К счастью, в это утро, направляясь с майором за утес, он решил по пути заглянуть на отмель, чтобы поговорить с людьми, занятыми на кренговании, и самому увидеть, как продвигается работа.
Остановившись там, он заметил вдали фигуру капитана Лича в алом камзоле. Он видел, как пират быстро направился через отмель к хижине Присциллы и вошел в нее. Еще не подозревая истины, он решил, что лучше вернуться. Сопровождаемый взглядами пиратов, он непринужденной походкой пошел назад, к хижине, вместе с майором, ничего не заметившим и поэтому надоедавшим вопросами, почему он изменил намерение. В середине пути де Берни внезапно ускорил шаг, предоставив майору, которому спешка по такой жаре была неприятна, добираться, как заблагорассудится.
Быстрым, бесшумным на песке шагом, он достиг хижины и убедился, что попал как раз вовремя.
Капитан Лич, слишком поглощенный, чтобы заметить появление француза, был испуган неожиданным прикосновением к своему плечу.
- Полагаю, ты молишься, капитан? Мне очень неприятно беспокоить тебя, но мадам де Берни - неподходящий объект для твоего обожания.
Том Лич вскочил, оборачиваясь с ловкостью кошки, а рука его инстинктивно потянулась к поясу.
Де Берни отступил немного в сторону, оставляя свободным выход. Лицо его было невероятно бледным, а улыбка в сочетании с выражением глаз казалась ужасной.
- Пожалуйста, продолжай обожание мадам де Берни. Я ничего не имею против. Но на расстоянии. И впредь, сделай одолжение, обожай на расстоянии. Пусть твое поклонение ей будет таким же, как святому на небесах. Так для тебя будет лучше и безопаснее.
И он повелительным жестом указал на выход, остававшийся свободным, но за которым уже вырисовывалась крупная фигура майора Сэндза.
Лич, повернувшись спиной к Присцилле, стоял, тяжело дыша. Он снова пригнулся, как бы изготавливаясь для прыжка.
- Клянусь господом! Ты смеешься, обезьяна! - сказал он хриплым голосом. - Ты знаешь, что бывает с теми, кто вольно обращается с капитаном Личем?
- Ты бы лучше задался вопросом, что может случиться с тем, кто вздумает вольно обращаться с мадам де Берни, - сказал француз и снова жестом приказал убираться.
- Клянусь адским огнем! Я восхищен, твоей смелостью! Но не слишком заносись со мной. - Он, крадучись и не отрывая глаз от де Берни, сделал шаг или два к двери и обалдевшему майору за ней. - Ты высок и красив, парень, но мне приходилось превращать в падаль людей и покрасивее тебя, Чарли. Не забывай об этом.
- Я запомню, - сказал де Берни мрачно. - А тебе тем временем лучше убраться отсюда, пока мое терпение не иссякло. Возможно, ты слышал, что оно не беспредельно.
- Ты угрожаешь мне? Ну-ну! Вот только интересно, остался ли в живых хоть один человек, кто может похвастать этим?
Пират вышел из хижины и, наткнувшись на майора, сильно и грубо оттолкнул его, радуясь возможности излить на кого-нибудь душивший его гнев. Но не успел он сделать и шести шагов, как его остановил голос де Берни:
- Ты кое-что забыл.
Де Берни остановился в дверях, держа в руке собранные на столе жемчужины. С этими словами он швырнул их Личу.
Часть жемчуга попала в пирата, часть - нет, но все они - дюжина жемчужин, которые Лич не продал бы и по тысяче песо, но которые забыл в спешке – рассыпались по песку.
Вслед за короткой вспышкой ярости он бросился на четвереньки и, фыркая как кот, принялся собирать их, не задумываясь о смехотворности и унизительности своего положения.
16. ЯБЛОКО РАЗДОРА
Пока Том Лич позорно ползал в полудюжине шагов от хижины, а майор в изумлении взирал на это, де Берни повернулся к Присцилле, которая левой рукой старалась прикрыть разорванную часть платья.
Никогда еще ей не приходилось видеть де Берни в таком состоянии. До сих пор она видела его в любых обстоятельствах, и стала считать его абсолютно невозмутимым человеком с огромным самообладанием. И вот, увидев его бледного и дрожавшего, она поняла, каких усилий стоило ему сдержать себя, пока Том Лич был здесь.
Подойдя к ней, он положил руку на ее плечо. Она почувствовала дрожь в его руке, а когда он произнес ее имя, уловила легкое заикание в голосе. С глубоким вздохом она упала ему на грудь, чувствуя себя слабой и беспомощной после пережитого напряжения. Его рука подхватила ее и поддержала, поддержала морально и физически. Почувствовав себя в его руках, как за каменной стеной, она немного успокоилась. Де Берни вначале только нежно и почтительно поддерживал ее, а потом, справившись с волнением, заговорил дрожащим голосом:
- Надеюсь, этот, скот не очень испугал вас?
- Слава богу! Слава богу, что вы пришли! - сама степень ее благодарности усилила его гнев.
- Пусть этот пес тоже благодарит бога. Если бы он задержался, мне бы пришлось его убить.
Она в страхе сжала его руку и взглянула ему в лицо.
- Вы не станете этого делать? Не надо.
Его побелевшие губы искривились в горькой усмешке.
- Я не осмелюсь на это, - признался он. - За всю свою жизнь мне еще никогда не требовалось столько самообладания, чтобы удержаться от действий, могущих погубить всех нас. Но, господи, как это тяжело! Как тяжело было видеть вас, Присцилла, в руках этого грязного животного!
