И тут мне окончательно снесло крышу, когда в нос ударил запах моего омеги, и последние слова отца прошли мимо моего сознания:
— В одном лице, — я, ничего не слыша, шагнул внутрь и все-таки сполз по стенке вниз.
Передо мной сидел мой беременный брюнет, с небольшим животиком, в котором находился… Мой ребенок…
Доигрался, — первое, что пришло в голову. — Нет, не доигрался, кирдык пришел …
Я полный кретин, дебил, тормоз, да много чего я еще себе любимому говорил в душе. Как же я не понял сразу, почему не сложил два плюс два? Что мне делать? Картинки мелькали передо мной, как калейдоскоп. Как же он должен ненавидеть меня, я же скотина, как я обошелся с ним?
Мой мозг бился в истерике. Я побежал вслед за отцами, только они могли мне подсказать. По пути увидел цветочника с корзиной, то, что доктор прописал, но когда подбежал, то оказалось, что у него остался один цветок и вы не поверите — тюльпан. Да, полное невезение. Не соображаю для чего, но покупаю цветок и корзину в придачу. Набираю отца, как ни странно, он ответил быстро. А я только и мог вымолвить одно слово «ПОМОГИ». И услышал в ответ:
— Мы на парковке, в машине с отцом ждем тебя, горе ты наше луковое, — и отключился.
Я бежал к ним, нет, я мчался на всех парах и думал, только бы мой малыш не успел отойти от шока и дождался. А то, что он в шоке, я не сомневался.
Прибежал к отцам с языком на плече. Увидев мое приобретение, они были в шоке. Однако, я схватил с заднего сидения все поделки, которые приобрел на аукционе, уложил их в корзину, окружив цветок. Понимал, что такого идиотского подарка не было еще ни у кого. Но что поделать, другого-то нет. Терпи, мой дорогой муж, раз супруг у тебя идиот, то и подарки будут такие же. И только я хотел уходить, как меня окликнул папа.
— Начни все с начала, которого у вас не было, — и протянул мне бархатную коробочку. — Эх, молодежь, все за вас думать надо. Марш к мужу, а то сейчас надумает себе невесть чего, — и протянул мне ключи от машины.
Подбежав к кабинке, молил только об одном: «дождись, дождись». Вынув из коробочки кольцо, я вложил его в тюльпан и шагнул в кабинку. Мой омежка сидел в той же позе, как я его и оставил.
— Алан, — позвал я его, но ответа не последовало. Мне пришлось еще несколько раз позвать его. Пока он не поднял на меня свои глаза, в которых застыла боль и страх.
— Я знаю, что сволочь и недостоин тебя, — начал я, — но прошу лишь об одном, дай мне шанс все исправить и попробуй меня простить. Пусть не сразу, но ты попробуй, а я постараюсь всеми силами помочь тебе, если ты, конечно, разрешишь.
И протянул ему корзину с самым нелепым подарком из всех, что кто-либо и когда дарил в знак примирения. Он смотрел на меня, как на идиота, да я и был таким. И вдруг, как завороженный, достал из всей этой кучи цветок. Вот он, мой шанс, сейчас решится или пан, или пропал. Когда он поднес цветок ближе к своему очаровательному носику и хотел вдохнуть запах, то потянулся внутрь него и достал кольцо.
— Знаешь, прощение — великая сила. Мы начали все неправильно. Но я постараюсь найти в себе силы простить, чтобы жить дальше. Так уж случилось, что мы пара и никуда от этого не сбежать. И если это твое предложение, то я его принимаю. Исправляй все, что натворил, но помни, еще одного шанса может не быть.
И вернул мне кольцо. Я смотрел и ничего не понимал, почему.
— Просто еще рано, — ответил он.
Мы просидели в кабинке очень долго и проговорили ни о чем. Было таким счастьем находиться просто рядом. И тут у меня созрела одна идейка, я взглянул на часы, должны успеть.
— Скажи, ты мне веришь? — задал я наиглупейший вопрос.
— Смотря в чем, — он настороженно смотрел мне в глаза, и в них я видел все, что угодно, только не доверие: сомнение, страх, легкая насмешка…
Я схватил его на руки и потащил к машине. Легкое дыхание в области шеи будоражило мою кровь, но не время, да и его первый раз оставлял желать лучшего. До машины со своей ношей я добрался относительно без приключений, усадив его на сидение, сам расположился на водительском. И рванул с места, надо успеть. Мы ехали и ехали, скоро рассвет.
И тут, притормозив, я попросил разрешения завязать ему глаза. Спустя несколько долгих и томительных минут он согласился, но я успел заметить, каких трудов ему это стоило.
Проехав еще какое-то расстояние, мы добрались до вершины, с которой внизу открывался изумительный пейзаж озера в окружении леса, а в отблесках рассвета, это была просто сказочная картина.
Успели, я подвел его на край обрыва, еще раз спросив, верит ли он мне. И развязал глаза. Ветер развевал его волосы, глаза заблестели. И тут я опять, не став терять время, протянул ему кольцо. Да, эгоист, но я должен знать, что он мой.
Глава 19
Алан.
Когда Мирт подошел ко мне и протянул руку, я совсем опешил, и уже просто на автомате подал в ответ свою. Он помог мне встать и, пока я был все еще в шоке, увел со сцены. В последний раз бросив взгляд на мужа, заметил столько ревности, злости и… Тоски? Ага, совесть проснулась наконец? Где она раньше была, твоя совесть?
