Увидя Моргана, он протянул руку, чтобы схватить шпагу, валявшуюся неподалеку на полу.
– Оставь оружие, парень, – сказал ему Морган. – Мы не сделаем тебе ничего плохого.
– Разве вы не флибустьеры? – едва слышно спросил солдат.
– Это так, но мы не тронем тебя.
– Я думал, вы хотите отомстить за Черного Корсара.
– Мы ищем его.
– Он уже далеко, – прошептал солдат.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил де Граммон, который подошел и встал рядом с Морганом.
– Его увезли далеко.
– Куда?
Солдат рукой показал на бойницу, выходившую в море.
– Ты хочешь сказать, что его посадили на корабль? – спросил Морган, побледнев.
Испанец сделал головой утвердительный жест.
– Гром и молния! – воскликнул Ван Штиллер.
– Объясни! – угрожающим тоном приказал де Граммон.
Солдат попытался подняться, прошептав:
– Пить… пить… сначала…
Ван Штиллер достал из-за пояса фляжку с водой, смешанной с ямайским ромом, и протянул раненому, который жадно опустошил ее. Морган своим шелковым поясом остановил ему кровь, которая еще медленно текла из раны.
– Спасибо, – прошептал испанец.
– Теперь ты можешь говорить? – спросил Граммон.
– Теперь я чувствую себя лучше.
– Тогда поторопись: я горю от нетерпения.
– Черного Корсара в Сан-Хуан-де-Люц больше нет, – сказал раненый. – Он уже в море, на борту испанского судна, направляющегося в Карденас на Кубе, чтобы передать его фламандскому герцогу.
– Ван Гульду! – воскликнули флибустьеры.
– Да, Ван Гульду.
– Громы небесные! – вскричал Морган.
– Ты лжешь, – сказал Граммон. – Когда я пошел на приступ, Корсар должен был быть еще здесь.
– Нет, сеньор, – ответил испанец. – И потом, для чего мне лгать? Разве я не в ваших руках? Обманув вас, я бы, конечно, не спас себе жизнь.
– Но ведь до того, как подошел «Молниеносный» и открыл огонь по форту, Черный Корсар находился в этой башне, – сказал Ван Штиллер.
– Это правда, – отвечал испанец. – Он заперся в этой комнате вместе с матросом по имени Кармо и негром огромного роста. Наша первая атака кончилась ничем. Но когда мы услышали канонаду с вашего корабля, то возобновили попытки, решив любой ценой захватить его. Воспользовавшись проходом, который был неизвестен флибустьерам, мы бросились на них с тыла, вступив в ожесточенную схватку. Черный Корсар и его товарищи защищались отчаянно, но были обезоружены в конце концов и связаны. В это время ваш корабль обстреливал башню, а ваши люди штурмовали западные бастионы, но у нас оставалась свободной северная сторона. Комендант велел посадить пленных в шлюпку, спрятанную среди скал, и с надежным конвоем отправил их в лагуну, перед которой крейсировал наш парусник в ожидании его распоряжений.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Морган.
– Мы знали этот план коменданта, когда шли вторично на приступ.
– Как называется этот корабль? – спросил Морган.
– «Аламбра».
– Ты знаешь его?
– Я прибыл в Мексику на его борту.
За старыми бочонками и разбитым лафетом кулеврины лежал еще один солдат.
– Это военный корабль?
– Да. И быстрый притом.
– Сколько пушек!
– Десять.
– Я догоню его, – сказал Морган, повернувшись к Граммону.
– Сначала проверим это известие, Морган, – решил француз. – У нас несколько сотен пленных, расспросим некоторых. Возможно, узнаем кое-что еще.
Он позвал своих людей и, доверив раненого их попечению, вышел вместе с Морганом и Ван Штиллером.
Известие, что Черного Корсара в замке нет, тут же распространилось среди пиратов. Оно так разъярило их, что они едва не перебили испанских пленников. Потребовался весь авторитет Граммона и Лоренса, чтобы умерить их гнев.
Сведения, данные молодым испанцем, оказались верными. Расспросили по отдельности нескольких офицеров, и все они единодушно подтвердили, что Черный Корсар после отчаянной схватки был взят в плен вместе с двумя товарищами, посажен в шлюпку и перевезен на борт «Аламбры».
– Вам остается только одно, мой дорогой Морган, – сказал де Граммон, обращаясь к лейтенанту «Молниеносного», – не теряя времени, выйти в море и пуститься в погоню за испанским парусником.
– Что я и сделаю, – ответил тот. – Даже если придется схватиться со всей мексиканской эскадрой, я спасу капитана.
– Могу предоставить в ваше распоряжение людей и пушки.
– Нет нужды, господин де Граммон. На «Молниеносном» сто двадцать человек, которые не боятся смерти, и он вооружен превосходно.
– Когда выйдете в море?
– Немедленно. Я не хочу, чтобы это судно опередило нас. Если оно достигнет Карденаса раньше, для Черного Корсара все будет кончено: герцог не пощадит его.
– Я бы никогда не простил себе, если бы этот храбрец кончил свою жизнь на виселице, как его несчастные братья.
– «Молниеносный» – хороший парусник, господин де Граммон, и раньше испанцев доберется до Карденаса.
– Остерегайтесь недобрых встреч.
– Я никого не боюсь. А когда отправитесь вы, сударь?
