Тогда он двинулся на корсаров и завязал с ними отчаянный бой, но спустя четыре часа солдаты обратились в бегство, оставив на поле битвы три четверти войска убитыми и ранеными.
Сам губернатор пал в сражении.
Ободренный победой, Морган напал на город и, несмотря на сопротивление граждан, овладел им и предал разграблению. Однако захватил он немного: жители успели спрятать в лесах лучшее из того, что имели.
Узнав из перехваченного письма, что крупный отряд испанцев вышел из Сантьяго, чтобы изгнать захватчиков из города, флибустьеры накинулись на своего предводителя. Его стали обвинять в том, будто он втянул их в опасное и малоприбыльное дело.
Между французами и англичанами – экипажи кораблей вербовались среди тех и других – вспыхнула ссора. Первые покинули Моргана; вторые, располагавшие восемью кораблями, поклялись, напротив, что последуют за ним в огонь и воду.
В то время много было толков о сокровищах Портобелло, одного из самых богатых городов Центральной Америки, нажившегося на ограблении Панамы. Но он лучше всех был укреплен и находился под надежной охраной. В голове бесстрашного Моргана возникла идея: внезапно напасть на город и овладеть им с ходу.
Эта мысль показалась настолько дерзкой флибустьерам, что они лишь качали головой, когда Морган делился ею с ними.
– Не важно, что нас мало, – заявил отважный корсар, – зато велика наша доблесть.
Как было не поддаться обаянию этого человека? И корсары, поверив в способности своего адмирала, подняли паруса и двинулись к Портобелло.
Ночью Морган бросил якорь в нескольких милях от города. Оставив на кораблях небольшую охрану, флибустьеры на шлюпках тихонько подошли к фортам.
Четверо моряков, высланные на разведку, захватили испанского часового и привели к Моргану, которому удалось «выжать» из него сведения, необходимые для организации штурма.
Затем часового отвели к одному из фортов, где он призвал гарнизон сдаться, если испанцы не желают расстаться с жизнью.
В Портобелло были две крепости, считавшиеся неприступными. Каждая защищалась тремястами солдатами и имела на вооружении изрядное число пушек. Морган напал на первую и после кровопролитного сражения ворвался внутрь во главе своих смельчаков, согнал ее защитников в огороженное место, подложил фитиль под пороховой склад, и испанцы взлетели в воздух вместе с крепостными укреплениями!..
Окрыленные первым нежданным успехом, флибустьеры устремились на штурм второй цитадели, но здесь их встретил такой ураганный огонь, что многие засомневались в успехе столь дерзкого предприятия.
Тогда Морган вывел из монастырей и церквей всех монахов и монахинь и, раздобыв дюжину длинных лестниц, заставил святую братию перекидывать их через рвы и под защитой монашеских спин снова повел людей на штурм.
Не внимая душераздирающим крикам чернецов и черниц, испанцы не прекращали огня, решив до конца защищать крепость, и несчастная братия полностью погибла на месте сражения.
Флибустьеры и тут не пали духом. Им удалось залезть на стену, оттеснить гранатами защитников и овладеть второй цитаделью.
Но дело на этом не закончилось. Город обстреливался еще из третьего форта, в котором укрылся сам губернатор. Морган потребовал его сдачи, обещая жизнь градоначальнику, но в ответ лишь гремели выстрелы.
Невзирая на ужасные потери и героическую оборону форта, флибустьеры, которым теперь и море было по колено, вскарабкались на стены с саблями в руках и, о чудо, захватили и это последнее укрепление.
Так, за один день без каких-либо пушек, силами всего четырехсот людей ужасному корсару удалось овладеть одним из самых значительных городов Америки, крупнейшим после Панамы средоточием драгоценных металлов в испанских колониях.
Моргану досталась огромная добыча, и все же он имел наглость отправить двух пленников к президенту королевской аудиенции в Панаме с требованием уплатить сто тысяч пиастров за освобождение города!..
Под началом президента было полторы тысячи солдат. Он отправился в поход, но был разбит наголову и отброшен к берегам Тихого океана! Надеясь на подкрепление, президент все же потребовал от Моргана очистить город. В ответ было сказано, что, если выкуп не поступит в ближайшее время, город будет сожжен дотла, а пленные – перебиты. И сто тысяч пиастров перекочевали в карман к Моргану.
Но ученик Черного Корсара не привык почивать на лаврах.
Когда в Европе вновь разгорелась война против Испании, Морган потребовал от губернатора Ямайки разрешить ему свободный проход в ее водах. Тот не только дал разрешение, но и предложил Моргану командовать тридцатишестипушечным галеоном, чтобы разорять испанские колонии.
Морган стал бороздить воды Сан-Доминго, где было немало возможностей сильно поживиться, но корабль его с тремястами сообщниками взлетел неожиданно на воздух, и сам он спасся лишь чудом.
Морган заставил святую братию перекидывать лестницы через рвы и под защитой монашеских спин снова повел людей на штурм…
Склад с пороховыми бочками взорвали несколько французов, которых он заковал в цепи за то, что они переметнулись на сторону испанцев.
