На обратный курс легли без потерь. Вечером эскадрильи вылетели бомбить вторую цель. На этот раз ею стал большой аэродром в Белостоке, который они хорошо обработали своими бомбами.
Уже на следующее утро, когда целью атаки стали скопления войск, колонны танков и грузовиков на путях снабжения русских, истребители JG51 оберст-лейтенанта Мёльдерса использовались уже по назначению, а не так, как в предыдущий день.
На трассе Брест-Литовск — Кобрин колонны русских машин упирались друг в друга, отдельные машины объезжали заторы по обочине, чтобы успеть вовремя вернуться назад. Моторизованные колонны сменялись танковыми. Иногда между ними оказывались колонны с конными упряжками, определяя темп движения, пока их не отодвигали с трассы. Все это поспешно отступало на восток, а сзади по пятам шли немецкие танки.
Эскадрильи наносили удары по противнику и бомбили его танки и орудия. Конный транспорт обстреливали пулеметами. После этого начинался хаос, а сверху на него сыпались фугасные бомбы, производя полное опустошение. Танки сталкивались и вспыхивали, орудия и тягачи переворачивались вверх колесами. Лошади вырывались из упряжи и дико носились вокруг.
Эффект внезапности сохранился и на следующий день.
KG51, которая к 20 июня перевела свои последние эскадрильи из Винер-Нойштадта в Лизани под Кросно, была укомплектована в основном Ju-88A-4. Вечером 21 июня на самолеты эскадры подвесили бомбы. В 22.00 была объявлена повышенная боевая готовность, и экипажи ожидали лишь приказа на вылет.
В полночь 22 июня, в воскресенье, состоялось совещание, и после подъема в 2.00 гауптман Бауэр из 7-й роты обеспечения полетов зачитал призыв Гитлера к солдатам на Восточном фронте.
Из 105 бомбардировщиков, числящихся в эскадре, в состоянии боевой готовности находился 91 самолет. В 3.00 начали прогрев моторов. Экипажи заняли свои места и приступили к проверке оборудования, приборов, бомбовых отсеков и бортового оружия.
Точно в 3.30 машины одна за другой поднялись в воздух. Уже четверть часа был слышен грохот немецкой артиллерии.
В этом первом ударе были атакованы аэродромы красных ВВС в Штрий Штрийске, Бушове-II, Тремблове, Бужаче, Ходорове и Литче. Было послано 80 машин, 11 оставлены для выполнения особых заданий.
Первой атакой эскадры на вышеперечисленных аэродромах было уничтожено около 100 русских самолетов. И здесь вражеские самолеты стояли на земле, как на параде. В первый день эта эскадра нанесла еще три мощных удара. Из первого налета не вернулось 7 самолетов. Это были машины 3-й группы. Пять из них принадлежали 9-й эскадрилье.
Когда обер-лейтенант Шульц-Хейн вечером первого дня подводил итоги на КП эскадры в замке Поланка, в Кросно, ему пришлось списать 15 экипажей, всего 60 опытных летчиков. В 3-й группе вышло из строя 14 машин; одни были сбиты противником, другие — повреждены при падении или жесткой посадке. Таким образом, около 50 % боевой мощи этой группы было потеряно.
Погиб обер-лейтенант Верховски, командир 5-й эскадрильи.
Ремонтные подразделения технико-эксплуатационной части работали не покладая рук, пока после полуночи не смогли доложить, что последняя из поврежденных машин вошла в строй.
Техники по вооружению лихорадочно трудились, чтобы снарядить боеприпасами пулеметные ленты и барабаны бортовых пушек при подготовке машин к боевым вылетам следующего дня.
Неслыханное доселе сражение продолжалось.
В 3.00 22 июня 1941 г. готовые к вылету экипажи KG55 сидели в своих самолетах. Накануне вечером командир эскадры оберст-лейтенант Кош вызвал своих командиров, ожидавших боевого приказа, и начальник штаба раздал схемы полетов к первым целям. В конце предыдущего дня была произведена перекличка групп, и их командиры раздали боевые расписания на 22 июня.
Все машины были заправлены и снаряжены боеприпасами. Из 104 бомбардировщиков эскадры — Не-111Н-6 и Н-4 — к утру нападения в состоянии боевой готовности находилось 88 машин.
Когда «Меч» — радиостанция 8-го авиакорпуса — дал добро штабу эскадры, группы «Тироль» (I./KG55), «Штайермарк» (2-я группа) и «Кэрнтен» (3-я группа) в 3.05 вылетели в направлении вражеских аэродромов в Львове (Лемберге) и Киеве. Последний должен был полностью накрыт силами эскадры, поскольку предполагалось, что там находится штаб-квартира армии Буденного.
Бомбы накрыли обе цели. Там были уничтожены самолеты, сожжены ангары и разрушены убежища. Когда в ходе сражения под Львовом из леса со стороны Броды — Лежнев выкатились русские танки и ударили по флангу наступающих немецких частей, то подразделения KG55 уничтожили их ударами с бреющего полета.