– Не позднее завтрашнего утра мы все отправимся на Тортугу. Испанский корпус идет маршем на Веракрус, и мы не такие глупцы, чтобы дожидаться его.
– Прощайте. Я ухожу, сударь.
– Еще одно слово. Скажите Черному Корсару, что захват города принес нам шесть миллионов пиастров и еще два мы получим в качестве выкупа с пленников. Я сберегу его долю.
– Вы знаете, что кавалер ди Вентимилья не нуждается в деньгах. Свою долю он отдает экипажу.
– Я знаю, ему хватает мести. Прощайте, Морган. Надеюсь скоро увидеть вас. Ведь Куба не очень далеко от Тортуги.
Они пожали друг другу руки, и Морган покинул форт, который еще продолжали грабить пираты.
Через час он вернулся в город вместе с Ван Штиллером и пятьюдесятью матросами с «Молниеносного». Четыре шлюпки ожидали их у причала. Не теряя времени, флибустьеры уселись и направились на «Молниеносный», который лег в дрейф у дальнего конца мола, вблизи маяка.
Едва вступив на борт, Морган приказал построить экипаж.
– Наш капитан в руках испанцев, и его везут сейчас в Мексиканский залив, – сказал лейтенант. – Там он попадет в руки фламандскому герцогу, убийце его братьев, Красного Корсара и Зеленого. Я хочу, чтобы вы помогли мне в этом трудном предприятии, которое я затеваю. Мы должны вырвать его у верной смерти. Пусть каждый исполнит свой долг храбреца.
Крик ярости и решимости раздался на борту.
– Спасем его! – кричали корсары. – Умрем, но спасем!..
– Этого я и хочу, – сказал Морган. – Все по местам! Поднять паруса!..
Несколько минут спустя, поставив все паруса, «Молниеносный» тронулся в путь под громкое «ура» флибустьеров, столпившихся на башнях и бастионах форта, и пушечный салют с берега.
Выйдя из порта, Морган взял курс прямиком на восток, чтобы достичь мыса Катоке, который отделяет Юкатан от крайней оконечности Кубы. В тех широтах была опасность встретить мексиканский флот или столкнуться с крейсерами, охраняющими Гавану, но Морган рассчитывал на скорость «Молниеносного» и не слишком опасался их.
Ветер был попутный, и море спокойно, так что была надежда быстро добраться до берегов этого большого острова, который называли жемчужиной Антильских островов. Прибыв в Карденас прежде «Аламбры», он намеревался устроить засаду перед портом.
– А если мы все-таки придем слишком поздно? – спросил Ван Штиллер, стоявший с ним на мостике.
– Мы нападем на Карденас и обратим его в пепел. Если они убьют Черного Корсара, ни один житель не избежит нашей мести. Но я надеюсь все же прийти в порт раньше «Аламбры» или захватить ее в море.
– А этот проклятый герцог?
– На этот раз он не уйдет, Ван Штиллер. Я предам огню и мечу все северные берега Кубы, но навсегда освобожу капитана от его смертельного врага.
– Он очень везуч, этот человек. Уже три раза капитан держал его жизнь на кончике своей шпаги, и тот ускользал от него. Как будто ему покровительствует сам Сатана.
– Но и сам Сатана не убережет его, – сказал непреклонно Морган. – На этот раз мы захватим его и повесим на самой высокой рее грот-мачты.
Тем временем, переплыв течение Гольфстрим, которое поднималось к северу вдоль берегов Центральной Америки, «Молниеносный» бросился, легкий, как чайка, в воды залива Кампече.
Хотя матросы и не надеялись так быстро догнать парусник, увозивший их капитана, они поставили дозорных на реях, вантах и салингах, горя нетерпением заметить его. Множество глаз и подзорных труб жадно вопрошало горизонт, ища на нем точку, говорящую о присутствии «Аламбры». Но тщетно. Спустилась ночь, а ни один парусник не появился на горизонте.
Из осторожности Морган не зажег фонари, предписанные правилами, и «Молниеносный» мчался в ночи, как темный призрак.
На другой день горизонт был все так же пуст. И на третий день тоже. Возможно, вражеский корабль поднялся дальше на север, чтобы обмануть преследователей, или, наоборот, спустился к югу, держась вблизи берегов, – но как бы то ни было, «Молниеносный» достиг мыса Катоке, так никого и не встретив. А двадцать часов спустя, несомый свежим ветром, не утихавшим ни на миг, корсарский корабль достиг мыса Сан-Антонио, самой западной оконечности Кубы.
В этих водах постоянно крейсировали испанские линейные корабли, и Морган, который не желал ввязываться в бесполезную схватку, приказал удвоить бдительность на борту «Молниеносного». Он установил постоянный дозор на марсах, велел поднять все паруса, зарядить пушки и решительно бросился на северо-восток.
А еще через два дня, резко свернув к югу, корсарский бриг лег в дрейф менее чем в трех милях от Карденаса, почти у самого входа в обширный залив.
Из осторожности Морган решил не приближаться к берегу, чтобы не быть застигнутым врасплох и блокированным с моря. Возможно, присутствие подозрительного корабля было уже замечено и тревога поднялась как в Гаване, так и в Матансасе.
– Главное сейчас – узнать, в порту «Аламбра» или еще в море, – сказал Морган Ван Штиллеру.