Я наложила макияж поаккуратнее, закрутила волосы гладко, чтобы не было заметно, что их давно не касалась рука парикмахера, и очень быстро оказалась по нужному адресу — если знаешь район, то до Наличной улицы совсем близко.
Дом, где жила Алевтина, был новый, от силы года два. За это время жильцы успели выполнить внутреннюю отделку, перестроили квартиры по своему вкусу и вселились, едва дождавшись, пока включат лифт. Двор тоже содержался в порядке. Детскую площадку с веселыми домиками и лесенками окаймлял аккуратный газон. Места для стоянки машин были расчерчены, сама стоянка огорожена низеньким заборчиком, больше для красоты. Вдоль дома под окнами энтузиасты разбили цветники. Были тут и альпийские горки, и заросли многолетников — жильцы старались кто во что горазд.
У последнего подъезда стояла группа женщин, они волновались и спорили. Судя по тачке с землей и лопатам, брошенным рядом, речь шла о зеленых насаждениях.
— Я вам еще раз объясняю, — торопилась полноватая, но очень живая женщина лет пятидесяти на вид, — что хочу видеть розы под собственными окнами и вовсе не желаю, чтобы ими любовались водители проезжающих машин! И желаю дышать свежим воздухом, а не выхлопными газами!
Что-то в ее речи показалось мне знакомым: дама сыпала слова быстро и звонко, как горох в решето.
— Да кто тут ездит, кто ездит? — надрывалась тетка в ядовито-розовой косынке, повязанной крест-накрест, так что над головой из концов платка получились рожки.
— Ваш, между прочим, сын Виталий на своем джипе! — ответила ей первая. — Хотя собрание жильцов постановило, что машины не должны подъезжать к подъездам! Для этого стоянка имеется, вот пускай он свой джип на стоянке и ставит!
— А если на стоянке вечно места не хватает? Виталик много работает, и когда с работы приезжает, все места уже заняты!
— Знаю я, как он работает! Какая это работа в два часа ночи заканчивается? Каждую ночь от его шума просыпаюсь! И не только я, он всему дому спать не дает!
— На стоянке никогда места нет! — вступила в разговор третья женщина, с высоким плаксивым голосом. — Даже если не поздно с работы приезжаю, вечно все занято, некуда «Лексус» приткнуть…
— А вы, Римма Платоновна, лучше бы вообще помалкивали! — перекинулась на нее первая женщина. — Когда на собрании деньги собирали на благоустройство территории, так вы прямо в слезы: я, мол, нищая пенсионерка, а сами на «Лексусе» разъезжаете, и курточка у вас, как я погляжу, от Армани… Нищие пенсионерки в такой дорогой одежде не разгуливают!
— Вас моя курточка не касается! Что хочу, то и ношу! У вас денег не занимаю! — огрызнулась плаксивая тетка, но тут же стушевалась и больше не встревала в общий разговор.
— Вы, Алевтина Романовна, вечно воду мутите! — гнула свое «розовая косынка». — Норовите за общественный счет в рай въехать!
— Я? — задохнулась от возмущения Алевтина Романовна, поскольку это была именно она, я узнала ее по голосу. С одной стороны: мне явно везло, с другой — судя по курточке от Армани, которую она опознала на соседке, у тетки явно глаз — алмаз, она живо меня рассекретит. Однако нужно попытаться к ней подольститься.
— Это наглая ложь! — возмущалась Алевтина. — Все знают, что я очень много делаю для дома! Председатель нашего ТСЖ объявил мне на прошлом собрании персональную благодарность!
— Из благодарности шубу не сошьешь, — хохотнул низенький кривоногий дядька, отиравшийся рядом с группой дам, — нам бы чего посущественнее…
— Ах, оставьте, Егор Васильич! — вскипела Алевтина. — Вечно вы со своими шутками! Вы бы лучше за своей техникой следили, а то по утрам напор воды всегда слабый.
— Моетесь много! — Дядька отошел на всякий случай подальше. — Чаю много пьете, вот напор и слабый!
— Вы извините, — я решилась выйти на поле боя, — но пока вы спорите, розы засохнут…
В доказательство своих слов я показала на кусты, сваленные кучей. Те листья, что торчали из пакетов, и вправду поникли.
— Вот видите, все из-за вас! — вскричала Алевтина. — Нужно скорее сажать!
— Только у дорожки! — стояла на своем «розовая косынка».
— Только на газоне! — надрывалась владелица неприкаянного «Лексуса».
— Только здесь! — перекрывало все мощное контральто Алевтины Романовны.
Я ее понимала — приятно летним вечером выйти на балкон и полюбоваться розовыми кустами. Вдохнуть тонкий аромат, умилиться на новые бутоны… Разумеется, Алевтина хотела иметь общественные розы под своими окнами.
Невольно я вспомнила свои розы, которые сейчас, наверное, стоят во всей красе. Две чайные, темно-красный куст, и у самого дома — белая, с огромными цветами, а еще плетистая на опоре и сиреневая, почти голубая, сорта «Голубая луна»…
— У дорожки нельзя сажать розы, — сказала я тихо, потому что от воспоминаний перехватило горло, — видите, на упаковке написано «Парковая», значит, вырастет куст под два метра, будет мешать, его машины станут задевать, придется выкапывать, и роза погибнет. У детской площадки — та же история, да еще дети могут пострадать — розы-то колючие.
