– Гром и молния! – воскликнул Кармо. – В этот проклятый дом скоро выстроится целая очередь!.. Сначала явился юнец, затем слуга, теперь какой-то дворянин… А там, глядишь, появятся отец, родственники, друзья и так далее. Дело кончится тем, что свадьбу придется праздновать здесь.
Видя, что никто не торопится открывать, кастилец удвоил силу ударов. Он беспрерывно колотил тяжелым молотком в дверь, обнаруживая все свое нетерпение. Он явно был решительнее юноши и слуги.
– Сходи, Кармо! – приказал Корсар.
– Боюсь, капитан, что этого голыми руками не возьмешь. Нам попался крепкий орешек, и, уверяю вас, его сразу не раскусишь.
– Я пойду с тобой, ты ведь знаешь, что у меня крепкие руки.
Увидев в углу шпагу, хранившуюся у нотариуса в качестве семейной реликвии, капитан попробовал ее гибкость и повесил себе на пояс.
«Толедская сталь, – подумал он про себя. – Берегись, кастилец».
Кармо и африканец открыли тем временем дверь, грозившую рухнуть от следовавших один за другим яростных ударов молотка, и дворянин, держась рукой за шпагу, ворвался внутрь.
– Вас пушкой будить, что ли? – спросил он раздраженно, меча вокруг яростные взгляды.
Вновь явившийся был статным мужчиной лет сорока, крепкого телосложения, мужественный и высокомерный. Черные глаза и столь же черная густая борода придавали ему весьма грозный вид.
На нем был элегантный испанский костюм из темного шелка и кожаные сапоги из желтой кожи, со шпорами и отворотами, украшенными зубчиками.
– Извините, сеньор, что мы замешкались, – ответил Кармо, потешно раскланиваясь перед ним, – но мы были очень заняты.
– Чем это? – спросил кастилец.
– Лечением сеньора нотариуса.
– Неужели он заболел?
– Его мучит свирепая лихорадка, сеньор.
– Зови меня графом, мошенник.
– Извините, господин граф, я не имел чести быть с вами знаком.
– Убирайтесь к дьяволу!.. Где мой племянник?.. Вот уже два часа, как он торчит у вас.
– Мы никого не видели.
– Ты шутишь со мной!.. Где нотариус?..
– В постели, сеньор.
– Немедленно отведите меня к нему!
Стараясь заманить графа подальше в коридор, прежде чем напустить на него африканца с его могучей мускулатурой, Кармо повел кастильца за собой, но, подойдя к лестнице, внезапно обернулся и крикнул:
– Хватай его, кум!..
Африканец бросился к графу, но тот был настороже и, обладая ловкостью настоящего моряка, одним махом перескочил на три ступеньки выше, резко оттолкнул Кармо и, решительно обнажив шпагу, воскликнул:
– Ах, мошенник!.. Что все это значит?.. Я вам уши оторву!..
– Если вам угодно знать, что означает это нападение, то я вам объясню, сеньор, – раздался голос капитана.
На площадке неожиданно появился со шпагой в руках Черный Корсар и начал спускаться по лестнице.
Кастилец обернулся к нему, не спуская, однако, глаз с Кармо и африканца, отступивших вглубь коридора для охраны двери. Первый вооружился длинной навахой, второй – палкой, столь грозным в его руках оружием.
– Кто вы такой, сеньор? – спросил кастилец, не обнаруживая и признаков страха. – Судя по одежде, вы дворянин, но не все золото, что блестит, и я не удивлюсь, если вы окажетесь бандитом.
– За эти слова вы можете дорого поплатиться, мой дорогой, – ответил Корсар.
– Посмотрим!
– Вы смелый человек, сеньор, тем лучше. Я бы советовал вам, однако, отдать шпагу и сдаться.
– Кому?
– Мне.
– Бандиту, устраивающему засаду для расправы над благородными людьми?
– Нет, кавалеру Эми́лио ди Рокканеру, кавалеру ди Вентимильи.
– Как, вы дворянин?! Могу я в таком случае знать, почему кавалер ди Вентимилья подослал своих слуг, чтобы убить меня?
– Вам это показалось, сеньор. Никто не собирался вас убивать. Вас хотели разоружить, подержать в плену несколько дней, и больше ничего.
– А с какой стати, позвольте узнать?
– Дабы вы не могли предупредить власти в Маракайбо, что здесь нахожусь я, – ответил Корсар.
– Быть может, господин Вентимилья не в ладу с властями Маракайбо?
– Просто они, а вернее, Ван Гульд не питает ко мне особой любви, и ваш губернатор был бы очень счастлив заполучить меня в свои руки, как я его – в свои.
– Не понимаю вас, сеньор, – сказал кастилец.
– Это не имеет отношения к вам. Итак, согласны ли вы сдаться?
– О!.. Неужели вы думаете, что человек, вооруженный шпагой, сдастся не защищаясь?
– Тогда я вынужден буду вас убить. Я не могу позволить вам уйти: это означало бы поставить под удар себя и своих товарищей.
– Но кто же вы такие, наконец?
– Вы, наверное, уже догадались: мы флибустьеры с Тортуги… Сеньор, защищайтесь! Я не собираюсь отпускать вас живым!
– Охотно верю, ибо вас трое.
– Не беспокойтесь о них, – сказал Корсар, кивая на Кармо и африканца. – Когда их командир сражается, они не имеют привычки вмешиваться.
