Она протянула мне очки в золотой оправе. Я молча взял их и сунул под ткань костюма на груди, в потайной карман.
Говорить было не о чем. Очевидно: в интересах Салтыковой предоставить мне все возможные шансы для успешного проведения операции.
— Я тоже иду, — Фудзи уже облачился в стэллс-костюм.
Он нисколько не стеснялся, даже не попросил никого отвернуться.
Я думаю, принцу настолько не терпелось сорвать с себя грязное, пропахшие страхом и болью тряпьё, что он даже не подумал о приличиях.
И вновь я усмехнулся: Фудзи просто выбросил одежду. Открыв окно, ловко запулил ком в ближайшую урну. При известной доле везения, а также претерпев чистку и глажку, его вещи вполне могут начать новую жизнь на каком-нибудь блошином рынке, где бедные студенты охотятся за стильными и модными шмотками… Кто-то будет дорожить тёмно-синим пиджаком в мелкую полоску, беречь туфли из воловьей кожи, которые мой друг принц выбросил ни секунды не сомневаясь.
Если я останусь в Тикю, я тоже смогу вести жизнь, достойную принца.
Мысль была неожиданная. Настолько, что я даже задохнулся. Одной из вбитых насмерть директив был приказ после задания возвращаться в Корпус.
Посланникам попадаются не только неблагополучные миры. Иногда мы бываем в поистине райских уголках, откуда не вернётся ни один человек, в здравом уме и доброй памяти.
Но выучка и воспитание чрезвычайного посланника обходится Корпусу в кругленькую сумму. Которую мы возмещаем своим трудом и беспрекословным подчинением. Если каждый, найдя мир по сердцу, будет в нём оставаться навсегда — Корпус попросту перестанет существовать.
— Два принца в одном помещении с террористами, — пробормотала Салтыкова, не глядя на Фудзи. — О чём ещё можно мечтать?
— Тётя, вы же не думаете, что я пропущу всё веселье, — голосом Любавы можно было резать сталь.
— Девочка моя…
— Я ведь тоже могу позвонить папе, — Любава мило улыбнулась и потянулась к телефону. — Вы же понимаете, тётя: чтобы в дальнейшем придать событиям нужную окраску, очень хорошо будет, если там окажусь именно я. Пресса будет в восторге. Спасение детей и всё такое.
— Не думал, что ты настолько тщеславна, любовь моя, — поддел Любаву Фудзи.
— Если бы ты, Костик, учился так же хорошо, как я, — конечно же, Любава мгновенно задрала нос. — Ты бы понимал, что это не тщеславие, а дальновидность. В сложившихся обстоятельствах я должна сделать всё, чтобы моя семья выглядела гораздо лучше.
— Всё-таки ты необыкновенная девушка, — восхищённо промолвил Фудзи. — И знаешь, очень хорошо, что у тебя есть четыре самых обычных, почти ничем не выдающихся старших брата.
— Ты прав, — она даже улыбнулась. — То, что у меня есть целых четыре старших брата — просто ОЧЕНЬ хорошо.
Если б я понимал тогда, о чём они говорят! Если б я имел возможность уединиться на минутку, включить интуицию чрезвычайного посланника, и хорошенько проанализировать ситуацию…
— Мы на месте, — объявила мадам Салтыкова. — Вы, трое. Надевайте маски и включайте невидимость. Пока всё не кончится, никто, я повторяю, НИКТО не должен знать, что в стэллс-костюмах — именно вы. Это приказ, — она оглядела нас всех, по очереди, а потом взгляд её смягчился, и госпожа секретарь добавила: — Ну всё, выметайтесь. Ни пуха ни пера.
Глава 24
Как прозрачные тени мы скользнули из лимузина. Солдаты проводили нас взглядами удивлёнными и слегка завистливыми: они видели, как открылась дверца, заметили три контура на фоне постоянно меняющейся картинки, и — потеряли.
Надев очки дополненной реальности, я увидел, как из неприметных микроавтобусов, словно горошины, выкатываются люди в чёрном камуфляже и стремительно растекаются вокруг здания аквапарка. Они были похожи на муравьёв, которые сосредоточенно выполняют команды матки.
Судя по звукам, где-то над аквапарком кружили дроны.
Когда чёрные муравьи, прячась за выгнутыми арками и пилонами, приблизились к полупрозрачным стенам здания, произошла ещё одна удивительная штука: с неба, буквально из пустоты, на крышу пали несколько десятков человек.
Каждого окружала мощная цветная аура, каждый держался особняком.
Маги.
Мадам секретарь не упустила из виду буквально ничего.
— Вы меня слышите? — спросил я, не снимая лицевой мембраны.
— Всю жизнь мечтала о мужских голосах в своей голове, — ироничный голос Любавы вибрировал в костях черепа.
— Но всё же это приятно, не так ли, любовь моя? — голос Фудзи в моей голове. Словно мы с ним — одно целое.
— Послушайте, — я подавил вздох. — Хотя бы на время операции станьте попроще. Не ёрничайте, не иронизируйте. Чёткие короткие команды. Однозначные, не требующие интерпретаций ответы. Ясно?
— Тебя кто-то назначил главным? — зря я это сказал. Голос тут же Любавы приобрёл склочные нотки.
Я почувствовал, как нарастает раздражение.
