Пучки концентрированной энергии они собирают в ладонях, словно ребёнок — снежный ком, или комок пластилина. А потом выпускают в цель.
И так как целью был именно я, а сэнсэев — около полутора десятков, я даже не сомневался: если они сработают все разом, от меня не останется и дымящихся ботинок.
И вдруг всё изменилось. Где-то за забором, со стороны моря, взревела сирена. Звук был страшный, пронзительный, жесткий, как шквал ледяной крошки.
Он бил по барабанным перепонкам, заставлял вскипать мозги и плавил ушные перепонки.
В первый миг все пригнулись, от неожиданности. А потом моих противников как ветром сдуло. Все они, как один, помчались на звук сирены.
Чувствуя, что из-за спины, в распахнутые двери, набегает новая волна врагов, я как ошпаренный припустил к забору — в противоположную от сирены сторону…
Несколько совсем молоденьких пацанов попытались преградить мне путь — швыряя огненные шары, как детские мячики.
Петляя, как заяц, я добрался до забора и перемахнул на ту сторону… И почему-то СОВСЕМ не удивился, увидев знакомый спортивный байк, и распластанную за рулём стройную фигурку в чёрной коже.
— Ты идиот, Курои Кицунэ, — сказал Фудзи, вгрызаясь в здоровенный ломоть жареной рыбы.
Мы сидели в одном из придорожных кафе. Деревянная веранда нависала над морем, и если бы я сейчас подошел к краю и прыгнул, удар о воду былы бы, скорее всего, смертельным.
Но я уже знал: ничего не получится. Сразу за невысокими перилами поблёскивал магический щит. Как плёнка мыльного пузыря, окружал он прилепившееся к скале заведение. "Ласточкино гнездо". Говорящее название.
Сакура, пользуясь известными лишь ей малозаметными тропами, привезла меня в это место. Фудзи явился через пять минут, содрал с себя шлем, сбросил мотоциклетные краги и плюхнулся на скамейку.
В кафешке подавали только рыбные блюда, и я взял суп из мидий. В горле стоял комок, и было подозрение, что твёрдую пищу я попросту не смогу проглотить.
— Что это было? — официантка, улыбчивая девчушка с щербинкой на переднем зубе, приняла заказ и удалилась. — Звук был такой, что я думал: голова взорвётся.
— На то и расчёт, — кивнул Фудзи. Но потом всё-таки снизошел до объяснений. — Морской ревун. Его заводили в штормовые ночи на маяке — полвека назад. Приобрёл на блошином рынке. Как знал, что пригодится.
— Очень эффектно, — кивнул я, делая крошечный глоток минеральной воды. Пузырьки смешно защекотали нос, и я вытер его рукавом. Наткнувшись на жесткий армированный полимер манжета, тут же припомнил своё сокрушительное поражение, и помрачнел.
Меня не волновало отношение ко мне Фудзи. Я был жестоко разочарован в себе.
Что случилось со знаменитым Чёрным Лисом? Почему он всё время совершает ошибки? Вместо того, чтобы организовать осторожное наблюдение издалека, полез на рожон, чуть не попался, и цел лишь благодаря своевременному вмешательству человека, которому он совсем не доверяет!
Приём, конечно, не новый. Но иногда взять, и посмотреть на себя со стороны, думая о своей персоне в третьем лице, было хорошим способом работы над ошибками.
Посланник всегда один. Он не может пойти к психоаналитику, лечь в уютное кресло и рассказать обо всём, что его беспокоит.
Но психологические проблемы возникают. Каждый, прожив на свете сто-сто пятьдесят лет, тащит за собой шлейф из призраков прошлого, чувства вины и неспокойной совести. Их нельзя игнорировать, но и уйти с головой в психоанализ, находясь посреди задания — тоже не выход. Остаётся одно: отстраниться и непредвзято проанализировать свои действия, вылавливая ошибки и беспощадно расправляясь с оправданиями, отговорками и другими уловками, которыми пытается защитить себя загнанный в угол разум.
Проникновение в жилище потенциального противника — это моя работа, — ответило сознание, парируя упрёки своего отражения. — Неоднократно я таким способом добывал сведения в домах олигархов, замках князей, пентхаусах миллиардеров… Да, там тоже была охрана. Зачастую — очень профессиональная.
Но ты всегда чётко знал, что делаешь. Тщательно изучал планы помещений, расположение и количество охраны и их вооружение, наличие видеокамер и ловушек. Ты знал, где находится спальня объекта, когда он отходит ко сну и сколько раз перед этим мастурбирует.
Почему ты счёл, что проникнуть в дом Набунаги будет проще, чем в другие места? Ты чуть не попался!
Конечно, я уже знал все ответы: подростковые гормоны мешают трезво оценивать обстановку. У детей всегда так: тяп-ляп, побыстрее, посмешнее… Главное, чтобы всё было круто.
Второе: я напуган. И напугался я не сейчас, попав в магическую ловушку, а довольно давно. Когда впервые увидел, что может сделать с миром такой человек, как Шива-Дестроер. Я боялся, возвращаясь из разрушенного мира на Ёшики. Боялся, когда вызвался добровольцем для охоты на Разрушителя в Тикю. И боюсь до сих пор.
Боюсь одного: того, о чём ни один посланник не признаётся даже себе: Шива может победить. Он УЖЕ обставил меня по полной, и страшно подумать, что будет дальше.
