вся зелень, ветер поднимает облака пыли, и пасущийся под присмотром маленьких пастухов тощий скот с трудом отыскивает выжженные солнцем побеги. После первого дождя за несколько дней появляются всходы, поля оживают, люди пашут и сеют, жизнь возвращается в недавнюю пустыню.
Однако иногда дождь не приходит совсем или выпавшей влаги не хватает. Год независимости (1966) был третьим подряд, когда не выпало ни одной капли воды. Тысячекратно повторенный в украшении столичных улиц и зданий национальный девиз приобрел тогда поразительную актуальность: «Хоцо, Пула, Нала», что означает Мир, Дождь, Процветание. И когда в момент открытия памятника Мошошу I короткий ливень неожиданно хлынул на толпу, разодетую в многоцветные покрывала, все расценили это как очень хорошее предзнаменование.
Откуда пришли банту в Южную Африку? И когда басото овладели страной? В Лесото часто обсуждают эти вопросы. Но ответить на них можно, опираясь только на зыбкие гипотезы. Ясно, что когда-то басото жили в центре Африки. Постепенный рост населения вызвал эмиграцию на юг. Дату начала этого движения, как и дату перехода через. Замбези, установить нельзя. Известно только, что в начале XVIII века предки басото уже жили в долине Каледона.
Семьи вождей сохранили генеалогические списки, порой очень обширные. Учитывая возможное долголетие перечисленных там лиц, самый древний из предков, считающийся основателем племени, мог жить в XVI и даже… в XII веке или еще раньше, по различным оценкам!
В 1818–1828 годах Южная Африка пережила ужасное время. Все население от побережья Наталя до реки Замбези мигрировало, пока наконец не пришло в места современного расселения. Этот период войн и анархии басото называют «Лифакапе».
Начало беспорядкам положил великий зулусский вождь Чака, о котором уже шла речь в этой книге.
Благодаря своей непобедимой армии он в точение десяти лет — пока его не убили в 1828 году — настойчиво преследовал кочевью племена и захватывал их стада. Влияние его кровавой политики чувствовалось и в долине Замбези, и даже на берегах Виктории.
Как раз когда начались беспорядки Лифакапе, к басото проникли первые белые. Это были французские миссионеры-протестанты, посланные Парижским обществом евангелических миссий. В поисках паствы они встретили охотника-метиса, который рассказал им о горах Малути, где великий вождь будто бы хотел принять миссионеров и уполномочил его, охотника, доставить их; вождь ему даже доверил стадо в двести голов скота, которое должно было убедить миссионеров! К несчастью, скот отняли разбойники… В июне 1833 года после долгого путешествия молодые французы наконец предстали перед Мошешом в его цитадели Таба-Босью.
Мошешу тогда было сорок лет; он был сыном, причем даже не старшим, какого-то второстепенного вождя мокотели, младшей ветви баквена, одного из кланов племени басото. Это был смелый вони и искусный дипломат; в удобный момент он признал себя данником Чаки, а тот помог басото отразить атаки других захватчиков.
Мошеш обосновался на неприступной столовой горе Таба-Босью, окруженной отвесными, головокружительными скалами. Когда зулусская армия попыталась захватить эту естественную крепость, осажденные засыпали атакующих сверху лавиной камней, и зулусы отступили.
Мошеш пошел на хитрость; он послал к вождю осаждавших стадо тучного скота с эдаким посланием: «Мошеш подумал, что вы на него напали, потому что голодны; он посылает вам немного скота, чтобы вы могли поесть и уйти с миром». Никогда больше зулусы не осмеливались выступать против басото.
Как и Чака, Мошеш стремился увеличить число своих подданных. Но вместо молодых пленников, родителей которых убивали, он пытался привлечь жалкие бродячие остатки племен, пережавших вторжение Чаки. Он собирал их, предоставлял им землю и вербовал молодежь в свои войска. За прошедший век все беглецы ассимилировались. Еще и сегодня эти приемыши вспоминают о кланах, из которых они вышли; но в конце концов из всех этих элементов выковалась нация басото.
Миссионеры, прибывшие в Лесото в 1833 году, смогли спокойно работать в течение нескольких лет, пока басото, освобожденные от угроз Чаки, вели мирную жизнь. Но очень скоро появилась новая опасность — буры.
Лондонский парламент провозгласил начиная с 1834 года отмену рабства в Капской колонии. Хотя было предусмотрено возмещение убытков владельцам рабов, большое число колонистов, главным образом голландских (буров), считали, что с ними поступили несправедливо. Чтобы продолжить существование сообразно своим привычкам, они решили покинуть колонию и осесть во «внутренних районах» вне досягаемости британских властей. Эмиграция, начавшаяся в 1834 году, приняла вскоре значительный размах — она стала «событием» в южноафриканской истории, получившим название Великий Трек.
