— Жучки! — сам не свой, закричал я. — Я же успел раскидать по его дому кучу жучков… — наткнулся на скептические взгляды Фудзи и Сакуры, и сказал тише: — Ну хоть несколько могли уцелеть? Даже если они обнаружили большинство…
— Оставишь мне оборудование, я проверю, — кивнул Фудзи.
— А я?
— А ты пять минут назад изъявил желание стать сэнсэем. Забыл? — Сакура дружески ткнула меня в бок. Я поморщился. Пальчики у неё были твёрдые, как палочки для еды. Улыбнувшись, она встала. — Пойду приведу себя в порядок, и поедем, — сказала девчонка и убежала.
— Фудзи-сан, — официальным обращением я хотел показать, насколько разговор для меня серьёзен. — Насколько ты доверяешь Сакуре?
— Больше, чем тебе, друг Курои. Гораздо больше.
— Перефразирую. Ты посвящаешь её во все свои дела. Она знает о босодзоку. Знает обо мне… Ты за неё не боишься? Не слишком ли рискованно доверять свои тайны шестнадцатилетней девчонке?
— Во-первых, ей не шестнадцать, — он опять смотрел на меня пристально, сощурив зелёные глаза в узкие щёлочки. — А пятнадцать. А во всём остальном… Поверь: нет человека надёжнее, чем Сакура. И в том смысле, что она умеет хранить тайны, и в том, что…
— Я готова! — светлые волосы девчонка вновь собрала в хвостик на затылке, кожаную куртку застегнула до подбородка, перчатки держала в руке. — Вставай, Курои. Путь будет долгим.
Я посмотрел на Фудзи. Тот по-отечески кивнул.
— Развлекайтесь, дети мои. А я займусь другими делами… Присмотрю за Набунагой, например.
Протянув ему рюкзак, я поднялся.
— Здесь всё необходимое, чтобы организовать прослушку. Надеюсь, разберёшься.
— Эй, в универе я не штаны просиживал, — фыркнул Фудзи.
— Вообще-то, я имел в виду Шиву. Если он себя выдаст — надеюсь, ты поймёшь.
— Если бы ты мне доверял, всё было бы гораздо проще, друг Курои, — вздохнул Фудзи, придвигая к себе рюкзак.
— В смысле?
— Мы могли бы просто сходить к Набунаге в гости. Объяснить ему всё. Сделать своим союзником. Но теперь, после всего, он не станет с тобой разговаривать.
— Ехать пора, — напомнила Сакура.
— Да, — Фудзи тоже поднялся и протянул мне руку. — По здравом размышлении, тебе будет полезно исчезнуть на месяц-другой. Пусть всё уляжется.
— Месяц?.. — но Сакура уже тянула меня вниз по винтовой лестнице, к далёкой автостоянке у самого моря.
— Куда мы едем? — парковка протянулась узкой полосой вдоль пляжа. Волны мерно накатывали на песок, на асфальте темнели солёные брызги.
— В Кадагаву, — Сакура протянула мне запасной шлем, и уже собралась надеть свой.
— Название мне ничего не говорит, — я придержал её за руку. Девчонка опасливо оглянулась — будто боялась, что нас могут подслушать.
Но стоянка была пуста. Даже альбатрос улетел — наверное, переваривать пойманную рыбу.
— Кадагава — это в горах, — пояснила скороговоркой Сакура. — Там расположено место, где… Где тебе позволят попробовать. Ну, найти себя… Так что если хотим успеть до темноты — надо ехать.
— Опять горы? — я приуныл. Чувство, что я всё время что-то упускаю, никак не проходило.
— Видишь ли, сэнсэй, который возьмётся научить тебя быстро — всего один. И он живёт в Кадагаве. Такие дела.
— Он правда может это сделать?
Девчонка обернулась и посмотрела на меня. В глазах её читался немой укор.
— Фудзи-сама говорил, что тебе гораздо больше лет, чем кажется.
— Так и есть, — непонятно почему, меня смутили её слова. — На самом деле, я — взрослый мужчина.
— Тогда почему ведёшь себя, как маленький? Капризный, нетерпеливый… И всё время пялишься на мою грудь.
— Что?..
— Что слышал! Думаешь, легко вести себя, как ни в чём ни бывало, когда у тебя слюни текут?
Почувствовав, что предательские уши вновь начинают пламенеть, я поспешно нахлобучил шлем.
— Поехали, — я старался говорить как можно суше. — Не буду больше на тебя смотреть.
Девчонка фыркнула и завела двигатель.
С места она взяла такой темп, что меня так и подбрасывало на заднем сиденье. Крепко обхватив её талию, я сжал зубы и молчал.
Часа два мы ехали по широкой муниципальной трассе. Она тянулась вдоль всего острова, по побережью. С одной стороны было море, с другой — живописные зелёные холмы, с множеством деревушек, ярких магазинчиков и заправочных станций.
Наконец мы свернули с главной дороги на более узкую, которая постепенно забирала всё круче в горы. В какой-то деревушке Сакура наконец остановилась.
— Здесь — последнее место, где можно нормально поесть. Ты проголодался?
Я молча кивнул.
Пока ехали, не перемолвились и словом, а я всё пытался понять: сколько в её словах правды? Неужели я настолько одержим Шивой, что не замечаю ничего вокруг?.. И ещё: надо контролировать свои эмоции.
Оставив мотоцикл на стоянке, Сакура направилась к низкой приземистой постройке, похожей на магазин и заправку одновременно.
