Деньги-то были реальные.
Ближе к вечеру Вероника была заинтригована вызовом шефа в службу экономической безопасности – обычно те ребята сами к ним заходили в Управление, в основном за консультациями.
Вернулся Сергей Валентинович в полной прострации и, не заходя к себе в кабинет, обратился ко всем:
– Коллеги, у нас неприятность – идет слив информации по нашей клиентской базе и всей отчетной документации. Мы сейчас пробовали отследить канал, но он, похоже, радиочастотный. У кого есть какие соображения?
Все молчали.
– Где Глеб?
Снова молчание.
– У кого что появится – сразу ко мне. Сейчас отключаем питание от всех серверов.
«Значит, это серьезно», – подумала Вероника. На ее памяти еще не было прецедента, чтобы отключали сразу все серверы – филиалы останутся без поддержки, что грозило миллионными убытками. В принципе, информация могла уходить откуда угодно, из филиалов в том числе, и скоро наверняка вычислят источник.
Она взяла со стола свою кружку с недопитым чаем и направилась в умывальник. Проходя по коридору мимо комнаты релаксации персонала, которая работала исключительно по предварительным заявкам руководителей служб, она машинально дернула за ручку. Дверь открылась. От неожиданности Вероника сделала шаг назад, но потом вошла в комнату – светлую, мягкую, с камином и диванами и единственным компьютером в левом от двери углу, за которым сидел Бесчастных.
Он не слышал, как она вошла: на его голове был шлем, похожий на байкерский, с темным непроницаемым пластиком вместо лица, в правой руке Глеб держал сотовый телефон, подключенный кабелем к системнику, а на мониторе компьютера – сюрреалистическая заставка с изображением полуобнаженной черноволосой девушки. В левом верхнем углу монитора анимированным огнем горела трехмерная надпись «LiveD» – переливаясь и переворачиваясь в зеркальном формате, она превращалась в слово «DeviL» и затем обратно, при этом знакомый уже номер из «123–123-123» симметрично в правом углу превращался в «6–6-6». Внизу бегущей строкой мелькали бессмысленные символы. И только подойдя поближе и приглядевшись, Вероника поняла, что это были имена файлов, методично убегающие слева направо по монитору.
На столе, рядом с клавиатурой, она заметила флэшку с кричащим слоганом: «Кто владеет информацией – обладает миром!»
Судя по всему, Глеб здесь и провел весь день.
Он открыл дверцу машины – это был новенький «Lexus» – и неторопливо потянулся, разминая мышцы. Взглянув на часы, с удивлением обнаружил, что уже почти шесть.
«Вот и поработали! Каждый день бы так – сразу чувствуешь результат от своего труда», – подумал он. Его слегка подташнивало, и даже пришлось ухватиться за что-то, чтобы не упасть.
– Ничего себе! – вслух сказал Глеб. В глазах помутнело, в ушах нарастал шум.
– Вот именно! – услышал он позади себя и обернулся.
Перед ним стоял Сергей Валентинович. Лицо его было мрачным.
– О, Валентиныч… – начал было Глеб, но неожиданно свет в его глазах погас, и он рухнул навзничь, без сознания.
Вероника намеренно задержалась на работе, найдя самый благовидный предлог – обработка срочной корреспонденции от подразделений компании. Она то и дело шмыгала мимо кабинета шефа, улавливая доносившиеся оттуда обрывки фраз:
– …Ненамеренно. Пацан еще – решил в игрушку поиграть в комнате отдыха… я уверен, что не намеренно…
– …Высокотехнологичная настройка, да. Да, согласен, мы в любом случае определим объект передачи данных по «ай-пи» адресу. Думаю, завтра к утру – крайний срок.
– …Самоформатируемый, но восстановить с диска получится…
– …Технология новая, но очень даже элементарно все, с автоматической подгрузкой и запуском при включении…
– …Мой недосмотр, не снимаю с себя…
«Скорая» за Глебом приехала на удивление быстро, несмотря на обычные вечерние пробки на дорогах. Он был бледен и прерывисто дышал, а когда сознание на какое-то время возвращалось к нему, то нес какую-то околесицу про банковский счет и мобильный телефон. Когда она принесла стакан воды, Глеб как-то странно подмигнул и пробурчал что-то про ванну шампанского и кучу роз. Затем снова впал в забытье. Врач сказал, что это у него, скорее всего, от переутомления, на нервной почве, и через недельку снова будет в строю. Но Вероника сомневалась, что это будет их корпоративный строй.
Глава 13 (окончание)
Я претендую на истину.
Я смотрел на вепса с изумлением. Он мне рассказал дивную историю и даже местами в деталях описал место и время событий.
Сергей откинул назад свои длинные светлые волосы, его голубые глаза буквально лучились счастливым вдохновением и поистине детским восторгом, когда он возбужденно говорил, отчаянно жестикулируя:
– Дмитрий, я только одного понять не могу: вы сказали, что работаете в сфере персонала, но я отчетливо видел сисадмина, «айтишника»! Вы раньше не были программистом?
Наконец, я вновь обрел дар речи, и до меня дошел смысл его вопроса.