Сначала буры заселили плодородные равнины за Ваалем (Трансвааль), потом — Наталь, столица которого, основанная в ту эпоху, впоследствии получила имя английского губернатора д’Урбана. Мало-помалу буры достигли Западного Лесото, где после периода Лифакане население сильно поредело, — колонисты, стало быть, считали, что могут занимать пустующие земли, не причиняя никому вреда.
Но земельные захваты расплывались как масляное пятно на воде! И с 1838 года началась партизанская война басото с бурами. Жизнь стала невыносимой. Мошеш обратился к англичанам. Те, не проявляя большого желания заниматься не имевшим экономического будущего горным массивом, склонялись то к бурам, то к басото. В 1843 году мирный договор определил границы, которые Мошеш не признал. Он продолжал военные действия. Желая покончить с этим, генерал Кэткарт вторгся в страну. Его ждал неприятный сюрприз: потерпев поражение, английские войска в беспорядке отступили за Каледон…
Однако Мошеш хорошо знал, что борьба с бурами будет безнадежной, если он не примет английское покровительство. Он настойчиво добивался этого покровительства. Оно было предоставлено только в 1868 году, к большому возмущению голландских колонистов, вынужденных уйти из страны, где отважный вождь басото остался единовластным хозяином. Но новые границы отняли у него все права на районы западнее Каледона.
Английское правительство вопреки положениям договора 1868 года передало протекторат над Лесото парламенту Капской колонии. Вскоре было обнародовало решение, которое запрещало всем африканцам владеть огнестрельным оружием. Оно встретило сопротивление у различных племен Капской колонии и Трансвааля; в Лесото же оно послужило сигналом к всеобщему восстанию.
«Ружейная война» свирепствовала в течение нескольких лет. После безрезультатных кампаний капское правительство отказалось от мысли разоружить протекторат и вернуло лондонскому министерству колоний управление упрямыми горцами, которые с тех пор стали подданными королевы Виктории.
Поселившийся в Масеру английский верховный комиссар управлял страной примерно восемьдесят лет, по фактически правил и верховный вождь и подвластные ему вожди в соответствии с традициями.
В октябре 1966 года была провозглашена полная независимость[44]. Потомок Мошеша по прямой линии стал королем Лесото под именем Мошеша II. Это был молодой человек тридцати лет, учившийся в Оксфорде.
Хотя басото не «наслаждались» благодеяниями колонизации (защищенные от массового вторжения белых условиями договора, сделавшего их страну протекторатом, а не колонией), они тем не менее за полтора века контактов с европейцами подверглись влиянию белых во всех областях жизни благодаря миссионерам, чиновникам и пребыванию местных жителей в шахтах Ранда. Возьмем, к примеру, жилища. Прямоугольные дома, которые строили себе миссионеры, показались столь удобными Мошешу I, что он тоже захотел построить себе дом с окнами, дверями и камином. Эта резиденция, построенная тогда из военных соображений на плато Таба-Босью, была затем покинута и превратилась в руины; сейчас ее реставрируют.
Многие подданные короля подражали ему, строя себе прямоугольные дома, имевшие камин и трубу. Но круглые хижины не исчезли, хотя больше не являются обязательными.
Незадолго до прибытия первых белых басото узнали о существовании лошади. Мошеш I еще не видел кавалерии, пока не был атакован в 1827 года бандой разбойников-метисов. При случае он захватил в плен двух или трех верховых животных, всадники которых были убиты, и понял преимущество, которое эти животные дадут его воинам. Через несколько лет поголовье лошадей значительно выросло. Был момент перед войной 1914 года, когда у каждого басото была своя лошадь и английская администрация восхищалась искусством верховой езды этого народа.
Как только удаляешься от центров, встречаешь деревни, очень похожие на те, что были пятьдесят или сто лет назад. Жизнь развертывается в рамках характерной для Африки большой семьи. Так как басото живут оседло, эта большая семья сжимает индивидуума гораздо сильнее, чем раньше. Родственные связи у басото развиты в такой степени, какой даже не представляют себе в другом обществе! Каждый способен подробно рассказать запутанные ветви генеалогического дерева своей семьи, тем более сложные, что еще существует полигамия, хоти сейчас она распространена меньше, чем в былые времена.
Все члены общества обязаны принимать участие в событиях, неприятных или счастливых, которые являются уделом одного из них. Идет ли речь о трауре или рождении, о свадьбе или обрезании, все должны участвовать в расходах. Это бывает и тогда, когда кто-нибудь приговорен к штрафу, когда кто-то затевает строительство, когда кто-то болен в момент срочных сельскохозяйственных работ. Не обсуждая (скажем, «не слишком обсуждая!», потому что спор — соль жизни), каждый вносит свой пай, уверенный, что в один прекрасный день он и сам воспользуется подобной взаимопомощью.