Это был крик души. В том, как он произнес ее имя, отразилась дюжина чувств: тут были гнев и горе, нежность и самоотречение, и какая-то глубокая печаль. Все это, и даже нечто большее, услышала она в его восклицании и, покорившись своим собственным чувствам, еще крепче прильнула к нему.
- Не оставляйте меня одну, пока мы здесь! - тихо прошептала она, - Обещаете?
- Как вы можете предполагать такое? - ответил он страстно. - Неужели вы могли подумать, что я еще раз оставлю вас без защиты?
Он склонился к ее голове, покоившейся у него на груди, и почтительно коснулся губами волос, едва сознавая, что этим выдает свои истинные чувства, вызванные опасениями за нее.
Но в этот момент пребывавший в качестве зрителя майор счел необходимым вмешаться, чтобы Присцилла, только что вырванная из рук одного пирата, не растаяла в руках другого.
- Чтоб мне лопнуть! - воскликнул он, выступая вперед. - Что здесь происходит?
Негодование, прозвучавшее в его голосе, мгновенно вернуло де Берни к действительности. Не отпуская девушку и не меняя позы, он произнес сквозь зубы:
- Идиот! Вы собираетесь всех погубить! О чем вы думаете? Разве она не моя жена в глазах тех, кто сейчас глазеет на нас? Я играю свою роль, сэр. Убирайтесь и не мешайте мне!
Майор с облегчением взглянул на него.
- Прошу прощения, де Берни, - заколебался он, - но как брату, мне естественно было бы тоже необходимо остаться здесь. И потом, я не сделал ничего такого, что могло бы выдать вас.
Но мисс Присцилла посчитала, очевидно, что комедия зашла слишком далеко. Словно вспомнив о действительности, она высвободилась из объятий де Берни и, подойдя к стулу, с усталым видом опустилась на него. Она все еще была бледна, темные тени собрались у нее под глазами, а левая рука по-прежнему прижимала к груди порванную часть платья.
- Не могли бы вы оба оставить меня в покое хоть на немного, - попросила она.
Уважив ее просьбу, они ушли. И пока они ходили по отмели, майор с бессильной яростью поносил все на свете, поставив де Берни в один ряд с Томом Личем. Тот же, шагавший в мрачном настроении, не обращал на него никакого внимания и вряд ли вообще слышал его. Он очнулся, лишь услышав обращенные к нему слова майора:
- До последнего времени сэр, я доверял вам. Но предупреждаю, если вы не прекратите водить дружбу с этими головорезами, я лишу вас своего доверия.
- В таком случае, сэр, вы завоюете мои симпатии, - резко сказал де Берни и отошел от майора.
Оглянувшись по сторонам в поисках объяснения столь странным словам, майор увидел появившегося Пьера. К нему-то и поспешил де Берни. Майор с обычным своим ворчанием последовал за ним.
Приблизившись, он услышал непонятную речь Пьера и заметил, как после слов мулата опустились плечи его хозяина, и как де Берни снова впал в задумчивость.
Мгновением позже, когда майор подошел, заговорил де Берни, но оставалось неясным, говорил ли он себе или стоявшему перед ним Пьеру. Даже майор, с его скудными познаниями французского, понял значение слов де Берни.
- Однако, необходимо что-то предпринять.
С этими словами француз медленно направился к хижине, а затем, как человек, принявший неожиданное решение, круто повернулся и направился к пиратскому лагерю.
Когда он пришел туда, двое пиратов, коптивших на огне черепаху, приветствовали его с дружеской фамильярностью, которую он сам же поощрял. Но на этот раз он прошел мимо, не обратив внимания.
Было уже после полудня, и в хижине капитана вожаки сидели за обедом, когда неожиданно появился де Берни, суровый и сосредоточенный.
Том Лич, успевший к этому времени прийти в себя хотя бы внешне, украдкой бросил на него испуганный взгляд, понимая причину этого внезапного появления. Но подобное чувство не могло долго владеть Личем. Вспыхнув, оно тут же исчезло, вооружив его дерзкой наглостью для отражения нападения, которого он ждал в любом случае.
Де Берни подошел к свободному краю стола. Лич сидел во главе. Справа от француза находился Бандри и Халлауэлл, слева - Эллис и Воган. Все четверо оторвались от еды, пораженные его суровостью.
- Я полагаю, капитан, ты имеешь некоторое представление о том, что привело меня сюда, - заговорил он холодным тоном. - Я уже предупреждал тебя и не собираюсь бросать слов на ветер. Если золотой флот имеет для тебя значение, и ты хочешь, чтобы я привел тебя к нему, тебе отныне придется вести себя корректней и избавить мое жилище от своих посещений.
- Ей-богу... - начал было Лич, приподнимаясь.
- Погоди! - загремел де Берни, тоном и жестом заставляя пирата замолчать, и обратился к офицерам: - Этот флот имеет значение и для вас, и если вы желаете, чтобы я привел вас к нему, тогда проследите, чтобы капитан подчинился моему требованию. Если еще раз повторится то, что произошло сегодня утром, и еще раз Том Лич осмелится подойти к моей хижине ближе, чем на двадцать ярдов, я клянусь, что ни один из вас не прикоснется ни к одному песо из этих сокровищ. Если я должен проявлять уважение к договору, то пусть Том Лич проявляет уважение к моей жене. Проследите, чтобы он уважал ее.