– Погодите, Сергей, погодите… вы действительно считаете, что это я слил базу данных компании конкурентам?
– Ну, вы же сами согласились, что все правда! – воскликнул он, в недоумении уставившись на меня.
На нас начали пялиться попутчики с соседних кресел. Я еще в начале пути заметил, что Романенко многие узнали, а одна бойкая девчушка даже сделала с ним селфи, поэтому заявить на весь вагон… в бизнес-классе между Питером и Москвой… в самый, можно сказать, час пик… что я когда-то слил святая святых – чью-то базу «си-эр-эм» конкурентам… Мой преподаватель по экономической безопасности на курсе стратегического менеджмента МВА был бы, безусловно, озадачен таким заявлением узнаваемого в определенных кругах экстрасенса. И даже с сарказмом добавил бы, как сейчас его вижу: «Ну-с, Дмитрий, и чем вы можете аргументировать ошибочность заявлений вашего визави, э-э?»
Мне хотелось встать, принять позу усталого Великого Комбинатора, развести безапелляционно руками и заявить всем честным бизнесменам в вагоне: «Позвольте, господа, вы же не можете всерьез доверять утверждениям этого рыжего шарлатана с “тэ-эн-тэ”?»
«Шарлатан» между тем продолжал рассуждать, привлекая все больше внимание случайных вислоухих попутчиков:
– Другой момент, впрочем, немного смущает: хоть между вами и есть явная устойчивая ментальная и эмоциональная связь, и я точно знаю о присутствии в фамилии слога «ча» или даже «чар» – не покажете мне свой билетик на «Сапсан»? – но, вместе с тем, ваше отношение к этому «айтишнику» довольно-таки своеобразное: вы его воспринимаете как бы со стороны. То есть вы действия осуществляете вместе с ним, его руками, видите его глазами, думаете его мозгами и при этом наблюдаете себя словно со стороны! Думаю, что это в вас присутствует комплекс вины. Определенно. Поэтому вы как бы отстраняетесь от себя самого, как от… персонажа какого-то.
Я, наконец, вышел из ступора и… расхохотался. Это смутило Сергея. А я не мог остановиться – все услышанное было шоком с одной стороны, а с другой – неприкрытая радость признания! Только признание было несколько иного рода.
– Извините, Сергей, это непроизвольная реакция, честное слово. Вы во многом правы, и это воистину удивительно: и в том, что я думаю его мозгами, и своими глазами визуализирую действительность… Даже про персонаж верно все. Более того – без меня его бы и не было!
Он глядел на меня, не моргая, своими добрыми голубыми глазами. Потом широко улыбнулся, еще больше обозначив глубокие ямочки на щеках, которые даже отросшая борода не могла до конца скрыть, почесал темечко и сказал:
– В этом покетбуке есть такое произведение. И, вероятно, вы его автор.
Супер.
– Я сперва было отказался от идеи, что видение пришло из содержания книг, из файлов – там их сотни. Думал, что считал информацию с кожаной обложки – это почти такой же мощный проводник, как огонь и вода.
– Сергей, вам, как и на проекте, просто не надо было домысливать. Вы же уже опытный маг: интерпретировать можно только явные знаки. Но в целом-то – супер просто!
Но он выглядел очень расстроенным. Я продолжал:
– Вы верно считали информацию с обложки. Что касается электронных книг – там действительно есть мой первый роман, мистический триллер, и в нем схожий сюжет и действующие персонажи. Но концовка совершенно другая – не та, что вы описали здесь и сейчас. Знаете, почему? Потому что то, что вы мне… хм, всем нам здесь… поведали, – это реальные события, с которых писался роман. И «снять» эти, по сути, исходные данные можно было действительно только с меня самого или с вещи, принадлежащей мне лично, то есть с кожаной обложки, в данном случае. А не из файлов с чужими книгами – факт. Так что – все в точку! Позвольте выразить вам свой полный респект.
Он, казалось, немного просветлел, но продолжал упорствовать:
– Только там, где нужно было поставить плюс, я нарисовал минус. Где-то я уже это слышал?
– Ну, вы ж не в суде против меня свидетельствовали, – сказал я и обернулся по сторонам, но все как бы сразу уткнулись в свои телефоны, – так что я переживу, уверяю вас, ну а вам – еще один бесценный опыт. Полагаю, у вас и не один такой еще случится. Кстати, когда вы отправили на эшафот не того каскадера, и он повис в петле, вы действительно поверили, что – все, конец ему? Та-а-ак натурально огорчились! «Все! Умер!» – говорит. Станиславский сказал бы: «Вот этому я верю!» Непередаваемо.
Вепс улыбнулся.
– Я, конечно, сам был очень шокирован. А Мэрилин, помню, вообще вышла оттуда полуживой от эмоций.
– Ну, с ней-то вроде было что-то личное, связанное в воспоминаниях…
– Да, вроде.
Так мы с ним и проболтали всю дорогу до Питера – подремать мне так и не довелось. Романенко оказался очень словоохотливым и, что самое важное, не пустобрехом – рассказывал истории в тему, да с таким воодушевлением и, как я понял, присущей ему открытой непосредственностью, что буквально завораживал собеседника.