– Нет, но говорят, он так разъедает глаза, что любой, кому вздумается прыгнуть через костер, несколько часов будет как в потемках.
– Тысяча акул! Да ты перехитришь самого дьявола!
– Говорят, что карибы так обороняются от врагов. Посмотрим, подействует ли это средство, если аравакам вздумается на нас напасть. А теперь давайте наберем валежника и будем спокойно их ждать.
26Засада араваков
Наскоро закусив сухарями и остатками черепахи, флибустьеры прочесали кусты по соседству и, убедившись, что в них не засели индейцы, стали готовиться к ночлегу. Они постучали по траве палками, чтобы прогнать змей, и разожгли костры, бросив в них побольше перца – отличного средства не только от комаров, но и от врагов и диких зверей.
Не надеясь, что им дадут спокойно поспать, они решили выставить в дозор двух моряков и африканца, их должны были сменить Корсар и каталонец.
Последние, перезарядив для большей надежности аркебузы, поспешили улечься спать, а Кармо и его товарищи расположились вокруг, за кострами, с оружием на коленях.
Огромный лес снова умолк, но его тишина казалась обманчивой. Люди, стоявшие на страже, по опыту знали, что индейцы, опасаясь огнестрельного оружия, предпочитают нападать ночью. К тому же в темноте легче подойти ближе к врагу, особенно в джунглях.
Кармо был бы рад услышать урчание ягуаров или рев пум. Присутствие этих хищников, по крайней мере, говорило бы об отсутствии краснокожих.
Не сводя глаз с окрестных кустов и время от времени подкидывая в огонь пригоршни перца, они провели так часа два, как вдруг африканец, обладавший острейшим слухом, услышал, как кто-то тихонько раздвигает ветки.
– Слышишь, белый кум?.. – прошептал он, наклоняясь к Кармо, раскуривавшему с завидным спокойствием окурок сигары, обнаруженный им в одном из своих карманов.
– Хоть убей, ничего не слышу, дорогой кум, – пошутил флибустьер. – С вечера умолкли и лягушки, которые лают не хуже собак, и жабы, бубнящие, словно из бочки.
– Твой кум слышал, как кто-то раздвигал ветки.
– Значит, белый кум глух как тетерев.
– Тихо!.. Слышишь?.. Хрустнула ветка.
– Ничего не слышу, но раз ты говоришь, значит кто-то сюда лезет.
– Верно, кум.
– Кто бы это мог быть?.. У черного кума глаза, случайно, не кошачьи, не видят ли они в темноте? Тогда бы мы горя не знали.
– Видеть не вижу, но чувствую, что к нам кто-то подбирается.
– У меня аркебуза наготове. Молчи, послушаем.
– Ляг на землю, белый кум, или нас подстрелят из лука.
– Спасибо за совет. Вот уж нет охоты получить отраву в брюхо.
Растянувшись на траве, они знаком велели Ван Штиллеру, караулившему с противоположной стороны, последовать их примеру и затаились с оружием в руках.
Один или несколько человек осторожно крались к лагерю. В зарослях, шагах в пятидесяти от флибустьеров, время от времени колебались листья и слышался хруст веток.
Ясно было, что враги старались незаметно подобраться к лагерю и пустить в ход стрелы.
Африканец и флибустьеры, почти целиком скрытые травой, не двигались, ожидая появления индейцев, чтобы открыть огонь. Внезапно Кармо подскочил, словно озаренный блестящей идеей.
– Кум, – спросил он, – как ты думаешь, они еще далеко?
– Индейцы?
– Да, отвечай поскорее!
– Они еще в зарослях, но если будут двигаться так же, то через минуту будут на опушке.
– Этого вполне достаточно. Ван Штиллер, кинь-ка мне твою куртку и берет.
Тот поспешил выполнить его просьбу, справедливо полагая, что раз уж Кармо просит у него одежду, то в этом есть настоятельная необходимость.
Флибустьер тоже снял с себя куртку. Набрав побольше веток, он кое-как связал два куля, напялил на них куртки, а сверху приладил береты.
– Готовое дело, – сказал он, растягиваясь рядом с африканцем.
– А куманек хитер, – промолвил, смеясь, африканец.
– Без этих чучел индейцы того и гляди угодили бы в Корсара или каталонца. А так оба могут спать под надежной защитой.
– Тихо, кум, идут…
В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.
– Я готов. Эй, Ван Штиллер, подкинь-ка еще горстку перца.
Тот собирался было привстать, но вынужден был снова пригнуться. В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.
– Напрасно стараетесь, голубчики. Зря только яд переводите, – пробормотал Кармо. – Высуньтесь-ка хоть на минуту, чтобы можно было вам всыпать.
Видя, что никто не подает признаков жизни, индейцы выпустили в чучела еще семь или восемь стрел, затем один из них, видимо самый храбрый, выскочил из кустов, размахивая своей грозной палицей. Подняв аркебузу, Кармо взял его на мушку. Он собирался было выстрелить, как вдруг где-то в лесу, на расстоянии нескольких миль, послышались четыре выстрела, а вслед за ними душераздирающие вопли.
Индеец мигом бросился в кусты, прежде чем Кармо успел снова прицелиться.