— Если бы вы, мадемуазель, учились так же хорошо, как я, то знали бы: иногда нужно просто подчиняться приказам, — голос Фудзи настолько высокомерен, что я даже удивился: как его пятки не отрываются от земли.
— Я готова выполнять приказы, — отвечает Любава. — Но это должны быть РАЗУМНЫЕ приказы.
— Интересно, по какой шкале ты будешь определять из разумность?..
Я всё ещё слушал их перепалку, но сам был уже далеко. Стэллс-костюм давал одно неоценимое преимущество: можно сделать так, что тебя вообще никто не увидит.
Это не их битва, — сказал я себе. — Что бы там не думал Фудзи о гири, а Любава — о праве женщины служить затычкой к каждой бочке, — это просто не их битва.
Я сам должен отыскать Шиву.
Неожиданность.
Это то, что нужно для успеха. Шива отлично знает все приёмы и уловки посланников. Разбирается в тактике. Изучил нашу стратегию. В конце концов, он и сам был одним из нас…
Поэтому сейчас я должен отбросить первые двадцать идей. Если они пришли в голову мне, значит, подумает о них и Разрушитель.
Остаётся выкинуть что-то необычное. Что-то такое, что я ни за что бы не стал делать.
Шива прикрывается щитом из детей. Он прячется где-то в аквапарке, а его люди, притворяясь аниматорами в смешных костюмах, развлекают ребятишек.
Разрушитель считает, что спецназ не будет атаковать — побоится навредить детям. Он будет тянуть время, тогда как Бестужев постарается захватить Москву.
Но великому магистру уже не победить — благодаря очкам я вижу, как яркие точки откатываются от непрозрачного гриба, под которым прячется Кремль, как выстраивают прочную защиту великие дома.
Каховка сияла чистым голубым светом — князю удалось отбить нападение.
А где же сам граф? Где Великий Магистр, который готовился стать новым государем, и с помощью собранных в цепь, и тем самым многократно усиленных Артефактов, диктовать свою волю всему миру?
В сердце внезапно воткнулась ледяная игла.
Что-то не так. Что-то не сходится.
Если переворот не удался, самое разумное для Бестужева — это сбежать. Спрятаться, закопаться настолько глубоко, чтобы его не могла отыскать вся королевская рать.
Но если он договорился с Шивой…
Разрушитель обещал графу свободу! Он обещал взять Бестужева с собой, если всё рухнет. Ведь Шиве не важно, кто победит: главное, начать революцию. Беспорядки, как он надеялся, будут нарастать, подобно снежному кому, который катится с горы… И в какой-то момент наберут такую инерцию, что их будет невозможно остановить.
Но революция захлебнулась. Расчёты, предоставленные «мальчиками» Салтыковой подтверждают, что переворот удалось предотвратить.
Москве ничего не грозит, а значит, мечты Бестужева стать государем потерпели крах. Шива, по большому счёту, ничего не добился. И он будет очень недоволен своим главным клевретом…
Всё ещё слишком просто. Бестужев — не такой человек, чтобы несколько лет планировать акцию, которая захлебнётся буквально через каких-то пару часов. Наверняка у него есть запасной план.
Но я его пока не вижу…
Граф должен пребывать рядом с Шивой всё это время. Они не доверяют друг другу, и если всё пойдёт не так — магистр должен быть уверен, что Разрушитель его не бросит.
Вполне вероятно, Шива рассказал графу о метасендере — и даже показал устройство…
Я мысленно представил графа. С его холеным лицом, манерами великого князя и прозрачно-ледяными глазами мага. Нетрудно представить его в роли государя двух империй.
Государя решительного. Жестокого. Не терпящего компромиссов.
Бестужев не из тех, кто бежит с поля боя. Если не удался один заговор — устроит другой. И в этой связи… В этой связи ему ВОВСЕ НЕ ВЫГОДНО разрушать мир. Он рассчитывает его сохранить. Для себя.
Это значит, что они с Шивой кормят друг друга сказочками. Они сотрудничают только для виду, а на деле каждый ведёт свою игру. А чтобы приглядывать друг за другом, они должны держаться вместе.
Мой разум наконец-то заработал в режиме посланника. Голоса Фудзи и Любавы, которые всё ещё гудели на заднем фоне, отдалились, стали белым шумом, который не мешал, а скорее, успокаивал: пока они вот так собачатся, вряд ли стоит ожидать от этой парочки осмысленных действий.
Шива для меня — слепое пятно, кроме голограммы у меня ничего нет. Я никогда не видел его оболочку вживую. Не знаю, может ли он управлять Эфиром, есть ли у него аура — или вселившись, он подавил магические способности.
Салтыкова говорила, что девушка являлась мастером-двигающим камни…
Но Бестужев — маг. Я могу отыскать великого магистра по отпечатку ауры. Я с ним знаком. Он меня чуть не убил, в конце концов!
На минутку остановившись, я сосредоточился.
Место я выбрал хорошее: в глубине портика, окружающего аквапарк на уровне второго этажа. Его поддерживали тонкие металлические колонны и с этой стороны всё ещё лежала густая тень.
Спрятавшись в тени одной из таких колонн, в стэллс-костюме я был практически невидим.
Закрыв глаза, я представил себе чёрную пустоту, тут и там расцвеченную яркими огоньками. Каждый огонёк- маг, а цвет показывает, какой стихией он управляет.