— Еще неизвестно, кто больше пострадает, — пробурчала тетка в розовой косынке.
— Возле самого дома — слишком жарко, — продолжала я, — а там, наоборот, тень постоянная, тоже плохо. Розы нужно сажать на солнце, но чтобы был свежий воздух, так что ни у дома, ни у забора место для них не подходит.
— А вы-то кто такая, что вмешиваетесь в чужой разговор? — вякнула было хозяйка «Лексуса».
— А это специалист по розам! — вдруг заявила Алевтина Романовна. — Дорогая, что же вы опаздываете, мы вас давно ждем!
— Мы никого не вызывали! — протянула «розовая косынка».
— Это я попросила ее приехать! — Алевтина порывисто обняла меня и незаметно ущипнула в бок.
Я напустила на себя умный вид и прочитала местным жительницам короткую лекцию о розах, о том, как их сажать и как за ними ухаживать. Это было совсем нетрудно, поскольку я все это давно изучила на практике. Получалось, что лучше всего розы будут себя чувствовать именно на том месте, где хотела бы их видеть Алевтина Романовна. И она пришла в восторг, и слушала, буквально глядя мне в рот. Тетки, сраженные моим апломбом и эрудицией, сникли и ни во что не вмешивались.
Под моим руководством Васильич выкопал три ямы и даже сбегал домой за картошкой — по старинному бабушкиному рецепту полагается положить под корни нарезанную сырую картофелину.
Дебаты прекратились, инцидент был исчерпан, Алевтина глядела именинницей, причем больше оттого, что удалось победить в споре и поставить на своем.
— Дорогая, вы не представляете, как я вам благодарна! — воскликнула она, когда тетки удалились с недовольно поджатыми губами, и поле боя осталось за нами.
— Не за что, — я сделала вид, что смущена, — такой пустяк.
— Да вы просто классный специалист!
— Да, я окончила Академию цветоводства и ландшафтного дизайна, — осторожно соврала я.
Но Алевтина и не подумала спрашивать у меня диплом. Она даже не поинтересовалась, откуда я так своевременно взялась в их дворе, что я там делала и для чего вмешалась в их с соседками дружескую, с позволения сказать, беседу.
— А в комнатных цветах вы тоже разбираетесь? — Она задала вопрос вроде бы мимолетом, но в глазах мелькал огонек сильной личной заинтересованности.
— Конечно! — снисходительно усмехнулась я. — Комнатные цветы тоже входят в программу академии.
Тут я почти не врала — в том смысле, что бабушка очень любила цветы, они занимали в нашей маленькой квартирке много места. Очевидно, сад — это у меня от бабушки…
— Дорогая! — Алевтина взяла меня под руку, да так крепко, как будто цепью приковала. — Я вам так благодарна, мы должны познакомиться поближе и поговорить!
Что ж, поговорить я согласна, это как раз то, что мне нужно от Алевтины Романовны. Но, судя по всему, я ей тоже для чего-то понадобилась, так что, развивая достигнутый успех, я покачала головой, потом достала мобильный телефон и углубилась в ежедневник, задумчиво шевеля губами. На самом деле там не было записано никаких дел — никому я не была нужна. Никто не ждал моего звонка с затаенным нетерпением, никто не назначал мне встречу, никто не проверял электронную почту по пять раз на дню с тайной надеждой — обещала сделать все через два дня, а вдруг успела уже сегодня? Никто не давал строгого наказа секретарше, что если позвонит такая-то, то есть я, то соединять немедленно, без расспросов и проволочек.
Словом, никто не искал моего общества — ни по делу, ни для удовольствия. И ждал меня дома только осиротевший дог Бонни, и он же, судя по всему, является на данный момент единственным близким мне существом.
Тем не менее я просветлела лицом и сказала, что, конечно, очень занята, но минут сорок смогу выкроить для общения с такой милой женщиной, как Алевтина Романовна. Она зашла домой переодеться, а затем мы направились в небольшое, но уютное кафе, где Алевтину Романовну официантка приветствовала как родную. Я на всякий случай представилась Альбиной, и мы скрепили знакомство солидной порцией кофе со взбитыми сливками и двумя кусками пирога со свежей малиной.
— Альбиночка, — начала Алевтина вкрадчивым голосом, — вы такая умелая, такой знающий специалист, не можете ли вы реанимировать монстеру?
— Монстеру? — удивилась я. — А что с ней случилось? По-моему, это растение умертвить вообще невозможно, разве что соляной кислотой поливать…
— Понимаете… одна моя знакомая, очень приличная женщина, директор фирмы по ремонту. Кстати, если вам нужно…
— Пока нет, спасибо. Так что там с монстерой?
— У нее самой квартира тут же, на Васильевском, — начала Алевтина обстоятельные объяснения, — потолки, конечно, высокие, однако монстера сильно выросла за последнее время. Прямо как в сказке — не по дням, а по часам. Пришлось даже лесенку такую в горшок вставить — для поддержки. И такая махина, конечно, очень мешает нормально жить. А куда ее денешь? На помойку нести жалко.
А тут как раз рабочие закончили ремонт в одном офисе, и она, моя знакомая, решила туда монстеру пристроить. Подарить на новоселье. Там места много, под цветок целый угол отгородили. И все довольны. Только была у них корпоративная вечеринка по окончании ремонта, и начальник, понимаете, выпил, да и залез в этот горшок с монстерой — благо, лесенка в кадке стоит, чтобы удобнее было.