На Шакьямуни, будучи архистратигом миллионной армии, Шива бросил в бой двести тысяч солдат — просто для того, чтобы они запрудили реку своими телами, и задержали вражескую армию на десять минут.
…И я рассказал светловолосому байкеру о Древе Миров. О том, что ствол и главные ветви образуют Центр цивилизации, объединённой сетью метасендеров.
А ещё о том, что при перемещении оцифрованной матрицы сознания происходит обмен разумов.
Объяснил, что его родной мир, Тикю, находится на далёкой периферии. Образно говоря, является почкой на одной из верхних веток Древа, и отличается от Центральных миров намного больше, чем другие.
А под конец объяснил, что я — не тот, кем он меня считает. Посвятил его в механизм работы чрезвычайных посланников.
И — в общих чертах — в свою миссию.
— Обмен разумов — тоже магия? — спросил Фудзи, когда я замолчал.
— В Центральных мирах нет магии, — я покачал головой. — Это технология. Согласен, в чём-то неотличимая от магии, но выполняется небольшим, размером с чемоданчик, прибором.
— Значит, ты не принц Антоку, — в голосе его всё ещё звучало сомнение, но меня смутило другое.
Титул "принц" используется и в других мирах. Он имеет строго определённое значение: сын государя.
— Принц? — на всякий случая я переспросил.
— Я узнал тебя по шраму, — Фудзи кивнул на мою руку, которую он так внимательно — и неоднократно — разглядывал. — Ну, и ещё разные мелочи… Манера держать голову, цвет глаз, интонации… Прошло без малого десять лет, с тех пор, как я видел тебя в последний раз, но как только ты появился в моей мастерской — узнал сразу.
— Фудзи-сан, подумайте, пожалуйста, ещё раз, — от волнения я перешел на вежливую речь. — Когда я пришел в себя, то был одет в старое, драное кэса, крашенное луковой шелухой. Я был бос, у меня не было ни гроша. Разве можно сразу узнать человека, которого не видел десять лет?
— Запросто, — кивнул Фудзи. — Если достаточно хорошо знал его раньше. Я уверен в том, что ты — Владимир Антоку.
— Не я, — терпеливо поправил я парня. — Бывший владелец тела. Который, кстати сказать, жив и здоров. Только находится сейчас на базе Корпуса. В моей собственной оболочке.
Фудзи закурил, не глядя вытащив сигарету из мятой пачки с характерным зелёным листом на этикетке. Бросил косой взгляд, и немного поколебавшись, предложил мне.
Я взял. Переживания и события этого длинного, растянувшегося на целые сутки дня, требовали отдельного осмысления.
Просто посидеть, вдыхая горький терпкий дым, стряхивая пепел, и помолчать. Хотя бы несколько минут.
Но через десять минут сигарета погасла, и пришлось возвращаться к действительности.
— Так значит, тебе надо поймать преступника, — нарушил молчание Фудзи.
— Его зовут Шива. Разрушитель. На самом деле, это прозвище. Потому что никто не знает, сколько он уже сменил оболочек.
— Всё-таки странно слышать такие речи от тебя, Антоку. Сложно привыкнуть к тому, что ты — не тот, кем кажешься.
— И тем не менее, это так, — я почесал макушку. Сквозь кожу уже начинал пробиваться колючий пушок, и скоро я уже не буду сверкать лысиной, как какой-то старик. — И если бы ты немного рассказал о том, кем был мой предшественник, было бы неплохо. А то непонятно: зачем я должен прятаться и какие могут быть последствия…
Я не стал ему говорить, что вылез из запертого багажника. Хорошего понемножку.
Пару минут Фудзи сидел молча, словно собирался с мыслями. Но потом заговорил.
— Десять лет назад Ямато правил твой отец, император Томохико. Антоку были довольно сильным кланом, и если бы не одно маленькое "но"… — я кивнул, побуждая его рассказывать дальше. — Старший сын императора, Михаил, погиб в авиакатастрофе. Разбился самолёт, никто не выжил. Томохико сломило горе, он ослабел — и физически, и духовно. Этим и воспользовался клан Фудзивара. Они давно нацеливались на трон, и конечно же, не упустили своего.
— А принц?
— Когда случился переворот, клан Антоку вырезали подчистую. Обычная практика: нельзя оставлять конкурентов за спиной. Но принцу Владимиру было всего шесть, он не представлял угрозы для даймё. О мальчишке просто забыли. Но когда хватились, оказалось, его нигде нет. Вместе с принцем исчез старший слуга клана… Вот и решили, что он успел покинуть Киото и переправить ребёнка в Россию — до Курильских островов подать рукой, а оттуда в Петербург летают турбо-джеты. Фудзивара казнил Томохико Антоку, и сам занял трон в Золотом Дворце. А маленький принц, оказывается, никуда не делся! Он всё время был здесь, в Ямато. Очень умно. Кто бы стал искать его под самым носом…
Фудзи тряхнул волосами и улыбнулся.
— Знаешь, когда я увидел тебя на пороге и узнал, — решил, что ты пришел мстить.
— Мстить? — я нашел занятие рукам: подобрав горсть камешков, бездумно бросал их в пропасть, один за другим. — С чего это принцу Антоку мстить тебе?
— Видишь ли, моя фамилия Фудзивара. Константин Фудзивара. Я — младший сын правящего императора Ёмэй.
Глава 8
Я засмеялся. Повалился на спину, и хохотал, пока не заболел живот. Фудзи смотрел на меня с интересом, но без осуждения.
— Что смешного я сказал? — спросил он, когда я немного успокоился.
— Видишь ли, — сделав последний глоток из бутылки, я отбросил её в сторону. — Я и вправду пришел тебя убить.
И тут он сам принялся смеяться, ещё громче, чем я.
— Ну так почему не убил? — выдавил Фудзи наконец, вытирая слёзы.
— Потому что ты — Константин Фудзивара, — глубокомысленно провозгласил я.
Теперь мы расхохотались оба. Да так, что заболели бока…
— Так-так-так, веселитесь, господин Фудзи-сан?
К нам подошел полицейский. Пожилой, грузный. Объём пуза такой, что казалось: в штаны вставили обруч. Но узкие глаза-щелочки смотрят жестко, пронзительно. Форма отглажена, ни пылинки. Даже ботинки начищены так, что в них отражаются огни зависшего над площадкой вертолёта.
— О, господин Нобору-сама. Не знал, что сегодня ваша смена.
Фудзи поднялся, отвесил полицейскому лёгкий поклон.
Не просто полицейский, — решил я. — Инспектор. Держится властно, без подобострастия нижних чинов. Взгляд спокойный. Да и годами — как раз для должности инспектора.
— Когда в городе беспорядки — всегда моя смена, — сердито буркнул полицейский. — Ты что же устроил, Фудзи-сан? Опять за решетку захотел?
Парень устало вздохнул.
— Нет, Нобору-сама. Что-то не хочется.
— Тогда давай показания, — полицейский достал диктофон. — Чёткие и ясные, чтобы не было повода придраться.
— Это был несчастный случай, Нобору-сама. В машине отказали тормоза и водитель, чтобы не рухнуть в пропасть, сознательно врезался в другие машины. Они стояли на парковке, и предположительно, были пусты.
— Какая машина? — инспектор покосился на завал, от которого до сих пор поднимался удушливый дым.
— Её здесь нет, — пожал плечами Фудзи. — Упала в пропасть, — он махнул себе за спину. — Можете сами проверить.
— Да уж проверим, не беспокойся, — буркнул полицейский. — Свидетели есть?
— Были, — улыбнулся Фудзи. — Но вы же знаете детишек: ни по чём не признаются, где были сегодня ночью.
Инспектор неопределённо хрюкнул. То ли соглашаясь с Фудзи, то ли выражая недоверие…
— Чья это была машина? — спросил он, держа планшет одной рукой, а другой заполняя в нём какие-то графы.
— Сабуро.
— Сабуро? — настороженно переспросил инспектор. — Сабуро Кадзуки? Так это его машина?.. — Фудзи кивнул. Полицейский помрачнел. — Это осложняет дело, — озабоченно сказал он. — Сын председателя Кадзуки…
— Никаких сложностей, Нобору-сама, — тихо, но внушительно повторил Фудзи. — Проведя экспертизу, вы убедитесь, что это и вправду был несчастный случай. Сабуро пострадал, но жив. Не думаю, что господин председатель будет на вас в претензии.
Инспектор расхохотался так, что его обширный живот заходил ходуном. На толстых щеках выступили капли пота. Достав белый платок, он вытер лицо, шею, промокнул глаза, и только потом посмотрел на Фудзи.
— Я не за себя беспокоюсь, — прожурчал полицейский обманчиво мягким, тихим голосом. — Председатель Кадзуки давно лоббирует указ запретить на Сикоку любые виды гонок. И на этот раз, думаю, у него найдутся особенно веские аргументы. Всё, Фудзи-сан, прикрывай лавочку. Никаких гонок — никакого ремонта мотоциклов.
— Эм… Я думал, что гонки способствуют развитию туризма, — задумчиво проговорил Фудзи. — Гонки и серфинг. Ведь к нам приезжают люди со всего мира… Если запретить гонки, многие на Сикоку разорятся. Магазинчики на побережье, кофейни, торговцы свежими фруктами…
— Председателю Кадзуки на это плевать с высокой башни, — вздохнул инспектор. — На туристах в-основном наживаются мелкие лавочники, ему нет до них никакого дела.
— Если не ошибаюсь, вашему шурину, который живёт в Коти, принадлежит магазин для сёрферов, — как бы вскользь заметил Фудзи.
Полицейский опять вздохнул, как морж, всем своим видом показывая, как он относится к сёрфингу, и куда бы он послал шурина.
— Если туристов не будет, опять сядет на мою шею, — буркнул он как бы себе под нос.
— Точно, — совершенно серьёзно кивнул Фудзи. — Но я могу вам помочь, Нобору-сама. Спасти от шурина. Причём, совершенно бесплатно.
Теперь инспектор рассмеялся. Шея и щеки у него побагровели, на глазах выступили слёзы.
— Как ТЫ можешь помочь МНЕ?
— Скажу, что председателю Кадзуки принадлежат две из трёх компании перевозок, — промурлыкал Фудзи. — Намекните ему, что без туристов паромы будут ходить пустыми. Никому не будет нужен наш провинциальный сонный островок, если не будет гонок.
Инспектор прищелкнул языком. Покачал головой, а потом погрозил толстым пальцем.
— Удивляюсь я тебе, Фудзи-сан. Умный, образованный. Тебе бы в правительстве заседать. Или в каком-нибудь дзайбацу. А ты занимаешься всякой ерундой…
— Я люблю сидеть низко, — пожал плечами Фудзи. — Чем ниже сидишь, тем меньше падать, верно я говорю, Нобору-сама?