Корсар и каталонец, внезапно разбуженные выстрелами и криками, поспешно вскочили на ноги, полагая, что на лагерь напали индейцы.
– Где они? – спросил Корсар, порываясь вперед со шпагой в руке.
– Кто, сеньор? – изумился Кармо.
– Индейцы.
– Исчезли, капитан, так и не попробовав моего угощения.
– А выстрелы и крики?.. Слышишь?.. Снова стреляют!
– В лесу идет сражение, – сказал каталонец. – Индейцы напали на белых, сеньор.
– На губернатора и его свиту?
– Видимо, так.
– Жаль, если его убьют они, а не я.
– Мне тоже: не возвращать же свой долг покойнику, но…
– Тихо!..
Вдали прогремело еще два выстрела, затем до путников донеслись дикие крики, на этот раз, пожалуй, целого племени индейцев, потом еще один выстрел, и наконец все стихло.
– Баталия окончена, – сказал каталонец, беспокойно напрягший слух. – На губернатора мне наплевать, но остальные ведь мои соотечественники…
– Ты, я вижу, хотел бы узнать, что с ними стало, не так ли? – спросил Корсар.
– Да, капитан.
– А я не прочь посмотреть, остался ли в живых мой смертельный враг, – заметил мрачно флибустьер. – Не мог бы ты нас туда отвести?
– Ночь темна, сеньор, однако…
– Продолжай…
– Мы можем сделать факелы из веток.
– И привлечь к себе внимание индейцев.
– Это верно, сеньор.
– Однако можно идти и по компасу.
– Никак нет, сеньор. В лесу слишком много препятствий, которых нам не преодолеть, если только…
– Говори скорее!
– Я вижу там кукухо в лесу. Они нам могут пригодиться. Дайте мне пять минут, сеньор. За мной, Моко!..
Сняв берет, каталонец направился с африканцем к группе деревьев, среди которых поблескивали крупные зеленоватые огоньки, кружившиеся в каком-то фантастическом танце.
«Что взбрело в голову этому непоседе-каталонцу?» – подумал Кармо, который никак не мог сообразить, куда ведет дело хитрый испанец.
– Кукухо! Что это еще за зверь? Послушай, Ван Штиллер, держи-ка ухо востро, а то далеко ли до беды.
– Не беспокойся, друг. Я не спускаю с них глаз и готов прийти им на помощь.
Подойдя к деревьям, каталонец вдруг забегал, словно решив изловить мелькающие перед ним огоньки.
Через несколько минут он вернулся в лагерь, прикрывая рукой содержимое берета.
– Теперь можно идти, сеньор, – сказал он Корсару.
– А как же найти дорогу? – спросил тот.
Запустив руку в берет, каталонец извлек из него каких-то насекомых, осветивших все вокруг на довольно большое расстояние.
– Пусть каждый привяжет к ногам по паре кукухо, как это делают индейцы, и при их свете можно различить не только лианы и корни, но и спрятавшихся в траве змей. У кого найдется веревочка?
– Конечно, у моряка! – воскликнул Кармо. – Давайте я привяжу вам этих кукухо.
– Смотрите не прижимайте их слишком сильно.
– Не бойся, каталонец. К тому же ты человек запасливый, и у тебя их полным-полно.
С помощью Ван Штиллера флибустьер осторожно взял кукухо и стал их привязывать к щиколоткам ног своих товарищей, стараясь не раздавить насекомых. Эта нелегкая операция отняла у флибустьеров добрых полчаса, но наконец у всех оказались живые фонарики, не требовавшие за собой никакого ухода.
– Замечательная выдумка! – похвалил каталонца Корсар.
– Я заимствовал ее у индейцев, – возразил тот. – С помощью этих светлячков мы легко преодолеем препятствия, которые встретятся нам на пути.
– Все готовы? – спросил Корсар.
– Все как один, – ответил Кармо.
– Вперед, и постарайтесь двигаться тихо.
Держась друг за друга, флибустьеры тронулись в путь. Они быстро пошли вперед, не отрывая глаз от земли, чтобы лучше разглядеть, куда ставить ноги.
Кукухо делали свое дело на славу. При их свете были различимы не только ползучие лианы и клубки корней, но и ночные насекомые.
Светляки, которыми воспользовались путники, принадлежали к самой редкостной и крупной разновидности этих насекомых. Они излучают такой яркий свет, что при нем легко можно читать на расстоянии тридцати трех – тридцати пяти сантиметров, настолько велика мощь их светоносных органов.
Личинки этих насекомых излучают голубоватый свет, взрослые особи – светло-зеленый очень нежного оттенка. Даже яйца, откладываемые самкой, слегка светятся.
Ученые произвели интересные опыты над pyrophorus noctilucus, как их называют по-научному, чтобы узнать, какие органы дают столь сильное свечение. Исследования показали, что спереди, на грудке, а также на брюшке находятся три маленькие светящиеся пластины.
Если у насекомого оторвать светящиеся органы, то они некоторое время сохраняют свою способность светиться. Даже высушенные, они излучают свет, если их смочить небольшим количеством воды.
Флибустьеры продолжали быстро идти, бесстрашно пролезая через кусты, продираясь сквозь лианы и обходя огромные корни, образовывавшие запутанные лабиринты. Их не останавливали упавшие от старости или поваленные молнией деревья.