Но поскольку у французов корабль был не хуже того, который Морган получил от губернатора Ямайки, он завладел им и с триумфом вернулся на Тортугу, чтобы организовать новый большой поход.
Он уже собрал немало кораблей, вооружил свыше девятисот флибустьеров и намеревался было отплыть к берегам Венесуэлы, сулившей богатую добычу, как вдруг узнал, что дочь его бывшего капитана, Черного Корсара, прибыла в Мексиканский залив и попала в плен к испанцам, собиравшимся ей отомстить за все то зло, которое семнадцать лет назад ее отец причинил владениям великого Карла V.
Морган давно не получал никаких известий о своем храбром предводителе. Правда, много лет назад ему прислали кольцо со скрещенными гербами владельцев Вентимильи и Рокканеры и герцогов Ван Гульдов, из рода которых происходила любимая им женщина. Да иногда доходили неясные слухи о том, что бесстрашный Корсар, женившись на дочери своего заклятого врага, уединился в одном из своих пьемонтских замков.
Какой-то голландский моряк, захваченный испанцами в плен вместе с кораблем, на котором везли дочь Черного Корсара, и чудом избежавший жестокой расправы, привез на Тортугу известие о ее пленении, вызвав возмущение у флибустьеров, не забывших своего гордого предводителя, который столько лет вел их от победы к победе.
Особенно негодовал Морган, хранивший глубокое уважение к своему прежнему капитану. До этого он не знал, что у Черного Корсара родилась дочь, а сам он погиб, защищая родовые владения в Пьемонте.
Морган велел отыскать голландского моряка, и тот подтвердил, что на захваченном испанцами корабле действительно находилась дочь флибустьерского капитана и что ее отвезли в Маракайбо. Моргану запала в голову мысль отправиться на ее спасение, даже если для этого придется предать огню и мечу все испанские города в Венесуэле.
Он сделал предложение своим флибустьерам. Те были тертые калачи, но могли снять с себя последнюю рубашку. Все единодушно поддержали капитана, и корабли двинулись в путь, решительно взяв курс на юг.
К несчастью, в пути их застала буря и разметала корабли вдали от берегов Венесуэлы. Из пятнадцати лишь восьмерым удалось доплыть до бухты Амней, откуда Морган направил Ван Штиллера и Кармо, верных моряков Черного Корсара, в Маракайбо, чтобы получше разузнать о судьбе дочери пьемонтского сеньора или захватить «языка», который мог бы им что-нибудь рассказать.
…Как только Кармо вышел, Морган стал с интересом разглядывать плантатора. Бледный, тот едва стоял на ногах, прислонившись к стене.
– Кто вы такой? – спросил Морган сухо.
– Дон Рафаэль Токуйо, сеньор капитан.
– Правда, что дочь кавалера ди Вентимилья или, вернее, Черного Корсара содержится в плену в Маракайбо?
– Да, так говорят.
– Где она сейчас?
– В руках у губернатора. Я уже об этом говорил вашим людям.
– Расскажите, что вам известно.
Плантатор не заставил себя долго просить и с дрожью в голосе повторил все, что рассказывал флибустьерам, захватившим его в плен.
– Это все? – спросил Морган, испытующе сверля его глазами.
– Клянусь вам, капитан.
– Вы не знаете, где содержится пленница?
– Нет, заверяю вас, – ответил дон Рафаэль не совсем уверенно, что не ускользнуло от флибустьера.
– Однако человек, обивающий пороги губернаторского дома, должен бы знать больше.
– Я не приближен к нему.
– Как молода дочь Корсара?
– Мне говорили, что ей лет шестнадцать и что она вылитый отец.
– Сколько сил у губернатора в Маракайбо?
– Ах, сеньор…
Морган нахмурил брови, и в его глазах блеснул угрожающий огонек.
– Я не привык повторять одно и то же, – отрезал он.
Морган хлопнул в ладоши, и в дверях появились Кармо и Ван Штиллер, которые, должно быть, далеко и не уходили.
– Отведите этого человека на палубу, – сказал Морган.
– Что вы хотите со мной сделать, сеньор? – взмолился дон Рафаэль. – Я маленький беззащитный человек.
– Скоро узнаете.
Флибустьеры подхватили плантатора под руки и повели его на палубу. Морган шел следом.
Увидев капитана, стоявшие на страже моряки прибежали с фонарями.
– Спустите петлю с бизань-мачты, – шепнул им Морган.
Один из моряков быстро поднялся по линю к парусам.
– Будете говорить? – спросил Морган, обращаясь к пленнику, приставленному к бизань-мачте.
Дон Рафаэль ничего не ответил. В нем проснулась гордость испанца, и он почувствовал, что не способен на предательство. Но когда сверху тихо спустился трос и Кармо по знаку Моргана накинул петлю на шею плантатору и стал потихоньку ее затягивать, у него подкосились ноги и он издал ужасный крик.
– Тяни! – крикнул Морган.
– Нет… нет… я скажу все! – завопил плантатор, схватившись руками за шею.
– Как видите, я умею убеждать людей, – сказал флибустьер.