ьвиные экскременты… Эта странная рецептура удивительно напоминает французские рецепты XVII века! Но независимо от добавок целебная сила применяющихся снадобий несомненна.
Имеющие мрачный вид и сметную внешность, ловкие костоправы успешно лечат вывихи, переломы, нехронические болезни.
Каждый случай обрезания окружен тайной. Те, кто перенес, операцию, должны поклясться никогда не раскрывать другим людям никаких сведений о ней, следовательно, нельзя в точности узнать, как она происходит.
Когда в деревне наберется достаточное количество еще необрезанных мальчиков в возрасте от двенадцати до шестнадцати лот, для них устраивают лагерь — «мофато». После различных очищающих церемоний туда приводят детей. Их сопровождают несколько взрослых, которые под руководством знатока ритуала принимают участие в обряде инициации целиком.
Операцию делают в первый же вечер совершенно неожиданно для молодых людей, потому что правило молчания, действительное и для взрослых, оставляет мальчиков в полном неведении относительно того, что с ними произойдет. Они только знают, что должны страдать, и только те станут мужчинами, кто не шевельнется, не крикнет.
В течение последующих шести месяцев они проходят курс специального обучения и живут в спартанских условиях, чтобы закалиться. По любому поводу их секут до крови. Они ходят голыми и спят раздетыми на открытом воздухе. Им преподают традиции племени, генеалогию великих вождей, гимны древним героям, которые они должны уметь произнести без ошибки, несмотря на архаизм языка. Наконец, они получают уроки полового просвещения.
В перерывах устраивают физические тренировки, военные игры; юношей учат обращению со старинным оружием. Изнурительные переходы по горам чередуются с метанием дротиков, уроками владения топором, охотничьими упражнениями.
Пищу обычно приносят женщины из их родной деревни. Но во время поста юноши должны сами позаботиться о том, чтобы не умереть с голоду. Дозволены все средства при условии, что испытуемых не поймают: и вот они воруют кукурузу, кур, мелкий, а иногда и крупный скот. Но горе тому, кто позволит раскрыть себя или не выдержит, слушая жалобы потерпевших, — его жестоко побьют.
Не все выносит столь бесчеловечное обращение. Кое-кто сдается. Некоторые убегают; если их поймают, вождь лагеря имеет право убить их. Надо сказать, что в ваши дин народ склонен осуждать такие крайности. Случаи смерти менее выносливых исключительны. Однако общественное мнение все еще разрешает наказывать проходящего инициацию. Правосудие в такие дела не вмешивается.
Перед возвращением в деревню мальчики получают (или выбирают) новое имя. Перед тем как покинуть лагерь, они натираются с ног до головы жиром, им дают маленькую набедренную повязку и новый плащ, в который они закутываются. Потом посвященные вереницей отправляются в обратный путь. Оборачиваться им запрещено. Хижины и все, что служило им в течение шести месяцев, сжигаются воспитателями.
В деревне уже подготовлена встреча этих «новых мужчин», Лагерный вождь подводит их одного за другим, и они произносят свою первую речь: теперь они мужчины, они имеют право выступать публично. Новички называют свое новое имя и клянутся в верности вождям и традициям.
С этого момента они начинают взрослую жизнь, проводят свои дни в лехота и, пока еще скромно, вмешиваются в дискуссии. До свадьбы они остаются как бы личной гвардией вождя. Из их числа вождь выбирает своих вестников.
Большинство европейцев, особенно миссионеры, видят только жестокую сторону инициации. Действительно, часто она неизлечимо травмирует мальчиков. По басото приписывают этому обычаю важное значение. Это необходимо объяснить подробнее.
Человек, не прошедший мофато, обесценивается; ему почти невозможно жениться, он останется в изоляции. Наоборот, товарищи по выпуску образуют фалангу друзей. Их дружбу выковали совместно перенесенные испытания. В дни, когда беспрестанно свирепствовали войны, эти группировки посвященных составляли военные единицы, где каждый член слепо верил в своих братьев. Настоящий басото должен пройти через мофато.
Девушки тоже проходят в течение нескольких недель очень тяжелые испытания. В противоположность тому, что говорят плохо информированные люди, я узнал, что вырезание у них не проводится. Однако тайна их инициации («леболло») сохраняется еще строже, чем в случае мофато, настолько строго, что абсолютно невозможно описать ее детали.
КЛИН СВАЗИЛЕНДА
Свазиленд — совсем маленький клинышек! Но какой заметный: двести километров с севера на юг, сто двадцать пять километров с запада на восток, примыкающий с одном стороны к Мозамбику, с другой — к Южно-Африканской Республике. Живет в этой стране 375 тысяч человек.
Англичане позволили Свазиленду пользоваться весьма ограниченной независимостью, но в сентябре 1968 года эта страна получила полную свободу.
