Дело в том, что «либеральная» команда была у нас поставлена администрацией президента США Б. Клинтона. И, в общем, до сих пор курируется теми же людьми, которые определяли мировую финансовую политику 90-х (наиболее известен из них Ларри Саммерс, желающие могут найти в интернете его письма Чубайсу, в бытность последнего вице-премьером, — очень познавательно в части понимания системы отношений). Но, с учетом уже упоминавшихся проблем, связанных с выборами в США, «изоляционисты», в случае прихода к власти в январе 2017 года, будут достаточно настоятельно требовать от Путина избавиться от представителей остро враждебной им команды. Напомним, что аналогичные (хотя и существенно менее острые) проблемы привели к необходимости замены Явлинского на Гайдара в начале 90-х годов.
С учетом особенности Путина, который крайне не склонен обижать близких ему людей, несмотря на любые их ошибки, «либералы», может, могли бы и не нервничать. Но, из-за упомянутых выше экономических и административных проблем, их позиции становятся куда более уязвимыми. И это неминуемо вызовет резкую атаку на всех потенциальных лидеров финансово-экономического блока правительства.
В частности, можно отметить усиление «наезда» на Д. Рогозина (в части назначения его сына и сплетен по поводу квартиры), С. Глазьева (которого председатель Московского экономического форума и, в общем, представитель «либералов» Руслан Гринберг не пригласил на основную площадку МЭФ, позиционирующую себя как главную интеллектуальную альтернативу либеральному мейнстриму, о «наездах» в либеральных СМИ даже говорить нечего). Но и общий фон желтой либеральной прессы (не говоря уже об интернете) стал намного более жестким.
Отметим, что сам Путин пребывает в крайне сложном положении. И ситуация на Украине, и ситуация в Сирии, и экономический кризис требуют от него некоторых действий. Но действия сложным образом (и внутри страны, и за ее пределами) влияют друг на друга, и необходимо разработать комплексную, системную стратегию для того, чтобы эти действия усиливали друг друга, а не ослабляли. В то же время в окружении Путина находятся как минимум две (на самом деле больше, поскольку групировка «изоляционистов» состоит, как было описано выше, как минимум из трех разных групп) противоположные группировки, партнеры которых во внешнем мире активно противодействуют друг другу.
Так, в рамках своей сирийской стратегии (и, частично, украинской) Путин активно противодействует мировой финансовой элите, при том что, как я уже отмечал, в рамках финансово-экономической политики он идет в фарватере этой группы. Если приводить исторические примеры, то выглядит это так, как если бы Александр Невский, собираясь воевать с Тевтонским орденом, поручил бы снабжение своей армии дочерней фирме этого самого ордена. Дошел бы он с такой политикой до Чудского озера? Сомневаюсь.
Здесь я дополню свои соображения, приведенные в прогнозе на предыдущий год. То, что Путин не устраивает мировую финансовую элиту уже несколько лет, понятно. О причинах можно спорить много, но они не являются темой настоящего прогноза. Однако главным врагом этой элиты является сегодня не Путин, а американские изоляционисты, элиты Британии («Виндзоры», «Ротшильды», называйте их как хотите) и «обобщенный Ватикан», как символ «старых» континентальных элит. В этой ситуации острый конфликт с Путиным не в интересах представителей финансовых элит — он может потребовать слишком много сил. И по этой причине была выбрана стратегия «мягкого удушения» правящей сегодня в России политической элиты.
Однако если на обострение пойдет сам Путин, он станет главной опасностью для финансистов, и они нанесут серьезный удар. Не исключено, что именно по этой причине Путин ведет весьма сложные маневры, но не переходит некоторой «красной черты». Для тех, кто считает, что такие рассуждения характерны только для защитников Путина «на жалованье», сообщаю, что, с моей точки зрения, нет никакой гарантии, что он изменит свою политику даже после того, как ситуация изменится.
А ситуация может измениться уже в этом году. Я писал, что (условный) Трамп (теоретически президентом США еще может стать и демократ Сандерс, например, если Клинтон исключат из гонки за совершенные ею преступления, да и в гонку еще могут вступить независимые кандидаты) наверняка потребует от Путина увольнения сторонников «финансистов» как гарантию партнерских отношений. Но и тут Путина ждут серьезные проблемы.
То, что Трамп с Путиным договорятся, уже почти очевидно. И это не может не волновать «финансистов». По этой причине я прогнозирую резкое усиление давления на Путина (исходящее от «финансистов» и поддерживаемое их российской агентурой), направленное на то, чтобы не столько убрать его с поста Президента России (не очень понятно, как это можно сделать), сколько сделать его абсолютно «нерукопожатным» в рамках «западного» общества. Как это будет осуществляться, я не знаю, но такие попытки почти наверняка предприниматься будут, поскольку «решить вопрос» нужно до ноября месяца. Текущего, напомню, года.