Утром 22 июня 1941 г. генерал-полковник Кирпонос по радио приказал всем армиям, корпусам и дивизиям: «Отражать внезапное нападение немцев всеми имеющимися силами». Однако было поздно, поскольку, прежде чем этот приказ дошел до уровня дивизий, немецкое наступление уже набрало силу. Большая часть из 60 разведанных советских аэродромов были охвачены дымом и пламенем, самолеты в ангарах уничтожены, а пути снабжения перерезаны.
После бомбардировки и разрушений в дело вступили истребители. Так, I./JG3 гауптмана фон Хана атаковала аэродром Львова, где уничтожила 21 самолет. В Станиславе противник потерял 36 боевых самолетов и истребителей. Советские ВВС потеряли в зоне боевых действий группы армий «Юг» более 277 самолетов.
Среди 440 истребителей, участвовавших в этом первом налете, были и машины JG54. Около полудня советские бомбардировщики попытались совершить налет на немецкие аэродромы, но большинство из них были сбиты. Унтер-офицер Тегтмейер из I./JG54 сбил своего первого противника. Майор Траутлофт с большим успехом водил в бой свою эскадру в первый и второй день нападения.
Сообщения об успехах поступали изо всех эскадр. Цифры были настолько внушительными, что даже Геринг в них засомневался.
В 7.15 22 июня командующий советской 8-й армией направил в свои авиационные части следующий приказ: «Мощными налетами бомбардировщиков и штурмовиков разгромить немецкие ВВС на аэродромах, основные группировки наземных войск противника уничтожить бомбовыми ударами. Осуществить воздушные налеты на территорию противника вглубь на 150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель».
Этот приказ был отдан армейским командованием, поскольку русские ВВС не являлись отдельным родом войск, а были подчинены армиям и до некоторой степени были их придатками. Такое положение просуществовало до января 1942 г., когда в России стали формироваться самостоятельные воздушные армии.
Итак, вслед за командующим советской 8-й армией другие командующие тоже отдали боевые приказы своей авиации. Когда днем 22 июня 6 советских бомбардировщиков попытались атаковать аэродром Бяла-Подляска, с него в воздух по тревоге поднялись истребители Bf-109 и сбили все 6 самолетов. Это не позволило русским уничтожить Ju-87 из размещенной там StG77.
Днем 22 июня еще одна эскадрилья из 12 советских бомбардировщиков атаковала колонну немецких грузовиков, в которой находилась командная машина генерал-оберста Гудериана. Здесь в бой вступили истребители JG51 и уничтожили все 12 самолетов.
В третьем случае русским повезло. Под Гродно они в воздушной дуэли одержали свои первые победы — самые эффективные из всех оборонительных мер русских ВВС на этом участке.
На второй день Русской кампании советское правительство приняло решение о создании главного командования ударных сил Красной армии — Ставки. Начальником штаба стал маршал Тимошенко. Его заместителем был назначен генерал армии Жуков.
В первый день лишь немногие самолеты красных ВВС сумели проникнуть на территорию, захваченную немцами. Нескольким советским бомбардировщикам в районах Белосток — Пултуск и Брест-Литовск — Холм, однако, удалось даже сбросить бомбы.
Немецкая воздушная разведка подтвердила все отчеты о первых налетах, согласно которым русские самолеты открыто стояли на своих местах. «Как в мирное время, без какого-либо камуфляжа они рядами стояли на летных полях или по их краям. Нет никаких сомнений, что противник не ожидал внезапного нападения»[24].
Доклады бомбардировочных и истребительных частей о необычайно большом числе уничтоженных самолетов хоть и встречались везде с ликованием, но втайне вызывали сомнения.
Согласно сообщениям, немецкие части, как и планировалось, подвергли бомбардировке все важные цели вблизи границ. Среди них 31 аэродром, три укрытия для спецперсонала, две артиллерийские позиции, бункерный комплекс и склад ГСМ. Кроме того, была проведена спецоперация против советского Черноморского флота в Севастополе.
В первой волне воздушного наступления участвовало 637 «Штук» и бомбардировщиков, а также 231 истребитель. Из них из боевых вылетов не вернулось только две машины. Русские истребители в этом первом оборонительном сражении показали себя совершенно беспомощными. Как только в них начинали стрелять, они сразу же отворачивали на большом расстоянии.
Пограничные города, например Брест-Литовск, еще не были затемнены.
В течение двух первых дней войны немецкие самолеты могли безнаказанно совершать налеты на советские наземные сооружения, вести аэрофотосъемку и бомбить взлетно-посадочные полосы, уставленные самолетами. Эти налеты были настолько успешными, что люфтваффе доложили в Верховное командование вермахта о том, что на земле и в воздухе было уничтожено 4017 самолетов противника при своих потерях 15 машин. Рейхсмаршал Геринг сообщил, что в первую неделю войны было уничтожено 4990 русских самолетов при собственных потерях 179 машин[25]. Начальник Генштаба сухопутных войск генерал Гальдер прокомментировал успехи первых двух дней войны записью в своем дневнике: