Если… Если хозяева не ждут нападения.
Впрочем, разборки между даймё — здесь в порядке вещей, об этом упоминал Фудзи. Семейные кланы преданы тому или иному господину, как и в любых феодальных княжествах.
Находиться в состоянии вооруженного нейтралитета, для них в порядке вещей.
Вернувшись в рощу, я перебрал свой нехитрый арсенал. Дрон можно исключить: как бы тихо он не жужжал, звук взрежет ночную тишину, как консервную банку.
Микрофон тоже бесполезен: люди спят, а до утра ждать рискованно.
Остаются жучки.
Я с самого начала делал ставку именно на них.
Для начала я решил разогреться. Привыкая к костюму, помахал руками, насыщая кровь кислородом, подышал. Попрыгал, чуть пробежался — нужно было убедиться, что оболочка способна двигаться достаточно быстро, но при этом — бесшумно.
К счастью, тело было достаточно тренированным. Монахи, с которыми принц Антоку провёл десять лет, уделяли внимание как физической подготовке, так и духовной. Единственное, о чём не следует забывать — у молодого организма не слишком большой ресурс.
Если я буду всё время использовать навыки посланника, выдохнусь довольно быстро.
Вхождение в боевой режим произошло довольно плавно. Разум приказывал, тело — подчинялось. Расширились зрачки, увеличился ток крови, лёгкие дышали свободно и бесшумно, мускулы слушались, как родные.
Тенью проскользнуть между охранниками, выбрать место, не слишком сильно попадающее в обзор видеокамер и перемахнуть через стену. Две секунды.
Меня интересовал господский дом: именно там имеет смысл разместить прослушку. Но проходя мимо додзё, я не удержался и приклеил пару крошечных пуговок к стропилам крыши.
Собак во дворе не было. Странно. Я бы в первую очередь населил поместье шустрыми, с отличным чутьём и громким голосом, природными сторожами.
Двигаться старался очень плавно. Стороннему наблюдателю покажется, что он видит смутную тень, игру лунного света на плитах дорожки.
Дверь в дом я игнорировал — наверняка она заперта. Так же, как и окна первого этажа… А вот на верхней галерее стоит попытать счастья.
Ночь выдалась тёплая. С моря дул лёгкий, чуть солоноватый бриз. В такую ночь приятно спать с открытым окном, вдыхая свежий прохладный воздух…
Открытое окно отыскалось довольно быстро. Подняв раму, я скользнул внутрь, половицы даже не скрипнули под моим весом.
Пару секунд на то, чтобы прибор ночного видения, встроенный в капюшон стэллс-костюма, настроился на внутренние помещения.
И первое, что я увидел — два горящих пламенника в тридцати сантиметрах от пола. От шумного вздоха меня удержал боевой режим. Взгляд мгновенно выхватил из окружающего зеленоватого сумрака круглоголовый остроухий силуэт…
Кошка.
Лоб мгновенно вспотел, и плюнув на ночное зрение, я снял капюшон. Да. Так гораздо лучше… Картинка сразу приобрела глубину. Высокие потолки с чёрными от времени балками поддерживают высокую крышу, на светлых стенах — картины в аскетичных рамах, низкие футоны окружают комнату по периметру. В центре — столик с традиционной нишей для ног.
Всё это я заметил периферийным зрением, тогда как взгляд был сосредоточен на кошке. Та сидела неподвижно, обернув лапы пушистым хвостом, и смотрела на меня абсолютно равнодушно, ни разу не моргнув.
Так прошло около минуты.
Я не знал, что предпримет кошка, если я шевельнусь.
Наконец ей надоело играть в гляделки. Неспешно встав на все четыре лапы, она потянулась, беззвучно и презрительно зевнула мне в лицо и удалилась, подрагивая кончиком хвоста.
Воздух с шумом вырвался из моих лёгких, жилки под коленями задрожали.
Взяв себя в руки, я сделал несколько пробных шагов. Пол не скрипел, ничего вообще не двигалось. Дом словно затаил дыхание. Ожидая, каким будет мой следующий шаг.
Жучков у меня было десятка два, и парочку я разместил в этой комнате, похожей на гостиную. Один — под столешницей, второй — в притолоке двери.
Сёдзи были раздвинуты, и я беспрепятственно выглянул в коридор. Пусто. По обе стороны тянутся такие же раздвижные двери — только закрытые. В простенках смутные акварели, на полу терракотовые вазы с декоративным бамбуком. Толстая ковровая дорожка скрадывает шаги.
Из-за первой двери доносилось размеренное лёгкое дыхание. Женщина, или ребёнок. Из-за второй — то же самое.
За третьей звуки были более густыми, насыщенными. Храп. С переливами, со свистом и бульканьем. Так спят очень дородные мужчины, которым буквально не о чём беспокоиться в этой жизни.
Я во всех подробностях припомнил фото Набунаги. Самурай должен дышать не так… Воин спит чутко, вполглаза, готовый ко всему даже в собственном доме.
А если в теле Набунаги — Шива?.. Как должен дышать маньяк-убийца, задумавший разрушить мир?
Много терабайтов текста посвящено исследованиям психологии преступников. Все сходятся в одном: люди, намеренно причиняющие вред другим, и получающие от этого удовольствие — не нормальны.
Но вот в чём штука… Пользуясь своим опытом в поимке этих самых преступников, могу сказать одно: каждый сходит с ума по-своему.
К сожалению тех, с кем можно было обсудить психологию Шивы, не осталось. Разрушитель очень тщательно подчищал следы.
Обследовав все комнаты на втором этаже, спальни Нобунаги я не нашел. Точнее, не нашел самого хозяина. Или он спит где-то в другом месте, или…
Эти выводы должны были меня насторожить. Но почему-то не насторожили.
Подходя к лестнице, я расслабился, отпустил боевой режим, и тут же чуть не вляпался в неприятности: на лестничной площадке, привалившись к перилам, спал охранник.
Я его не заметил, потому что парнишка сидел на полу. Голова его была запрокинута, веки плотно сжаты. Одна рука покоилась на рукояти меча, другая бессильно упала на бедро… Из уголка рта молодого охранника стекала тонкая ниточка слюны.
У меня невольно дёрнулась щека. Застанет горе-охранника хозяин — не избежать ему порки гибкими ивовыми прутьями…
Осторожно перешагнув через вытянутые ноги, я ступил на верхнюю ступеньку лестницы. Три пролёта — и я уже внизу, в просторном холле.
Везде, где только можно, я оставлял жучки: никогда не знаешь, в каком именно помещении хозяин чувствует сея спокойнее всего — и любит поболтать.
А в коридорах часто судачат слуги, да и охранники могут обронить слово-другое.
Ну вот: осталось разместить пару-тройку жучков на первом этаже, и можно уходить. Найду в Коти недорогой рёкан, настрою оборудование, и буду слушать. Шива себя выдаст.
Где-то в центре холла, рядом с цветочной вазой, я вдруг почувствовал, что не могу двинуться с места. Словно на моём пути вдруг возникло силовое поле: вязкое, как жидкий полимер, и душное, как стекловата.
Запаниковав, я дёрнулся что есть сил — и увяз ещё больше. Застыл, как муха, упавшая в клей.
И в то же мгновение в зале вспыхнул свет.
Глава 11
Я не мог двигать даже глазами. Так и застыл, разглядывая то, что было на противоположной стене: ковёр ручной работы. Кажется, такие называют гобеленами — видел парочку на Ёшики, в музее.
Сцена охоты на лис. Нескольким гончим удалось загнать двух лис к поваленному стволу дерева. Одной явно удастся сбежать: в длинном прыжке она прыгает через ствол, яркий хвост как будто дразнит пегого пса. Тот щелкает зубами, но достать лису не может.
Второму зверю повезло меньше. Он не успевает прыгнуть вслед за первым, и уже повернулся к преследователям мордой, собираясь дорого продать свою жизнь.
Мгновение растянулось в световые годы.
Словно издалека, как нарастающий грохот горной лавины, я слышал топот множества ног по деревянной лестнице, короткие приказы, отдаваемые властным, не терпящим возражений голосом, и понимал: меня обнаружили.
Более того! Заманили в ловушку…
Поражение ядом осело в горле. Во рту образовалась вязкая горечь, а где-то в районе лопаток возник нестерпимый зуд. Я испытал страх.
Чистый, неподдельный ужас.
Если Шива меня убьёт, этот мир обречён. И ещё множество миров: ведь у него есть метасендер, готовый отправить матрицу его преступного сознания куда угодно…
О том, что произошло с Тикю, никто даже не узнает. Операторы мертвы, и не дождавшись новостей от меня, Корпус просто законсервирует это направление, лишив возможности присоединиться к Древу всю ветвь.
Внезапно пришло отчаяние. И я всё смотрел на гобелен… Похоже лис, которого окружили гончие, вовсе не собирается сдаваться. Он оскалил зубы, наклонил голову и готов дать отпор всякому, кто подойдёт первым.
В нижней части живота возник жар. Сгустившись, став почти нестерпимым, он поднялся до пупка, а потом вдруг вырвался наружу.
Вокруг меня возникла ослепительная вспышка. Комнату затопили волны света, полного острых игл — до того сильно он резал глаза.
Я зажмурился, но даже сквозь сомкнутые веки чувствовал боль.
Со всех сторон, справа, слева, сзади — послышались болезненные вскрики и грохот падения тел.
Действуй! — интуиция взяла управление телом на себя. — У тебя появился шанс!
Я рванулся что есть сил, и почувствовал, как вязкие тенета нехотя отпускают добычу. Дверь на улицу совсем рядом — высокие, в два человеческих роста створки из резного морёного дуба… Засов был толстым и массивным, как железнодорожный рельс.
Сунув руку в потайной карман на поясе, я достал одну из припасённых микромбомб. Швырнул её, как пуговицу, на пол под дверь, отвернулся. Тут же последовал взрыв.
Засов уцелел.
Зато повредило одну из петель, держащих створки. Всем телом я ударил в поврежденную половину, и выкатился на крыльцо.
Но сделав шаг, так и замер с поднятой ногой…
Сплошная стена из выставленных ладоней. Чуть выше — настороженные глаза и строгие сосредоточенные лица, свидетельствующие о том, что их владельцы готовы к самым решительным действиям.
Ещё пару дней назад, увидев перед собой лес пустых ладоней, я бы только усмехнулся. Но теперь мне было известно: именно так работают местные сэнсэи.