чем вы думаете. (Сердито удаляется.)
КЭРБЕРИ. Ф-у-у! Ну и шум! (Подходит к столу.) Но самое неприятное… (смущенно улыбается Саре) что эта кошмарная женщина права.
САРА. В каком смысле?
КЭРБЕРИ. Дело придется замять.
САРА. Почему?
КЭРБЕРИ. Потому что нет доказательств. Допустим, один из Бойнтонов совершил убийство, но обстоятельства таковы, что нет никакой возможности узнать, кто именно. О, такое часто бывает в работе полицейского: знание есть, а доказательств нет. А в данном случае эта дама, Уэстхолм, права — есть еще и международный аспект. Нельзя предъявить обвинение американскому подданному, не имея убедительного доказательства его вины. А у нас его нет.
САРА (медленно). Значит, все замнут.
КЭРБЕРИ. Да. Будет следствие и все такое. Но результат заранее известен. Они все останутся на свободе. (Бросает на нее быстрый взгляд.) Вас это радует?
САРА. Не знаю.
КЭРБЕРИ (подходит к столу слева). Что ж… (Указывает большим пальцем на Бойнтонов.) Их это должно радовать.
САРА. Должно?
КЭРБЕРИ. А вы так не думаете?
САРА (встает, бурно). Нет, нет и нет!
КЭРБЕРИ. Вы очень эмоциональны, мисс Кинг.
САРА. Неужели вы не видите, что для Бойнтонов это хуже всего? Они сами не знают, кто из них убил… и теперь не узнают никогда.
КЭРБЕРИ. Они могут быть замешаны все вместе. (Садится слева от стола.)
САРА. Нет. И это самое страшное. Трое из них невиновны, но тень легла на всех четверых, и теперь им всем из-под нее не выбраться.
КЭРБЕРИ. Да, это самое худшее в недоказанном обвинении. Страдает невиновный. (Откашливается.) Вас ведь волнует именно это?
САРА. Да.
КЭРБЕРИ. Сожалею. Я бы с радостью вам помог.
САРА. Понимаете… он не станет за себя бороться.
КЭРБЕРИ. Значит, вы должны бороться за него.
САРА. Да, все началось, когда его мать была еще жива. Я с ней сражалась. И думала, что победила. Еще утром я думала, что победила. Но теперь они вернулись… вернулись в ее тень. Понимаете, там прежде сидела она. У входа в пещеру… как злобный старый идол. Задыхаясь от собственной власти и злобы. И у меня такое ощущение, что она там по-прежнему сидит, — сидит и не отпускает их, смеется, потому что затащила детей куда хотела, и знает, что теперь они от нее не уйдут. (Обращаясь к пещере.) Да, ты победила, старая дьяволица. Ты доказала, что смерть сильнее жизни. Но так не должно быть… не должно. (Умолкает и бессильно опускается на стул возле стола.)
Кэрбери, помолчав, встает и уходит в палатку. Из своей палатки выходит Хигс.
ХИГС. О, однако тепло.
Вниз по склону спускается драгоман.
ДРАГОМАН. Лошади быть здесь вот-вот.
ХИГС. Тогда побыстрей принеси пива — я опять мокрый как мышь.
Драгоман уходит. Со склона спускается мисс Прайс.
МИСС ПРАЙС. Все-таки какое восхитительное место!
САРА. А по-моему, это проклятое место.
МИСС ПРАЙС. Ох, ну что вы, мисс Кинг…
САРА. Простите.
МИСС ПРАЙС. Я вполне понимаю. Такие трагические ассоциации. И потом, конечно, вы так молоды. (Уходит).
САРА (с горечью). Молода! Что толку быть молодым, если этому не рад. Ведь молодость означает силу и жизнь. А жизнь сильнее смерти…
ХИГС (серьезно). Так и есть, детка. Тут ты права.
САРА. Нет, не права. (Показывает на Бойнтонов.) Посмотрите на Бойтонов. Сидят под сенью смерти.
ХИГС (рассматривает). Да, видок у них такой, будто их приговорили к жизни.
САРА. Вот именно. (Встает.) Ну конечно! Она именно этого и хотела.
ХИГС. О чем вы?
САРА (хохочет как безумная). Мне кажется, у меня солнечный удар. Но ведь солнце — это свет, правда?
ХИГС (подходит к столовой и кричит). Эй, доктор, тут у вас новый пациент.
Жерар выходит из столовой, Хигс показывает большим пальцем на Сару и идет в столовую.
ЖЕРАР. Вы заболели?
САРА (отступает от него). Нет, я не заболела. Послушайте, доктор Жерар. Я знаю, кто убил миссис Бойнтон.
Знаю наверняка. (Прикладывает руку ко лбу.) Но я должна… с вашей помощью… получить доказательство.
ЖЕРАР. Вы знаете, кто из них убил миссис Бойнтон?
САРА. Никто из них ее не убивал.
Жерар хочет что-то сказать.
Подождите. Я знаю, вы скажете, что они сами в этом уверены. Но этого-то она как раз и добивалась.
ЖЕРАР. Поясните.