Несмотря на превратности своей судьбы, вопреки тяготам протектората Свазиленд сумел сохранить свои специфические особенности: древнюю династию, курьезный монархический строй, национальное самосознание, патриотизм. Наконец, сохранились характерные традиции и врожденная воля к непрерывному самосовершенствованию.
Эти соображения побудили нас отвести Свазиленду в этой книге место, явно несоразмерное его малой площади. Мы воспользуемся бесценным опытом миссис Хильды Купер, ныне профессора Калифорнийского университета, которая родилась в Родезии, специализировалась по антропологии в Иоганнесбурге, в Витватерсрандском университете, потом в университете Наталя и провела целых два года в Свазиленде.
Она любезно позволила мне изложить здесь содержание ее книги «Свази, южноафриканское королевство»[45] — итог ее многочисленных ранних работ. Из этой книги я позаимствовал все, что я напишу про Свазиленд. Поблагодарив этого выдающегося автора, я прошу извинить меня за ошибки в переводе или интерпретации, которые я невольно мог совершить.
Вот случай охватить под руководством ученого все аспекты — исторический, социальный и политический — жизни народа. И притом с такой строгостью, какой я самому себе, вообще говоря, не позволял, чтобы не увлечься и не сделать из книги этнологический трактат.
Пусть Свазиленд будет исключением! Тем более приятным, что даже мельчайшие подробности исследования Хильды Купер увлекательны.
Свази, по происхождению нгони, прибыли издалека на место своего теперешнего расселения, нашли его соответствующим своему вкусу и закрепились здесь.
Страна расположена в узком интервале между 26-м и 27-м градусами широты, уступами от 1000 до 1860 метров и пересечена с запада на восток тремя реками: Комати, Усуту, Мапуто. Неплохо орошаемая земля плодородна. В западной, самой возвышенной, части страны расположены богатые пастбища. В зимние месяцы туда устремляются из Трансвааля огромные стада. Центральная часть хорошо возделана. Покрытая зарослями песчанистая восточная часть годилась бы под обработку, не будь здесь нездорового климата и будь здесь побольше воды.
В стране разводят крупный рогатый скот, коз и немного лошадей; выращивают апельсины, грейпфруты, табак, кукурузу, хлопчатник.
Довольно значительны месторождения золота и асбеста в западных районах, антрацита — на прибрежной низменности[46].
Предвидели ли такие возможности свази, когда они пришли сюда? Как бы там ни было, они остались. Они легко покорили племена, обосновавшиеся здесь ранее, и, смешавшись с ними, так же как и с иммигрантами-зулусами, создали народ, полный решимости жить самостоятельно.
Этот очень редкий случай «двуглавой» власти стал одним из мотивов, побудивших нас подробнее описать Свазиленд.
Власть там разделена между королем и королевой-матерью. Он — «ингвеньяма» (лев). Она — «индловукати» (госпожа слониха). Два животных, которые в джунглях не дружат между собой!
Она славится своим «влиянием на выпадение осадков» — славную заботу Африки. Ее народ не считает дождь или засуху простыми природными явлениями: он верит, что так выражается удовлетворение или недовольство династических духов, на которых может воздействовать индловукати.
В противоположность владыкам других стран, которые, чтобы задобрить облака, полагаются на третьих лиц, королева-мать считает необходимым лично исполнять эту роль, представляющую к тому же один из лучших козырей монархии.
Монархия наследственна внутри гордого клана нкоси дламини. Свази утверждают, что у них было двадцать пять следовавших один за другим королей, но только восемь не вызывают споров. Первым достоверный правитель — Нгвана II (следовательно, до него был еще Нгвана I?). Он появился в конце шестнадцатого века — я несколько сомневаюсь в столь отдаленной датировке. Как бы там ни было, только его имя сохранилось в преданиях и упоминается во время ритуальных церемоний.
Неясная мечта увлекла его на юг и, заставив удалиться от побережья, направила к тому месту, где он основал новую родину. Каждый год паломники посещают его могилу в поэтичном месте на залесенной возвышенности.
Его внук Собхуза I сначала вел борьбу за пастбища с могущественным соседом Зидзе на клана ндванде. Он действовал последовательно. Дабы избежать прямого противоборства, он сначала отступил на север, к подножию гор Мдзимбе, которые и сегодня остаются центром королевского домена, вотчиной «настоящих свази», сердцем страны. Там он укрепил спою власть, покорив несколько мелких кланов нгони или сото, живших в этих местах до него, — предшественников. От них он набрался опыта традиционного «воздействия на дождь», военного искусства. Потом он затеял два крупных брачных маневра.
С одной стороны, он попросил руки дочери своего старого врага Зидзе, тотчас согласившегося на эту сделку. С другой — он послал двух своих дочерей в гарем зулусского вождя Чаки, обеспечив ого нейтралитет.