– Я могу, если нужно, проверить черновик. Ну, чтобы все было по форме.
– Спасибо! Ты мне так помогла!
Она усмехнулась, сказав:
– Это не бесплатно. Будешь должен мне ужин.
Я собирался ответить, но тут ей позвонил дядя Филип. Лицо Ванды стало строже, пока она слушала, а затем воскликнула:
– Так точно!
Как оказалось, капитан созвал собрание офицеров, на которое я должен немедленно прибыть. Ванда проводила меня туда.
Мы вошли в зал с большим вытянутым столом, за которым едва уместилась целая прорва народу в офицерских мундирах. Один из двух пустых стульев заняла Ванда, а я остался стоять перед собравшимися. Несколько десятков мужчин и женщин одновременно смотрели на меня – с настороженностью, удивлением, недоумением.
Только дядя Филип улыбнулся мне и сказал:
– Старший лейтенант Грумант, вы служили под началом капитана Светлова, а остальные, безусловно, слышали о нем, по крайней мере о его героическом поступке.
Офицеры закивали. Лица стали менее напряженными.
– Матрос Светлов не однофамилец, а сын капитана Светлова. Я знаю матроса всю его жизнь и могу ручаться за него. Сережа, проходи, садись.
Я подчинился, чувствуя себя по-прежнему весьма неуютно. Все офицеры провожали меня взглядом, а старший лейтенант Грумант смотрел особо пристально.
– Матрос Светлов является специалистом по неккарцам. Его полевые исследования привели к обнаружению угрозы номер три.
– Со стороны неккарцев? – недоверчиво спросил толстый капитан второго класса. – Они же вымерли.
– Со стороны тех, кто уничтожил неккарцев, – ответил дядя Филип.
В зале повисла мрачная тишина.
– Узнав об этом, «тролли» попытались схватить матроса Светлова, чтобы заполучить всю информацию, которой он располагает. Объявили его террористом, ну, вы в курсе их методов. Конечно, как сын своего отца он хорошо знал, кому именно следует передать эту информацию. Но едва матрос Светлов оказался на борту «Благословенного», «тролли» вырубили дальнюю связь. Отключили во всей системе ради того, чтобы мы не могли связаться с командованием. И это еще не все. Они угрожали нам абордажем. Некоторые из вас были на мостике вместе со мной в этот момент, но я говорю для тех, кто не был.
Комната наполнилась гулом возмущенных голосов. Офицер в черной форме морпехов громко выругался.
– Совершенно верно, полковник. И более того, они начали выполнять свою угрозу. Знаю, все вы хотели бы проучить этих выскочек, но я принял решение отступить. Потому что действия Спецконтроля являются доказательством того, что начала реализовываться угроза номер два.
После этих слов тишина стала еще более мрачной, а лица офицеров – еще более хмурыми и суровыми. Я помню, как отец в детстве рассказал мне, что угроза номер три – это ксеноугроза. Угроза номер один – со стороны Земли. Если однажды запертые там деграданты соберутся с силами и прорвут блокаду. Когда я спросил про угрозу номер два, папа замешкался и ответил: «Внутренние проблемы». Теперь я понял, что имелось в виду: узурпация власти Спецконтролем.
– Две из трех угроз, для противодействия которым и был создан Космофлот, стали реальностью. Но сейчас мы единственные, кто знает об этом. Любой ценой нужно донести информацию до командования.
Офицеры закивали.
– Итак, мы ускользнули от преследователей и движемся к станции Ы-431. Оттуда мы передадим сигнал командованию. «Тролли» не дураки, так что мы обязаны учесть все варианты. Но прежде чем мы их обсудим, матрос Светлов ответит на ваши вопросы.
– Кто уничтожил неккарцев? – спросил полковник-морпех.
В последующие два часа я отвечал на вопросы офицеров. Они оказались самой дисциплинированной аудиторией. Никто не перебивал, не спорил, спрашивали вежливо и по существу. Какой контраст с научным семинаром на Тигардене! А слушали так внимательно, что я впервые осознал, насколько масштабно и опасно то, что мне довелось открыть. Вроде как я и раньше это понимал, но когда столько офицеров пристально смотрят на тебя, ловя каждое слово… тут уже доходит до самой глубины души. Серьезные люди – наверное, самые серьезные во всей Федерации – воспринимают все как предельную угрозу.
– Спасибо, матрос, – сказал дядя Филип, когда вопросы иссякли. – Теперь можете идти отдохнуть.
А офицеры остались обсуждать услышанное и вырабатывать планы.
Уже по пути в каюту меня догнала усталость. Столько всего пришлось сегодня пережить… Организм тянуло поскорее отключиться. Но стоило мне лечь на жесткой космофлотской койке, как сон пропал. Я лежал, глядя в темноту, и вспоминал, как утром залез в фургон с пятью таэдами. Казалось, это было так давно… Направляясь к особняку Босса, я воображал себя ледоколом, который сломает их жизни. Вершителем судеб. Мстителем.
Стыдно вспоминать.
Эти действия поломали мою собственную жизнь, пожалуй, не меньше, чем жизни тех, кто был в особняке. А может, и больше.
Вновь перед внутренним взглядом предстала распадающаяся на куски Сидни, Крикс, в бессильной ярости пытающийся дотянуться до меня культями, окаменевший на полуслове Босс…
И рухнувший на землю таэд с огромной дырой в груди.