Одно осознание этого заставляет спешить. Торопливость приводит к поверхностному отношению. А такое отношение генерирует ошибки.
И ещё: как бы не хотелось оправдаться, спрятаться за нагромождением слов, ты должен понимать: в том, что ты сейчас жив, нужно благодарить Фудзи. И Сакуру.
Сакура… — я тяжело вздохнул. — Фудзи посвятил девчонку в мои дела. Теперь она знает, что я не просто гонщик, молодой прожигатель жизни. Она будет задавать вопросы…
Ты опять отвлекаешься, — напомнило подсознание. — Вновь прячешься за нагромождением слов, пытаешься спрятать главное за сиюминутным.
Но это важно! Девчонка не является доверенным лицом, она может скомпрометировать тебя, как посланника!
Перед кем?.. Кто поверит молоденькой пигалице, если она начнёт болтать об обмене разумов? Да стоит ей сказать, что тело Владимира Антоку занял другой человек, её поднимут на смех!
Давай, сосредоточься. Отрицание — штука неприятная. В Корпусе тебя готовили справляться с такими вещами. Посмотри себе в глаза, Чёрный Лис, и скажи: что тебя беспокоит по-настоящему? Какую проблему ты не желаешь решать просто потому, что не понимаешь, как это сделать.
Ни улицы Ёшики, ни Корпус, ни весь пройденный опыт не готовили тебя к одной вещи: магии. И несмотря на настойчивые знаки, на то, что тебя буквально носом тыкают в волшебство, ты пытаешься исключить его из уравнения. Действовать так, словно магии не существует.
Вот в чём твоя главная ошибка, Лис.
— Эй, Курои-сан, ты где? — Сакура помахала ладошкой перед моим лицом. — Суп принесли. Надо подкрепиться.
Глубокая керамическая миска содержала в себе жидкость густо-розового цвета. Пахло шафраном, кориандром, лимоном, и ещё чем-то терпким, чего я не знал.
Суп был обжигающе горячим и очень вкусным. К нему принесли целый тазик маленьких солёных сухариков. Они приятно похрустывали и просто таяли на языке.
Девчонка ела морского ежа с грибами "Золотая нить". Она орудовала палочками ловко и красиво, ветерок раздувал лёгкие светлые пряди, выбившиеся из причёски.
— Я должен поблагодарить вас, Сакура-сан, — сказал я, немного придя в себя. Суп согрел живот, еда помогла собраться с мыслями. — Вы снова спасли мою жизнь.
— Обращайся, — девчонка легкомысленно махнула палочками, и вновь принялась за ежа.
Никаких расспросов. Никакого любопытства. Словно подвезла меня до ближайшего магазина — и всех делов.
Я повернулся к Фудзи.
— Ты следил за мной? Зачем?
Парень недовольно скривился. Казалось, ему неприятен весь этот разговор.
— Я беспокоился о тебе, — неохотно сказал он, ковыряя палочками остатки жареной рыбы-меч. Я вспомнил, как в день моего появления на Тикю её нахваливал старый рыбак, и почувствовал укол сожаления, что так и не попробовал это блюдо. — По тому, как ты себя вёл, сразу видно: решил наломать дров. Отговаривать в таких случаях бесполезно. Надо, чтобы сам понял, что не прав. Оставалось ждать. И надеяться, что всё обернётся не так плохо.
— И как ты считаешь, Фудзи-сан. Насколько всё плохо?..
— Хуже некуда, — с чувством ответил парень. — Набунага тебя срисовал. Теперь он обязательно вспомнит твоё лицо, вспомнит, кто ты такой. И будет искать. Перероет весь остров. Все острова, если придётся. Ты заработал себе кровного врага, друг Курои.
— Если это Шива…
— Он поднимет все ресурсы. Дёрнет за все ниточки. Набунага будет думать так же, как я: ты пришел мстить за дом Антоку. И постарается опередить тебя. Успеть раньше.
— Ты не слушаешь меня, — я с досадой сломал палочку для еды и бросил обломки на стол. — Если это Шива — ему нет никакого дела до принца Антоку. Он просто не знает, кто это такой!
— Хорошо, я тебя услышал, — парень взял со стола сломанную палочку и зачем-то спрятал в карман куртки. — И в связи с этим вопрос: Разрушитель мог узнать в тебе Посланника? Мог он понять, что ты пришел по его душу, а не за бывшим хозяином тела?
Вопрос, как говорится, на миллион.
— Я не знаю, — слова шелестели, как мёртвые листья. — Честно говоря, я даже не видел Набунагу, — признание далось с трудом. Я не привык отчитываться в своих действиях. — Сначала всё было тихо, люди спали… А потом я угодил в ловушку.
— Ты угодил в ловушку ещё на подходе к поместью, Курои-кун, — ласково, словно разговаривал с ребёнком, сказал Фудзи.
— Но… Я всё проверил! Я вычислил всех охранников — честью клянусь, меня никто не видел. Стэллс-костюм скрыл меня от видеокамер, я не потревожил ни одной сигнализации.
— Кроме магической, — спокойно заметила Сакура.
На меня напал ступор. Выплесни она мне в лицо стакан холодной воды — он бы произвёл меньшее впечатление.
— Если бы перед тем, как планировать рейд, ты спросил меня, — сказал Фудзи, катая по столу шарик хлебного мякиша. — Я бы сказал: проникнуть в поместье Набунаги невозможно. Виктор — сэнсэй очень высокого ранга. Выше него — только горы. И император.