САРА. Послушайте. Вчера я не сдержалась и сказала миссис Бойнтон, что она долго не проживет. Сказала, что после ее смерти дети будут свободны. Вы знаете, какая она была, — жажда власти и неутолимая, патологическая злоба — ведь это не вполне нормально, правда?
ЖЕРАР. Она была садистка, верно. Ей доставляло наслаждение причинять людям нравственные мучения.
САРА. Она не могла вынести того, что услышала от меня, не могла смириться с тем, что они будут свободны… и счастливы. И нашла способ оставить их в тюрьме навсегда.
ЖЕРАР. Mon Dieu, вы хотите сказать…
САРА. Да, неужели вы не понимаете? Она взяла дигитоксин из вашей аптечки. Взяла мой шприц. Опустила пустой флакон в карман Рэймонда, попросила Леннокса застегнуть ей браслет и потом вскрикнула, зная, что за ними кто-то наблюдает. Это было хитро — чертовски хитро — на каждого из них упало подозрение. Недостаточно убедительное для обвинения, но заставившее бы всех их верить всю жизнь, что один из них — преступник.
ЖЕРАР. А потом она совершила самоубийство. Что ж, на это у нее хватило бы духа.
САРА. Да, твердости ей было не занимать. И ненависти.
ЖЕРАР (размышляя). Наполнив шприц, миссис Бойнтон опустила флакон в карман Рэймонда — пожалуй, это она вполне могла сделать, когда он провожал ее к пещере. Затем она позвала Леннокса — якобы застегнуть браслет. Да, верно, но она не сделала попытки впутать Надин и Джинни.
САРА. Подозрение все равно упало бы на Надин, потому что она всегда давала свекрови лекарство, а Джинни — миссис Бойнтон была в этом уверена — оговорила бы себя сама.
ЖЕРАР. Верно. А потом, когда никто не видит, она втыкает иглу себе в запястье… и умирает. Впрочем, нет, тут что-то не так — куда в таком случае делась игла? Ее бы нашли рядом с телом. После укола в ее распоряжении была от силы минута — слишком мало, чтобы спрятать иглу. Тут что-то не так.
САРА. Я же сказала вам, что знаю, как все было. Она смеется надо мной… дразнит меня… оттуда… вот сейчас — потому что я не могу ничего доказать Рэймонду.
ЖЕРАР. А вы все об одном — как доказать Рэймонду? Полагаете, без доказательства он вам не поверит.
САРА. А вы верите?
ЖЕРАР. Нет.
САРА. Тогда я должна добыть доказательство. Должна. Должна. О Господи, должна.
Слышен звон приближающейся упряжки. Входит мисс Прайс, направляется к склону и смотрит вдаль.
ЖЕРАР. Вы правильно делаете, что просите помощи у Бога. Вам может помочь только чудо. (Подходит к ящику и садится.)
САРА. Чудес не бывает, а времени нет… нет времени.
МИСС ПРАЙС (идет к Саре). Вы беседуете о чудесах?
САРА (с горечью). Я сказала, что чудес не бывает.
МИСС ПРАЙС. Но они бывают. На мою подругу самым чудодейственным образом повлияла бутылочка воды из Лурда — поистине чудо!
САРА (себе). Я должна продолжить борьбу. Я не сдамся.
МИСС ПРАЙС. Доктора в самом деле были поражены. Они сказали… Что-то случилось, дитя мое?
САРА. Да, эта дьяволица, миссис Бойнтон.
МИСС ПРАЙС (шокирована). О, послушайте, мисс Кинг, мне не кажется… Все-таки мы должны помнить, что она умерла.
САРА. De mortiu[50]…
МИСС ПРАЙС. Именно… именно.
САРА. Порочные после смерти не становятся добродетельными.
МИСС ПРАЙС. Порок — слишком резкое слово. Люди, которые употребляют наркотики, всегда вызывали во мне скорее жалость, а не осуждение.
САРА. Я знаю, о чем говорю, и… (Умолкает.) Что вы сказали? Миссис Бойнтон не принимала наркотиков.
МИСС ПРАЙС (смущенно). О, в самом деле, я не хотела… я думала, что вы и сами, как доктор, вероятно, заметили некоторые признаки. Я ни в коем случае не хотела сказать ничего дурного о бедной старой женщине.
САРА. Но миссис Бойнтон не принимала наркотиков. Почему вам так показалось?
МИСС ПРАЙС. Я все же думаю, что она была наркоманкой, дитя мое. Леди Уэстхолм твердит, будто покойная выпивала, хотя это вовсе не так, но я не хотела ей перечить, потому что говорить об умершем, что он наркоман, — еще хуже.
САРА (медленно и взволнованно). А почему вы решили, что миссис Бойнтон была наркоманкой?
МИСС ПРАЙС. Я не должна была так говорить.
Со склона спускается драгоман.
Нельзя забывать о христианском милосердии.
ДРАГОМАН. Авраам добрый христианин-драгоман. Все дамы и господа говорить Авраам христианин-драгоман первый класс. Вы можете идти, дамы, лошади ждать.
Сара хватает мисс Прайс за руку и усаживает у стола.