Дело здесь еще и в том, что интерес к России у (условного) Трампа двоякий. У него есть пассивная составляющая: Россия не должна поддерживать его врагов «финансистов» и брать на себя ответственность за ряд региональных проблем, на которые Трамп не хочет тратить американские ресурсы. В частности, на обеспечение безопасности в Восточной Европе и, частично, на Ближнем Востоке, где под безопасностью, в частности, подразумевается недопущение излишней активности созданной «финансистами» террористической сети, включающей в себя ИГИЛ.
Отметим, что именно по этой причине так воют о мифической «русской угрозе» проамериканские (а точнее, поставленные «финансистами») нынешние элиты стран Восточной Европы. В этом смысле, кстати, очень показательна позиция венгерского лидера Орбана, который никакого давления не боится и, соответственно, про Россию ничего плохого не говорит. А вот нынешние политические элиты других стран Восточной Европы в иной позиции: они не мифического российского вторжения боятся, а того, что в результате поражения их старших партнеров в битве с «изоляционистами» их самих погонят с насиженных мест! При этом дело даже не в том, что они лишатся «кормушки»; совершенно очевидно, что новые власти этих стран начнут антикоррупционные расследования, и нет никакой гарантии, что новые власти США будут их защищать. В конце концов, для Трампа они всего лишь представители его врагов. В лучшем случае те из них, кто является американскими гражданами, будут сидеть в американской тюрьме.
Это, повторю еще раз, позиция пассивная. И в рамках такой позиции, теоретически во всяком случае, «финансисты» могут, скажем, через четыре года взять реванш. А то и уговорить Путина не принимать жестких мер в отношении своих представителей. Беда «финансистов» состоит в том, что у Трампа есть и конструктивный сценарий. Дело в том, что любой реванш возможен только в том случае, если общая модель (выстроенная на основе доминирования финансового сектора) останется неизменной. А никаких альтернативных вариантов у Трампа пока нет.
Точнее, она ограничивается идеями Рона Пола о повышении учетной ставки ФРС до значений, при которых все «паразиты», живущие на эмиссии (в том числе и транснациональные банки), умрут, предприятия и домохозяйства пройдут через банкротства и, очистившись от долгов (напомню, что это у нас банкротство — уничтожение предприятий, а в США все ровно наоборот, там закон защищает реального производителя), экономика «оттолкнется от твердого дна» и начнет рост. Причем путем все того же ускоренного роста финансового сектора, поскольку альтернативной модели просто нет. Так что «финансисты» резко ослабнут, но в рамках сохранения модели смогут сберечь некоторые свои возможности.
Отметим, что сама по себе эта идея вполне разумна (особенно в части списания долгов домохозяйств), если бы ее осуществить в начале 90-х — цены бы ей не было! Но сейчас она приведет к такого масштаба спаду, что мало не покажется! И что будет «отталкиваться» — уже большой вопрос. Впрочем, для американских экспертов это не доводы — они с нашей теорией кризиса не совсем согласны. Но есть одна возможность, которая позволит положение несколько выправить: если ситуацию затянуть, то можно попытаться в противовес спаду организовать рост. Только на других принципах, не за счет эмиссионного стимулирования спроса.
Беда в том, что в мире нет не то что альтернативной модели экономического роста, нет даже научного языка, на котором можно было бы попытаться даже не разработать альтернативную модель, а хотя бы описать текущую ситуацию. Кризис длится уже почти 8 лет, а объяснить его экономический мейнстрим не может. Причины этого описаны в рамках нашей теории, но нужно сказать еще несколько слов на эту тему. Дело в том, что после того, как «финансисты» стали полностью доминировать в мировой элите с конца 70-х годов (40 лет прошло, между прочим два поколения), они сумели полностью перестроить экономический дискурс так, что доминирование финансовой составляющей воспринимается как само собой разумеющееся.
Иными словами, все, кто учился экономике в последние 40 лет, будут автоматически раз за разом повторять положения о доминировании в ней финансового сектора. Более того, они и действия свои будут выстраивать в рамках этого базового тезиса (как там говаривал незабвенный Виктор Степанович Черномырдин? «Хотели как лучше, получилось как всегда?» Или «Какую партию ни строим, получаем КПСС!»). Что, разумеется, «изоляционистов» устроить не может категорически. И единственной альтернативой этому почти тотальному доминированию финансового мейнстрима являются те экономические школы (выстроенные на базе политэкономии), которые еще остались в России.
Собственно, у нас, в России, даже теория кризиса есть, причем написанная почти за 10 лет до начала самого кризиса. Но проблема в том, что эти школы и эта теория сегодня не готовы к широкому распространению — их еще нужно для этого адаптировать. В частности, эту теорию никак нельзя использовать на практике, она пока существует только для теоретиков-макроэкономистов. Но она есть!