Прямо на асфальте стояло несколько столиков, за одним пожилой мужчина читал газету, за другим две дамы в толстых вязаных кофтах пили чай с крошечными ореховыми пирожными.
Небрежно бросив шлем на пустой столик, Сакура рухнула на стул и вытянула ноги. К ней тут же подбежал официант и поклонившись, протянул ламинированное меню. Девчонка что-то прощебетала, официант умчался. А я только-только слез с мотоцикла и теперь медленно плёлся к столику.
Ноги разгибались плохо. Колени затекли, задница онемела. Как такие нагрузки выдерживает пятнадцатилетняя пигалица?
— Почему ты мне помогаешь? — я осторожно присел на пластиковый стул. На удивление, тот оказался удобным. — Извини, я должен знать. От этого зависит успех моей работы.
— Фудзи-сама меня попросил, — она не смотрела мне в глаза. Водила пальцем по гладкому пластику стола и чуть постукивала носком правого ботинка.
— Неправда. Это твоё решение, — я старался говорить спокойно, одновременно оглядывая окрестности.
Здесь, в горах, было значительно холоднее, чем у моря. Воздух был влажным, напоенным запахом хвои и сырой земли. Где-то неподалёку шумел горный поток.
— Фудзи-сама поверил тебе, — буркнула девчонка. — Он считает: то, что ты делаешь — очень важно. А если это важно для него — важно и для меня.
— Ты в него влюблена.
— Вот ещё.
— Не отрицай. Я вижу. И не вижу в этом ничего ужасного.
— У него много женщин. Богатых и красивых. А я — всего лишь замарашка с соседней улицы.
— Ты ОЧЕНЬ красивая, — это я произнёс с большим чувством, чем собирался. — И он это знает.
— Нет, не знает, — у Сакуры сделалось такое лицо, словно на неё свалились все скорби мира. Усилием воли я сдержался, чтобы не улыбнуться. — Он никогда не смотрит на меня. Только на… неё.
— Ты имеешь в виду женщину в белом кимоно?
— А ты её тоже видел? — лицо девчонки преобразилось. — Она… — махнув рукой, Сакура понурилась, как наказанный щенок. — Я никогда не смогу стать такой, как Светлана.
— Тебе и не надо.
Развить тему я не успел: явился официант, неся на подносе большую бутылку колы — так назывался коричневый сладкий напиток, который мне так понравился, и два огромных сэндвича с курицей, помидорами и салатом.
Сакура впилась в свой, словно голодала неделю.
Пока мы ели, к магазину подъехало несколько байкеров. Машины у них были попроще, чем у Сакуры. Да и сами ребята выглядели… более провинциально, что-ли. Кричащие банданы, торчащие дыбом волосы, яркие, с синими, зелёными и оранжевыми стёклами очки… Ужимки у них тоже были, как у гопников.
Бросив мотоциклы, подростки сгрудились вокруг байка Сакуры, что-то громко обсуждая. Потом повернулись к столикам…
Женщины, доев пирожные, к этому времени уже ушли, мужчина, поспешно сложив газету, тоже поднялся. Бросив на столик несколько монет, он поспешно покинул площадку.
Солнце коснулось вершины дальней горы и окрасилось в багровый цвет.
Самый здоровый байкер — видимо, главарь — развязной походкой направился к нам. Руки в карманах, челюсти размеренно пережевывают жвачку. На шее — скобяная лавка из цепочек и брелоков, в брови — серебряное колечко.
Волосы главаря имели ярко выраженный канареечный цвет, на верхней губе пробивались тощие усики.
Наверное, его размеренная походка должна была внушить нам с Сакурой трепет и уважение. Но девчонка продолжала как ни в чём ни бывало жевать, а я, давно проглотив свою порцию, неторопливо попивал колу.
Восемь человек, — просчитывал я. — Главарь, и вон та парочка — неплохие бойцы, остальные — шестёрки.
— Давай ключи, — главарь решил не тратить лишних слов. — А также деньги, телефон и куртку.
Смотрел он только на меня. Да и встал таким образом, что Сакура осталась как бы за кадром. Словно была не в счёт.
— Нет.
Во всех мирах. Во все времена. Всегда одно и то же…
— Мы всё равно заберём всё, что захотим. А ещё — твою девчонку.
— Ну что ж, попробуйте, — пожав плечами, я поднялся.
Этого вырублю ударом в горло. Следующего ударю ногой в диафрагму, потом — в колено. Третьего…
Додумать я не успел.
Воздух вдруг сгустился, сделался горячим и задрожал — как марево над раскалённым асфальтом. А ещё возник такой звук… Словно кто-то очень быстро трёт куском пенопласта по стеклу.
Гопники схватились за уши и попадали на землю. Главарь, уткнувшись себе в колени, тоненько выл на одной ноте, я видел, как из ушей его потекла кровь…
Повернувшись к Сакуре, я хотел спросить, что происходит.
Но вдруг всё закончилось.
Прекратилось так же быстро, как и началось.
Девчонка спокойно доедала гамбургер. Словно её это вообще не касалось.
У меня заложило уши, но таких неприятных ощущений, как у гопников, не было. Бедолаги всхлипывали, трясли головами и ругались. Шепотом.
Не бросив больше ни одного, даже самого короткого, взгляда в нашу сторону, они похватали мотоциклы и смылись.
Там, где упал главарь, на асфальте осталось несколько капель крови.
Я смотрел на Сакуру, открыв рот. Нет сомнений, что это сотворила она. Ведь больше здесь никого не было, верно? В кафешке оставался официант, может быть, ещё продавец, но они были далеко. Или всё-таки?..