Стараясь больше не смотреть на мужа, вышел с отцом, правда, в толпе мелькнуло лицо еще и папы-омеги, но я не придал этому значения. Может мне показалось? Мирт же вывел меня на улицу, усадил в машину и повез в ресторан. Когда мы приехали, меня удивило то, что стол был накрыт в отдельной кабинке. Странно. С чего бы это?
В душу стали закрадываться сомнения. Тут ему кто-то позвонил, что-то сказал в трубу и отключился. Что за тайны такие? Неизвестность и хитрый блеск глаз Мирта стали напрягать, вызывая еще больше волнения и тревогу. Только мы расположились за столом, как у отца снова затрезвонил телефон. Да что же такое? Я же волнуюсь! Нет, чтобы мне все сразу рассказать, так он меня только мучает и изводит еще больше.
У меня стала кружиться голова от какого-то предчувствия. И оно меня не обмануло. Когда открылась дверь, первым, кого я заметил, был папа-омега. Значит, мои глаза меня не обманули, он действительно был тогда в зале и наблюдал за всем. Выходит, они вдвоем что-то затеяли. Мирт подошел к нему, улыбаясь, обнял и поцеловал в висок.
А после в проеме двери возник… Димет? Но как он здесь? Зачем? Я же не выдержу! В ушах тут же зазвенело, поэтому слов Мирта я уже не слышал, во все глаза рассматривая мужа. Он тоже смотрел на меня округлившимися от удивления глазами. Сделав шаг внутрь кабинки, просто сполз по стене. Обхватив голову руками, застонал, как раненый зверь.
Я же сидел, не в силах сдвинуться с места. Меня полностью сковало от шока, от неожиданности, от того, что рядом был он, мой альфа, к которому хотелось просто прикоснуться, но… Я понимал, что пока не время и не место. И тут он вдруг резко подскочил и куда-то убежал. Я уже хотел было вздохнуть с облегчением, но не тут-то было.
Через несколько минут он снова ввалился в кабинку весь в мыле, с корзиной, в которой торчал один-единственный тюльпан. А вокруг него были разложены все те предметы, которые он приобрел на аукционе.
— Я знаю, что сволочь и недостоин тебя, — начал он, я прислушался. Так и хотелось остановить и произнести: «Так-так, а вот с этого места поподробнее», но я не стал этого делать, решив дослушать до конца. — Но прошу, дай мне шанс все исправить и попробуй меня простить, — вот так сразу? Нет, милый, не все так просто. Ничего не бывает сразу. — Пусть не сразу, но ты попробуй, а я постараюсь всеми силами помочь тебе, если ты, конечно, разрешишь, — интересно, он мысли читает?
После этих слов он протянул мне корзинку. Первой мыслью было: «Как он узнал, что из всех цветов я предпочитаю именно тюльпаны?» Но потом и эта мысль испарилась. Скажу честно, я все еще не мог отойти от шока. Смотря в его полное тревоги, ожидания и надежды лицо, мне от всей души хотелось улыбнуться и… Простить. Но было одно «но». Что-то внутри меня противилось этому, причем, очень сильно.
Перед глазами снова мелькнуло его презрительное лицо, его издевательские реплики, его старания растоптать и унизить. Да, сейчас передо мной был абсолютно другой парень, но сути это не меняло. Я не могу вот так легко переступить через свое оскорбленное им достоинство, не могу забыть все, что он творил, как ко мне относился. Никакого доверия и прощения пока быть не может. Да, я попытаюсь со временем справиться с собой, но только при условии, если он снова что-нибудь не выкинет.
— Знаешь, прощение — великая сила. Мы начали все неправильно. Но я постараюсь найти в себе силы простить, чтобы жить дальше, — я сам не мог понять, зачем пытаюсь его обнадежить. — Так уж случилось, что мы пара, и никуда от этого не сбежать, — пока я говорил, сам подумал, что не будь мы истинными, я бы никогда в жизни не простил того, как он со мной поступил. — И если это твое предложение, то я его принимаю, — да что это со мной? О чем я вообще? Что я несу? Сам не мог понять, что в эту минуту со мной происходило. Неужели это последствия шока и его близости? Будто говорил не я, а кто-то за меня. — Исправляй все, что натворил, но помни, еще одного шанса может и не быть.
После этого вернул ему кольцо, которое лежало внутри цветка. На его недоуменный взгляд, пояснил:
— Еще рано, — он сделал такое выражение лица, будто я ему сообщил что-то неприятное. Хотя, в сущности, для него, привыкшего получать все и сразу, это известие действительно было неприятным.
Мы очень долго сидели в ресторане, говорили обо всем и ни о чем. Он интересовался моей учебой в пансионе, о которой я говорил с охотой, так как учиться и познавать что-то новое мне всегда нравилось. Как ни странно, но Димет слушал очень внимательно. По его глазам я видел, что ему действительно это интересно.
И вдруг, глянув на часы, он куда-то заторопился. Его глаза заблестели, а у меня внутри тут же забушевала злость. Опять на свидание к кому-то торопится. Так мог бы не утруждаться и сразу все мне сказал. Зачем столько времени надо было терять со мной, когда там его кто-то ждет. Но он, пристально посмотрев мне в глаза, как-то слишком смущенно спросил: