После ужина я так и сделал – сел в кресло и стал ждать рядом с веселой и нарядной елкой. Ее огни переливались разными цветами, а по телевизору Хрюша со Степашкой спорили о том, на каких санях Дед Мороз приезжает в дома к детям, и мама заботливо подложила мне подушку, потому что моя голова стала клониться к подлокотнику кресла, все ниже и ниже, пока, наконец, не коснулась ее мягкого бархата.
Я вдруг увидел перед собой свой дворик, а у себя в руках – ведерко и лопатку, с которыми обычно ходил гулять. Я стал загребать лопаткой снег и складывать в ведерко, как это обычно делал экскаватор. Когда ведерко наполнилось, я пошел относить его к снежной куче, чтобы выгрузить, и тут заметил, что прямо в этой белой стене были встроены ворота, как у папиного гаража. Мне стало интересно: а что же там внутри этого сугроба может находиться? Подойдя поближе, я обнаружил, что одна из створок была приоткрыта. Я заглянул внутрь.
Прямо передо мной стоял новенький, чистенький желтый Трактор, настоящий, с Мотором и большой круглой Щеткой! Передние Фары приветливо мне подмигнули желтым светом, а узкая полоска Радиатора раздвинулась в улыбке. Сзади у Трактора виднелся Ковш, поднятый кверху.
«Серега, давай, забирайся в кабину!» – услышал я тоненький голосок, а подняв глаза, увидел своего друга Енота, сидевшего верхом на Моторе и махавшего мне плюшевой лапкой.
Я очень обрадовался этому приглашению и быстро подошел к маленькой лесенке, которая вела в Кабину. Пока я забирался внутрь и открывал дверцу, Енот уже сидел в водительском кресле и показывал на Руль: «Смотри, прям как ты хотел! А вот и Ключик».
Действительно, это был мой Трактор, с маленьким блестящим Ключиком, Рулем и Кнопками. «Нам нужно расчистить дорогу, чтобы Дед Мороз мог легко проехать к дому», – сообщил Енот. – «Хорошо!» – согласился я и повернул Ключик, как это всегда делал папа в своем автомобиле.
Трактор мягко заурчал. Я нажал первую Кнопку, и двери снежного гаража медленно отворились. Трактор плавно стал выкатываться на улицу, под моим управлением. Справа была дорога, слева – наш дворик, где дети лепили снеговика. Они увидели меня, сидящего в теплой Кабине Настоящего Трактора, и замахали мне руками, и я им сказал: «Сейчас расчистим дорогу, чтобы Дед Мороз мог к нам легко подъехать!» – «Ура!!!» – обрадовались дети.
Я повернул Руль, и Трактор направился к дороге, занесенной снегом. Нажал вторую Кнопку, и Щетка быстро закрутилась, расчищая белое покрывало у подъездов нашего дома, радостно урча и приговаривая: «Расчищаем, расчищаем, расчищаем!»
Доехав до конца дома, я развернулся и направился в обратную сторону, чтобы как следует выполнить работу. У выезда на главную трассу с Фонтанки намело высокий сугроб, который мешал пешеходам проходить, и, приблизившись к нему, я включил третью Кнопку, и тут же Ковш, радостно поскрипывая, стал черпать слежавшийся снег и переносить его в кузов подъехавшего тут же грузовика, за рулем которого сидел Енот. «Какой ты быстрый, Енотик, молодец!» – похвалил я его с улыбкой.
Когда сугроб с тротуара исчез и кузов «Маса» был весь заполнен кучами снега, Енот на грузовике отъехал, а я решил посмотреть, не требуется ли помощь на ближайшей стройке, где возводился новый кирпичный дом. Я заехал на стройплощадку и увидел высотный Кран, который помогал строителям переносить тяжелые грузы с одного места на другое. Кран опустил железный крючок, которым цеплял грузы, и спросил у меня: «Хочешь полетать по небу на своем волшебном Тракторе?» Я, конечно же, обрадовался и кивнул, и тогда Кран поднял меня с Трактором высоко-высоко, прямо к небу, и я увидел заснеженные крыши домов, и телебашню, в которой наверняка жили Хрюша со Степашкой, и парк, в котором стояли карусели, и голубей, пролетавших мимо. Одна из гулей присела на теплый Мотор моего летучего Трактора, а я достал кусочек серого хлебушка из висевшего у Руля пакета и протянул ей через боковую форточку, и сразу другие голуби слетелись и устроили себе настоящий пир, воркуя и переговариваясь друг с другом: «Какой Сережа хороший мальчик! Какой он умница!»
Солнце казалось мне таким близким и теплым, что я с радостью подставлял ему свои раскрасневшиеся мальчишеские щеки. Немного погодя Трактор мягко приземлился в нашем дворе, напротив снежного гаража. На улице уже начинало темнеть, и я подумал, что папа и мама, должно быть, уже беспокоятся – ведь я целый день проработал на Тракторе, а они и не догадывались даже об этом. Я аккуратно заехал в открытые двери сказочного гаража, повернул Ключик, и Мотор затих. Затем я зажмурил глаза, потянулся на водительском кресле и почувствовал, как что-то мягкое щекочет меня по носу. Когда я распахнул ресницы, мой друг Енот смотрел на меня своими темными бусинками, лежа рядом на мягкой подушке.
«Сереженька, с Новым Годом!» – это был ни с чем не сравнимый по красоте и мелодичности голос мамы. Она стояла у моей кроватки и улыбалась. Рядом стоял папа и тоже улыбался. Он сказал: «Пора заглянуть под елку».
Я подскочил вместе с Енотом с кровати, побежал в зал и под елкой увидел свой Трактор. Он был желтый, с Фарами и Мотором, с Ковшом и Щеткой, а внутри высокой прозрачной Кабины в середине располагался Руль.
«Мой трактор! Мама, папа, смотрите, это же мой трактор!»
Затем я подбежал вместе со своим Трактором к окну и посмотрел на улицу. «Дед Мороз смог подъехать к нашему дому!» – сказал тогда я и крепче прижал к себе Енота и Трактор.
«Ну, конечно же, смог, – сказала мама, – он к тебе очень спешил, когда ты уснул вчера возле елки, и переживал, что ты его не дождался».
«Да, я был занят», – мечтательно подтвердил я и снова выглянул в окно. Вдалеке стоял Кран, и мне показалось, что Кран слегка качнул своей стрелой, как бы желая мне счастливого Нового года.
Сейчас новизна и уникальность кранов, тракторов и экскаваторов для меня, конечно, утратилась. Иначе было бы странным, согласитесь. Но я уверен, что все детские видения и иллюзии, сдобренные родительской любовью во время сказаний историй на сон грядущий, детский, переродились в подсознании, обретя образ сильного и справедливого, очень надежного и доброго, в моем представлении, грузовика.
Наверно поэтому теперь всякий раз, когда мне встречается где-то по дороге «Мас», то я непременно потру за ушами его грубоватую фигурку на капоте и обязательно пожелаю ему счастливого Нового года, даже если встретился с ним в середине лета.
Конверт седьмой
Если вы перестали подбрасывать дрова в огонь, вскоре вам станет холодно. То же самое касается взаимоотношений – что даете, то и получаете.
Круг, по одному из общепринятых определений, – это «совокупность точек, ограниченных окружностью, то есть замкнутой правильной кривой линией, равноудаленной от собственного центра; универсальная проекция на плоскость шара или сферы». Объективно это так. Но люди на протяжении веков наделили круг – и кольцо, как его символическое проявление в трехмерном пространстве – более эмоциональными свойствами и характеристиками:
• замкнутая окружность без начала и конца – выражение единства и вечности;
• цикличность Мироздания;
• бесконечность, обернувшаяся вокруг пальца;
• сила, власть и неограниченный авторитет;
• полная завершенность и совершенство.
Обручальное кольцо символизирует неразрывную связь, бесконечный союз и вечный обет. И вдвойне печально от того, что современные тенденции среди молодежи вытесняют веками культивировавшийся амулет, – а по своей сути обручальное кольцо таковым и является, – уничижая значение этого естественного оберега неоправданным пренебрежением.
В тот день на съемочной площадке великолепная Ольга Орлова презентовала оставшимся шести участникам шестнадцатого сезона «Битвы экстрасенсов» четыре обручальные кольца на черной бархатной подушечке.
Среди них не было ни одного, похожего на другое.
Это же можно было сказать и про четырех очаровательных молодых женщин, чьи кольца лежали на подушечке: красивые, но разные. Романенко смотрел на них со своей обычной улыбкой – немного застенчивой и обезоруживавшей.
– Я, признаться, побаиваюсь трогать такие вещи, – сказал он, – они же как судьбы…
Поезд из Москвы в райцентр прибывал с небольшим опережением графика, и это было само по себе удивительно, добавляя толику внутреннего позитива установившему за последние сутки Пассажиру. И даже сбивавший с ног ветер, наполненный крупицами ледяных колючих раздражителей, был нипочем. И сугробы, что по колено, – отчего он не догадался на Павелецком купить себе валенки? Не то чтобы их там рекламировали на каждой стойке, когда на тротуарах хлюпает традиционная столичная жижа, но в предновогоднем ажиотаже можно было бы и подыскать что-нибудь адекватное заснеженной российской глубинке.
Юрка писал, что от «жэдэ» до «автухи» в райцентре недалеко – можно сказать, тут же, за углом.
– Дружище, а до автобуса на Пантелеевку за сколько долетим?
Водитель – веселый бомбила в утепленной бейсболке – подмигнул Пассажиру и с ходу огорошил его провинциальной ценой:
– Если сотки не жалко, то садись, мигом доставлю.
Что Пассажира подкупило в большей степени – это не откровенная дружеская ухмылка, не украшенный новогодним бардаком салон «Калины» красной, и даже не залихватское «Баблосы вперед, манатки назад, время не деньги!», а чистый российский говор без намека на нехватку отечественных трудовых ресурсов. Жива глубинка, выходит.
Приехали действительно быстро: один поворот и две «зебры» пролетели, как и обещалось, мигом. Сотки было не жаль – пусть порадуется на Новый год водила-чудак, но до отправления автобуса оставалось, как выяснилось, еще целых три часа: следующий и последний, он же второй за день, отправлялся ровно в девятнадцать часов двадцать семь минут. Полтора часа ходу на колесах, и, наконец, он пожмет трудовую руку своего былого армейского товарища, и старый год еще успеют проводить. «Эх, Юрка, где наша не пропадала, в лесах комсомольских…»