– В таком случае надеюсь скоро с вами справиться. Вы ведь еще не знаете, какова рука у графа Лéрмы.
– Так же как вы не знаете, какова она у господина Вентимильи. Защищайтесь, граф!..
– Одно слово, если позволите. Что вы сделали с моим племянником и его слугой?
– Они мои пленники вместе с нотариусом, но за них не беспокойтесь. Завтра они будут на свободе, и ваш племянник сможет обручиться со своей невестой.
– Спасибо, сеньор.
Черный Корсар отвесил легкий поклон, затем, быстро сбежав с лестницы, напал на кастильца так стремительно, что тот был вынужден отступить на два шага.
В течение нескольких минут в тесном коридоре только и слышно было, как свистят шпаги. Прислонившись к двери, Кармо и африканец безмолвно следили за дуэлью. Скрестив руки на груди, они едва поспевали глазами за молниеносным сверканием шпаг.
Кастилец сражался отлично, как настоящий бретёр[10]. Он хладнокровно парировал удары и уверенно делал выпады, однако вскоре убедился, что имеет дело с одним из самых грозных противников, обладавшим железными мускулами.
После первых ударов Черный Корсар обрел свое обычное спокойствие. Он редко переходил в наступление, уходя в глухую защиту, словно хотел прежде утомить противника и посмотреть, на что тот способен. Крепко стоя на сухопарых ногах, он держался прямо, поддерживая равновесие левой рукой. Казалось, что для него этот поединок – обычная забава.
Безуспешно кастилец пытался прижать его к лестнице, втайне надеясь, что тот споткнется и упадет. Несмотря на град обрушившихся на него ударов, Корсар ни на шаг не сдвинулся с места. Он словно не обращал внимания на жужжание клинков и с изумительной быстротой отражал удары, не покидая своей позиции.
Вдруг он сделал глубокий выпад. Выбить шпагу из рук кастильца было делом одной минуты.
Оказавшись безоружным, кастилец побледнел и испуганно вскрикнул. Сверкающее острие шпаги Корсара на мгновение задержалось у его груди, затем поднялось кверху.
– Вы отличный боец, – сказал Корсар, салютуя противнику. – Вы не хотели отдавать мне шпагу, но я возьму ее сам взамен вашей жизни.
На лице кастильца отразилось глубокое изумление, он застыл на месте, словно не веря, что остался в живых.
Внезапно он быстро подошел к Корсару и протянул ему руку:
– Мои соотечественники утверждают, что флибустьеры – бесчестные люди, занимающиеся лишь грабежом на море, я же теперь могу подтвердить, что среди них есть достойные люди, которые в рыцарстве и благородстве превзойдут самых благовоспитанных дворян Европы… Господин рыцарь, вот вам моя рука: благодарю вас!..
Корсар с чувством пожал его руку, затем, подняв упавшую шпагу, протянул ему ее:
– Сохраните ваше оружие, сеньор: мне достаточно, если вы пообещаете не воспользоваться ею против нас до завтрашнего дня.
– Обещаю вам, сеньор, клянусь честью.
– Теперь позвольте связать вас. Мне жаль прибегать к этой крайности, но я не могу обойтись без нее.
– Делайте что хотите.
По знаку Корсара Кармо подошел к кастильцу и связал ему руки, затем препоручил его африканцу, который поспешил отвести его наверх, в компанию к племяннику, слуге и нотариусу.
Выбить шпагу из рук кастильца было делом одной минуты.
– Надеюсь, визитов больше не будет, – заключил Кармо, обращаясь к Корсару.
– Боюсь, что вскоре к нам пожалуют другие гости, – ответил капитан. – Все эти таинственные исчезновения не могут не всполошить родственников графа и его племянника, и тогда вмешаются власти Маракайбо. Нам стоит подумать о том, как бы забаррикадироваться изнутри и подготовиться к обороне. Ты не заметил, нет ли огнестрельного оружия в доме?
– Я нашел на чердаке аркебузу и припасы к ней, а также старую, заржавевшую алебарду и латы.
– Аркебуза нам пригодится.
– А сможем ли мы выстоять, капитан, если солдаты пойдут на штурм дома?..
– Там будет видно, а сейчас могу тебе сказать, что живым меня Ван Гульду не видать!.. Итак, подготовимся к обороне. Позднее, если останется время, подумаем о трапезе.
Африканец вернулся, поручив Ван Штиллеру охранять пленников. Узнав, что нужно делать, он горячо принялся за дело.
С помощью Кармо он притащил в коридор всю самую тяжелую и громоздкую мебель, что не обошлось, разумеется, без долгих, хотя и бесполезных, причитаний нотариуса. Шкафы, ящики, массивные столы, комоды – все было свалено возле двери, так что получилась надежная баррикада.
Не довольствуясь этим, флибустьеры с помощью других ящиков и мебели соорудили вторую баррикаду, у подножия лестницы, на случай если дверь не выдержит напора.
Едва они закончили подготовку к обороне, как увидели, что Ван Штиллер кубарем катится с лестницы.
– Командир, – воскликнул он, – на улице столпились горожане, и все смотрят на наш дом! Я думаю, они заметили таинственное исчезновение входивших людей.
– Ах так!.. – сказал, глазом не моргнув, Корсар.
Спокойно поднявшись по лестнице, он, стоя за занавеской, выглянул в окно, выходившее на улицу.