– О да!.. Чтобы отомстить за моих братьев, – проговорил Корсар мрачным голосом.
– И ради Онораты…
Корсар вздрогнул, но не ответил. Он принялся ходить по комнате, как зверь в клетке.
– Прощайте, сеньора, – сказал он вдруг.
– Куда вы идете, кабальеро?
– Испытывать судьбу.
– Вы все же решились?
– Да, маркиза. Я похищу этого человека.
– Послушайте, кабальеро: кто знает…
– Вы что-то еще хотите мне сказать?
Испанка подошла к письменному столу из черного дерева, инкрустированному перламутром, и набросала несколько строк. Потом протянула записку Корсару:
– Найдите способ передать это Диего Сандорфу.
Корсар взял записку и прочел:
Дон Диего! Один дворянин, мой друг, желает поговорить с Вами. Он будет ждать сегодня ночью у последней восточной башни от полуночи до рассвета.
Он прибыл вместе с флибустьерами и отправится вместе с ними.
– Благодарю, маркиза, – сказал Корсар, – но вы можете скомпрометировать себя.
– А почему, кабальеро? Разве я даю вам средство захватить форт? Наоборот, я избавляю моих соотечественников от этой опасности.
– Вы покровительствуете флибустьеру.
– Нет, дворянину, кабальеро. Вы не враг моей родины.
– Да, я никогда не стал бы им, если бы злая судьба не свела меня с герцогом. Прощайте, сеньора. Возможно, мы еще увидимся до моего отъезда во Флориду.
– Одно слово, кабальеро.
– Говорите, сеньора.
– Если Онората жива… что вы сделаете с герцогом, ее отцом?
Корсар посмотрел на нее долгим пристальным взглядом, потом сказал:
– Вы думаете, что души моих братьев успокоились? О нет, сеньора, это не так…
– А Онората? – спросила маркиза.
– Судьба моя предначертана, – ответил он глухо. – Но я готов еще бросить ей вызов.
– Что вы хотите этим сказать, кабальеро?
Вместо ответа Корсар пожал ей руку и вышел, не прибавив ни слова.
В саду его ждали флибустьеры вместе с Моко, Кармо и Ван Штиллером.
– Пусть матросы с «Молниеносного» уходят, – приказал он. – Останутся только мои доверенные люди.
Он готов был уже углубиться в широкую аллею вместе с оставшимися, как вдруг остановился.
– Яра… – прошептал Корсар со вздохом. Он вернулся в дом и снова вошел в гостиную нижнего этажа.
Маркиза ди Бермейо была еще там. Она сидела грустная, задумчивая.
– Где Яра? – спросил Корсар с легкой дрожью в голосе. – Я хочу видеть ее в последний раз.
– Пойдемте со мной, кабальеро, – ответила испанка, вставая.
Она отвела его в соседнюю комнату, богато обставленную и освещенную двумя канделябрами. Там, на диване из зеленого бархата, покрытая белой фландрской простыней, лежала бедная индианка.
Казалось, она спит или грезит. Ее нежные черты были спокойны, губы сложены в легкую улыбку. Тонкая струйка крови вытекала из-под простыни на ковер.
Корсар постоял, печально глядя на прекрасное лицо, потом наклонился и запечатлел на ее лбу последний поцелуй.
– Ты будешь отомщена, Яра, – прошептал он. – Корсар сдержит свою клятву.
Потом отвернулся и быстро вышел, словно пряча от маркизы свое искаженное глубоким волнением лицо.
– Пошли, – резко сказал он Кармо и его двум товарищам.
Быстрым шагом все четверо пересекли сад и вышли на улицу, направляясь к главной площади.
Несмотря на то что спускалась ночь, грабеж в городе продолжался. Зная, что в их распоряжении мало времени и опасаясь подхода стоявших в окрестностях испанских войск, пираты грабили с яростью и неслыханной жестокостью. Из каждого дома доносились крики отчаяния, стоны, мольбы о помощи. Время от времени то в одном, то в другом доме разгорались схватки, трещали выстрелы, но флибустьеры быстро подавляли сопротивление, и грабеж продолжался.
Погруженный в глубокие думы, Корсар шел по улице и, казалось, ничего этого не видел. Кармо и его товарищи следовали за ним с немалым трудом, натыкаясь на разбегавшихся в панике людей, которые путались у них под ногами.
– Когда же он остановится, – говорил Кармо. – Наш капитан прямо вне себя!.. Черт побери! Никогда не видел, чтобы он так бежал.
– Наверное, случилось что-то серьезное, – ответил гамбуржец. – Когда капитан вышел из дворца, на нем лица не было.
– Кто знает, сколько ярости кипит у него в груди. Он не может себе простить, что упустил этого проклятого герцога. А ведь тот уже был у него на острие шпаги!..
– Этот фламандец – настоящий дьявол!
– Но наш капитан непременно схватит его за рога, Штиллер. От шпаги этого человека никому еще не удавалось уйти.
– А где он найдет его теперь?
– Он отыщет его хоть в преисподней! Это я тебе говорю.
– Уже в третий раз он ускользает у нас из рук. Сначала в Маракайбо, потом в Гибралтаре, а теперь здесь.
Там, на диване из зеленого бархата, покрытая белой фландрской простыней, лежала бедная индианка.
– В четвертый раз не уйдет, – заключил Кармо.
Они как раз вышли на главную площадь, где флибустьеры устроили в захваченном городе свой лагерь.
Широкая площадь была запружена вооруженными людьми, артиллерией, пленниками и грудами товаров, похищенных из портовых складов. Отряд флибустьеров, вооруженных мушкетами, занял площадку перед дворцом губернатора, еще сотня их окружила собор, внутри которого были заперты самые богатые горожане, с которых рассчитывали получить большой выкуп.
Каждую минуту подходили все новые отряды флибустьеров с новыми пленниками, с повозками, груженными товарами или провизией, которая тут же разбиралась корсарами, стоявшими на страже.
Отовсюду слышался женский плач, визг детей, ругательства и проклятия, но никто из пленников не осмеливался взбунтоваться. Пушки, поставленные перед дворцом, и бочонки с порохом, положенные вокруг собора, сдерживали самых дерзких и успокаивали самых пылких.
– Где Граммон? – спросил Корсар у флибустьера, сидящего на бочонке с порохом с пистолетом и саблей в руках.
– В губернаторском дворце, капитан, – ответил часовой.
– А Лоренс?
– Все еще удерживает форт.
– А Ван Хорн?
– Следит за гарнизоном форта Сан-Хуан-де-Люц.
Корсар пересек площадь и вошел во дворец губернатора. Это было массивное здание, имевшее вид крепости, которое тем не менее капитулировало при первом же натиске флибустьеров, хотя и располагало сильной охраной.
В одном из залов, где на ковре валялись слитки золота и серебра, мешочки с монетами и драгоценностями – плодами грабежа, он увидел Граммона.
– Золото течет рекой, кабальеро, – сказал француз, потирая руки. – У нас его уже на четыре миллиона пиастров.
– Это меня мало интересует, – ответил Корсар. – Я пришел сюда не за золотом.
– Я знаю, – ответил, смеясь, француз. – Вы бы даже отдали свое золото, лишь бы захватить этого проклятого герцога, не так ли, кабальеро?
– Да, Граммон.
– Мне жаль огорчать вас, но его среди пленных нет.
– Я это знал.
– Однако, когда кончится грабеж, я прикажу обыскать все дома в городе. В каком-нибудь тайнике я его найду, кабальеро.
– Зря потратите время.
– А почему?
– Он уже в открытом море.
– Ускользнул! – воскликнул де Граммон удивленно.
– Да, на борту судна под названием «Эскуриал».
– И когда же?
– Еще вчера вечером.
– Черт возьми! Кто вам об этом сказал?
– Одна сеньора, моя знакомая.
– Та, что присутствовала при дуэли?
– Откуда вы знаете?
– Мне рассказал Кармо. Я интересуюсь, кабальеро, вашими делами. И куда отправился этот проклятый герцог?
– Во Флориду.
– А вы?
– Я собираюсь преследовать его, – ответил Корсар решительным тоном.
– Вы нас покидаете?
– Пока нет. У меня есть еще одно дело в Веракрусе, и я искал вас, чтобы посоветоваться.
– Что вы хотите еще предпринять?
– Я должен отправиться в Сан-Хуан-де-Люц.
– В форт! – вскричал французский дворянин, делая удивленный жест.
– Да, Граммон.
– Что за безумство, друг мой?
– Это не безумство; я должен пойти туда, чтобы получить важные сведения.
– Которые касаются герцога?
– Его и… Онораты.
– Фламандки?.. Что это за известие?
– Говорят, что она жива.
– Вы в это верите?
– Я вам скажу, когда поговорю с человеком, который находится в форте Сан-Хуан.
– Но это неприступная крепость.
– Я знаю.
– Испанцы там не собираются сдаваться, они даже имеют намерения поприветствовать наши суда канонадой.
– Говорю вам, я все равно пойду в форт.
– Вас схватят.
– Возможно, и нет.
– У вас есть талисман?
– Простая записка. Ее нужно передать человеку, которого я хочу расспросить.
– Кому вы хотите это поручить?
– Какому-нибудь испанскому солдату.
– Выбирайте. Их у нас триста или четыреста среди пленных.
– Прекрасно! А теперь послушайте меня, Граммон. Если завтра на рассвете я не вернусь, считайте меня мертвым или, по крайней мере, в плену.
– Кабальеро, хотите совета?
– Говорите.
– Пошлите к дьяволу этого человека и оставайтесь с нами.
– Нет, я должен пойти туда.
– Тогда я знаю, что мне остается делать.
– Что вы имеете в виду, Граммон?
– Я буду готовить моих флибустьеров к штурму крепости.
– Вы этого не сделаете.
– Сейчас нет, но, если завтра на рассвете вас не будет здесь, мы пойдем на штурм этой твердыни и с Божьей помощью захватим ее, несмотря на сильный гарнизон и шестьдесят пушек, которые ее защищают.
– Я не хочу понапрасну жертвовать вашими людьми. Если я не вернусь, предупредите Моргана, чтобы он крейсировал на моем «Молниеносном» вдоль берега в течение недели, а потом пусть отправляется куда захочет.
– И вы думаете, кабальеро, что ваши флибустьеры спокойно уйдут, зная, что вы в руках испанцев? Не надейтесь на это.
– Запретите им ввязываться в такое рискованное предприятие.