САРА. Вы не уйдете, пока не объясните мне, почему решили, что миссис Бойнтон принимала наркотики. Нельзя же вообразить это ни с того ни с сего.
МИСС ПРАЙС (с возмущением). Конечно нет. Воображение тут ни при чем. Я видела… (Умолкает.)
САРА. Что видели?
ДРАГОМАН. Вам пора ходить.
САРА (резко). Заткнись, Авраам.
Драгоман уходит.
МИСС ПРАЙС (печально и с достоинством). Вообще-то говоря, я не собиралась рассказывать об этом происшествии, потому что это очень неблагородно. Но раз уж вы утверждаете, будто я все выдумала… Что ж. Это произошло вчера во второй половине дня.
САРА. Да?
МИСС ПРАЙС. Я вышла из палатки… не то чтобы совсем… только отодвинула клапан и попыталась вспомнить, где забыла книгу. «Или в столовой, — сказала я себе, — или в шезлонге».
САРА. Да… да.
МИСС ПРАЙС. И тут я заметила миссис Бойнтон. Она сидела наверху совсем одна, закатала рукав и ввела дозу в запястье, сперва оглядевшись, знаете ли, как-то виновато.
Жерар встает, и они с Сарой переглядываются.
САРА. Вы уверены? А что было потом?
МИСС ПРАЙС. Моя дорогая, все было как в романе. Она открутила ручку от палки и положила внутрь иглу от шприца. Вот поэтому я и поняла, что это наркотики, а не алкоголь, как подумала леди Уэстхолм.
Входят Кэрбери и леди Уэстхолм. Кэрбери смотрит на Бойнтонов. Надин и Джиневра встают и вместе с Рэймондом и Ленноксом спускаются к подножию скалы.
КЭРБЕРИ. Мисс Кинг, мисс Прайс, мы уезжаем.
САРА. Полковник Кэрбери, мисс Прайс должна вам кое-что сказать.
Мисс Прайс встает.
Когда она вчера осталась одна в лагере, она видела, как миссис Бойнтон ввела что-то себе в руку.
КЭРБЕРИ. Как так?
САРА (к мисс Прайс). Это правда?
МИСС ПРАЙС. Да.
САРА. После чего миссис Бойнтон спрятала иглу от шприца в ручке трости, которая откручивается.
КЭРБЕРИ (кричит). Иса!
Выходит драгоман.
(Драгоману.) Tal a hinna. Fee bataga.
Драгоман уходит в столовую.
САРА (Рэймонду). О, Рэй!
Рэймонд подходит к Саре.
Мы узнали правду!
Драгоман выходит из столовой и подает Кэрбери трость миссис Бойнтон. Тот берет трость, отвинчивает ручку, достает иглу и осторожно заворачивает ее в носовой платок.
Твоя мать сделала это сама. (Взволнованно берет Рэймонда за руку.) Ты понял? Она убила себя сама.
КЭРБЕРИ. Что ж, это многое проясняет. Внутри иглы должны были остаться следы дигитоксина, а снаружи, вполне возможно, — отпечатки пальцев покойной. Все это, а также свидетельство мисс Прайс весьма убедительно. Миссис Бойнтон сама, добровольно ушла из жизни. РЭЙМОНД. Сара!
САРА (почти кричит). Чудеса случаются! Милая мисс Прайс, вы чудеснее лурдской[51] воды.
КЭРБЕРИ. Что ж, нам пора. Самолет ждет в Айн-Мусе. (Идет к середине.)
Мальчик выходит из столовой и протягивает Кэрбери каблограмму.
ДЖИНЕВРА (подходит к Жерару). Доктор Жерар, я… я… все это выдумывала. Иногда… (смущенно) я в самом деле верила. Вы поможете мне?
ЖЕРАР. Да, cherie[52], помогу.
КЭРБЕРИ (передает каблограмму леди Уэстхолм). Леди Уэстхолм, это вам.
Леди Уэстхолм читает. Из палатки выходит Хигс.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Боже мой, сэр Эрик Хартли-Уизерспун скончался.
ХИГС. И королева Анна тоже.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ (сияя). Это крайне важно. Мне нужно немедленно вернуться в Англию.
КЭРБЕРИ. Близкий родственник?
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Совсем не родственник. Сэр Эрик был депутатом от Маркет-Сперри. Это означает довыборы.
Я возможный кандидат от консерваторов и должна сказать, что, вернувшись в палату…
ХИГС. Вы уж очень уверены, что вернетесь.
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Маркет-Сперри всегда поддерживает консерваторов.
ХИГС. О, времена меняются, и вместо «всегда» иной раз можно услышать и «никогда». А кто ваш противник?
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ. Я полагаю, какой-нибудь независимый кандидат.
ХИГС. А как его фамилия?
ЛЕДИ УЭСТХОЛМ (безразлично). Понятия не имею. Вероятно, какая-то малоизвестная личность.
ХИГС. Я скажу вам, кто он: это олдермен Хигс, и если в Иерусалиме я не дал вам поселиться на втором этаже, то в Вестминстере не пущу и на первый.
Занавес.