Келли и люди из особняка сейчас в больнице, уверен, им уже пришили руки и ноги. Пара недель – и они вернутся к своей жизни. Пабло и Свачи отделались легким испугом. Рано или поздно даже Босса оживят.
А вот Ыауи к жизни уже не вернется. Если бы я сегодня выехал на час позже… Если бы вообще улетел с Сальватьерры еще позавчера, то он был бы жив, а с Боссом разобрались бы и без меня. Я отправил таэда на смерть напрасно.
Жгучее чувство вины терзало меня, но я заставлял себя вспоминать и думать о нем. Не отводить мысленного взгляда от ужасных последствий моих решений.
Надежный. Солдат. Без семьи. Это все, что сказали его сослуживцы.
Я помню, как он, преодолев страх, шагнул в зону поражения вокруг Белого Объекта. А потом отправился в неизвестность на корабле чужаков. Безропотно соглашался на «заморозку», каждый раз рискуя навсегда застрять в той жуткой тьме. А сегодня первым вычислил, откуда шел голос человека из Спецконтроля. И успел сделать выстрел…
Теперь он убит, и я даже не могу достать его тело, чтобы с почестями вернуть на родину. Но если бы и достал – мне никто не позволит лететь, куда захочу. Я вообще больше не распоряжаюсь своей жизнью. И понятия не имею, что меня ждет.
Матрос Космофлота…
Воодушевление, испытанное во время присяги, улетучилось, я чувствовал уныние и тревогу. За весь день единственное светлое событие – новость про Герби. Ну и, конечно, встреча с Вандой. Значит, два светлых события. Хорошо, что она здесь. Без нее мне было бы совсем одиноко на огромном чужом корвете.
Мои мысли невольно потекли в прошлое, к нашему лету на даче, прогулкам, задушевным разговорам… Как безмятежна была моя жизнь тогда!
Память оживляла все более волнительные воспоминания. Как мы с Вандой обнимались и целовались и все, что следовало после… В груди моей разлилось томное чувство.
«Ты женат», – строго напомнил Гемелл.
«Ну и что, я не могу вспомнить прошлое? Это просто воспоминания».
Однако в глубине души я ощущал стыд, словно меня застали за чем-то неприличным.
«Конечно, твоя самка из-за своей сексуальной дисфункции разрешила тебе спариваться с другими, но не думаю, что Богу это понравится».
«Фу, Гемелл, о чем ты? Я вовсе не хочу… спариваться с Вандой!»
«Уж мне-то зачем врать? Я ведь внутри тебя. Твои чувства для меня открыты».
Я потрясенно молчал, какое-то время боясь даже подумать о том, что он сказал.
Нет, Гемелл перепутал. Конечно, появление Ванды всколыхнуло воспоминания о моих юношеских чувствах к ней и о том, что было между нами, но это прошлое. А не настоящее. В настоящем я люблю Лиру. И хочу хранить ей верность.
«Тогда почему снял кольцо?»
– Я уже отвечал на этот вопрос.
«А теперь еще договорился про ужин».
– Это просто совместный прием пищи. У нас уже был сегодня один. Как видишь, ничего страшного не произошло.
И все же пренебрегать замечаниями Гемелла не стоит. После приема ферусена захлестывает чувствами, и сегодня у меня этот процесс наложился на встречу с Вандой. А ну как меня и впрямь занесет? Надо это предотвратить с помощью другого препарата. Я давно не принимал этенул. Завтра проберусь на «Отчаянный», там в моей каюте пузырек на столе. Приму таблетку и все. Никакой угрозы.
Да, насчет угрозы. Я вспомнил взгляд и слова командора Спецконтроля. Кажется, они решили, что за всеми моими действиями изначально стоял Космофлот. И стали считать Космофлот источником инопланетной угрозы. А флотские решили, что это Спецконтроль угроза, раз попытались напасть на них. Какое-то чудовищное недоразумение. Хорошо, что дядя Филип улетел, не ввязавшись в битву. Он привезет меня к контр-адмиралу, и там наверху быстро все разрулят…
День триста шестьдесят пятый
После пробуждения я был дезориентирован, пытаясь понять, где оказался. На мою каюту это не похоже… Или похоже?
Затем зажег свет, и все окружающее напомнило: «Ты на флоте, сынок!» Взгляд скользил по суровому интерьеру, пока не уткнулся в стул. На нем висела моя матросская форма. Когда я надевал ее, планшет пикнул – календарь напомнил, что сегодня триста шестьдесят пятый день моего путешествия.
Ровно год прошел с того дня, как я впервые взошел на борт «Отчаянного»… Когда я покидал родную планету, в нашей части Мигори была весна. Цвели деревья и кустарники, клумбы пестрели изысканными флористическими композициями. В воздухе царил запах свежести и ароматы цветов. Прямо сейчас на Мигори происходит то же самое… А я здесь.
Я почувствовал себя очень одиноким.
Раздался звонок, и я вздрогнул – он был неприятным. Такой дребезжащий, пронзительный…
За дверью стояла бодрая и подтянутая Ванда.
– Как спалось?
– Отлично.
– Капитан приглашает тебя на завтрак. Надеюсь, ты сейчас не очень занят?