Бестужев — адепт таттвы огня. Значит он — красный. Пожалуй, самый красный из всех, кого я смогу увидеть.
Но в здании аквапарка его не было.
Я видел, как по крыше двигаются маги Салтыковой — часть из них уже просочилась внутрь, и занимала позиции для нападения.
Я видел, как подступы к зданию заполняют чёрные муравьи — спецназовцы, и тоже занимают позиции.
Детей в этом «режиме» я разглядеть не мог — вероятно, среди них пока что не было магов. Но вот несколько довольно ярких огней среди террористов я заметил.
Господа секретарь сказала, они переоделись аниматорами и отвлекают детей.
В целом ситуация с заложниками не внушала опасений. Думаю, люди Салтыковой действительно знают, что делают. И не мне учить их выполнять свою работу.
Нужно сосредоточиться на Шиве и Бестужеве. Руку даю на отсечение, что они где-то близко.
И вдруг прямо рядом со мной, буквально в двух шагах, вспыхнул настолько яркий пламенник, что на миг я ослеп. Из глаз брызнули слёзы, и забыв о мембране, я принялся тереть глаза кулаками. Волосы под капюшоном вспотели. Сдёрнув с головы эластичную ткань, я подставил лицо свежему воздуху.
И окаменел.
Рядом со мной стоял Бестужев. Руки — в карманах чёрного плаща. Ветер треплет его полы, а воротник поднят и прикрывает нижнюю часть лица. Волосы с красивыми седыми прядями закрывают лоб и большую часть правой щеки. Глаз, устремлённый на меня, горит ненавистью.
— Вы воспользовались свинцовыми наручниками, чтобы подобраться ко мне, — сказал я первое, что пришло в голову.
— Наручники — это вульгарно, — отмахнулся граф. Вынув одну руку из кармана, он показал тусклое металлическое кольцо. — К тому же, наручники это унизительно, — добавил он. — А кольцо… Можно быстро надеть — он продемонстрировал. И сразу исчез с моего «радара». Стал обычным человеком.
— Не скажу, что это приятные ощущения. Словно стал глухим, слепым и безногим калекой, — он вновь снял кольцо.
— Я знаю, — нужно было выиграть время для того, чтобы прийти в себя. — Вы надевали эти вульгарные наручники на меня.
— Жаль, что я не заковал тебя в свинец целиком.
И тут порыв ветра откинул волосы с его лица…
Я задохнулся. От холёной красоты графа не осталось ничего. Его лицо напоминало сырую лепёшку из плесневелого теста. Кожа собралась складками и узлами, один глаз почти вытек, но другой горел чёрным неугасимым пламенем.
И тут я вспомнил. Тот сгусток синего огня, который я успел выпустить в Бестужева перед тем, как он начал стрелять. Удар попал ему в лицо, и мне ещё тогда показалось, что кожа графа течёт, словно жидкое тесто.
— Как видите, мы с вами не такие уж и разные, — сказал Бестужев. — Я причинил боль вам, а вы сделали больно мне… Так что мы квиты.
Он уже овладел собой, и больше не прятался за завесой из волос.
— Я не стреляю в людей из интереса. Просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
— Знаете, дорогой Владимир… Или лучше вас называть… Лисом? — он внимательно следил за моей реакцией, но я был готов. И остался невозмутим. — Наверняка вы тоже убили десятки… А может, и сотни людей. В конце концов, что такое жизнь человека? Лист на ветке дерева.
Он ТОЧНО знает, кто я такой, — вот что я думал в этот момент. — А это значит, он действительно познакомился с Шивой. Они взяли в плен Фудзи, выяснили, что он — не посланник, и тогда остался только я.
Разрушитель где-то рядом.
Сердце забилось глухо, где-то у самого горла. Так близко к нему я ещё не подбирался.
«Я должен сбить его с толку, — решил я. — Не дать сосредоточиться».
— Курои, вы слышите меня? — голос Салтыковой, являясь не более, чем шепотом, зазвучал в моих костях, завибрировал под сводом черепа. — Во что бы то ни стало задержите Бестужева. Нам надо вывести из-под удара детей.
— Есть, мэм, — скорее подумал, чем сказал я.
Неожиданность.
Подскочив к графу вплотную, я ударил его кулаком в челюсть. Удар был сокрушительным — ведь на мне был стэллс-костюм.
Голова графа мотнулась в сторону, он пошатнулся. Вовремя схватился за тонкую колонну и не упал. Здоровый глаз его сделался круглым и огромным, как блюдце. Из покалеченного рта полетели кровавые брызги.
Великий магистр такого точно не ожидал. Маг с рождения, привыкший всё решать при помощи Эфира, он и подумать не мог, что можно обойтись простой, ВУЛЬГАРНОЙ дракой.
На нападение он попытался отреагировать по-своему — послав в меня столб огня.
Широко открыв рот, набрав воздуху, граф выдохнул гигантский язык пламени. Он был настолько горячим, что колонна раскалилась — побагровела, стала оранжевой, а затем засияла чистым желтым цветом, переходящим в белый.
Я успел отскочить и закрыться щитом.
— Я знаю, что это вы были тем драконом! — закричал я, как только столб пламени погас. — Это вы преследовали наш самолёт, когда мы летели из Ямато! — граф хищно усмехнулся. — Только вот того дракона мы подбили, — я тоже выпустил заряд Эфира. Небольшой. Просто чтобы отвлечь. — Пустили ракету ему прямо в пасть. И сделал это обычный человек, — лицо магистра исказилось в презрительной гримасе. — Обычным, совершенно не магическим оружием.
— Как видите, я здесь, — проскрежетал граф сквозь зубы. — Жив и здоров. Вы не сможете причинить мне вред, дорогой Лис.
— Не могу? — я улыбнулся. — А как же ваше лицо, граф? Наверняка вы потратили уйму времени на то, чтобы восстановиться. Но у вас не вышло. Несмотря на усилия самых известных пластических хирургов!
Он не стал отвечать. Просто метнул в меня молнию. Ветвистую, как дуб, и такую же мощную. Я не остался в долгу: отправил эту молнию назад. Как и в прошлый раз, пропустил всю выпущенную энергию сквозь себя, увёл под землю, и… Перенаправил к Бестужеву.
Судорога настигла меня в тот же миг. Было такое чувство, что электричеством ударили каждую клеточку моего тела, каждый нерв. Меня скрутило чуть не в жгут, голова вывернулась под опасным углом, пальцы рук и ног скрючились, ногти впились в ладони.
Я упал. Граф рассмеялся.
— Что, неприятно, да? — присев на корточки, он покровительственно заглянул мне в лицо. — Я видел, как вы проделали эту штуку с моими подчинёнными, — пояснил он. — Оригинально. Адепты одной стихии так не могут. На ходу преобразовать энергию огня в силу земли, а потом — в воздушную стихию. Да вы опасный соперник, посланник. Точнее, будете таковым лет через… двадцать. Если доживёте. А пока… Зная, на что вы способны, ничего не стоит предвосхитить ваши действия и поставить элементарное зеркало.
Я слышал голос графа сквозь шум в ушах, сквозь скрежет внезапно высохших суставов и стон слипшихся сосудов. Вероятно, часть энергии принял на себя костюм. Иначе я был бы обугленной головёшкой.
Вода… Мне нужна вода. Сосредоточиться не получалось, и я просто потянулся к той жидкости, что была ближе всего.
Вместо того, чтобы вытянуть необходимое количество молекул влаги из окружающего воздуха, я одним усилием опрокинул на нас с Бестужевым океан.
Ведь рядом был аквапарк! Водопады, бассейны, реки и озёра воды. Зачем тратить силы на отдельные молекулы, когда можно искупаться?
Закалённое стекло, которыми были оснащены огромные окна аквапарка, лопнуло и раскатилось миллиардом сверкающих бусин. Они неслись на нас вместе с потоком воды. Они весело подскакивали на бетонных плитах, раскатывались в разные стороны, делая мир — хотя бы на миг — гораздо ярче.
Всё случилось мгновенно. Бестужев такого не ожидал — даже не успел выставить магический щит. И теперь, в своём мокром, облепившем тело плаще, походил на сердитого встопорщенного ворона, которого только что хорошенько потрепали в драке.
Мы с ним сидели в огромной луже, а сверху продолжал моросить дождь. Там, куда падали лучи солнца, сверкала и переливалась радуга…
— Вы… Мальчишка! — граф был вне себя. Губы его побелели и дрожали от праведного гнева. Рыхлые щеки тряслись. Он вскочил на ноги, и теперь безуспешно пытался отряхнуть плащ. — Что вы себе позволяете?..
— Что, не любите, — я подниматься не собирался. Вода была несколько прохладнее, чем хотелось, но всё равно: я чувствовал, как каждая клетка напитывается влагой, как сердце, которое ещё секунду назад тихо шуршало пересыпаемым песком, вновь качает кровь. — Унижение. Вы сами обожаете этот приём. Так что получите. Вы, великий магистр, сидите, как мокрая курица в луже воды — надо сказать, детской мочи и хлорки в ней значительно больше, чем базового вещества… — я издал тщательно отмеренный и тонко рассчитанный смешок. — Вместо того, чтобы шествовать по красной дорожке прямиком к Двуглавому трону. Ну и как вам?
— Пустяки, — от плаща шел густой пар — Бестужев сушился, используя свою стихию. — Я никогда не сдаюсь. Зарубите это себе на носу.
— Интересное выражение, — я лениво сел. Чувствовал себя расслабленно, почти спокойно. Я выиграл раунд, и граф это знает. Незачем ломать лишние копья. — А почему вы меня просто не убьёте, а? Вы же хотели.
И здесь произошло нечто неожиданное. Граф посмотрел на меня с жалостью. Почти нежно.
— Если бы я хотел убить вас, посланник, вы бы здесь не сидели.
И он пошел прочь. Прихрамывая на обе ноги — словно вдруг, внезапно, ему сделались тесны ботинки. С каждым шагом его фигура мутнела, бледнела, делалась всё прозрачней… И когда ко мне подбежали несколько ребят в чёрной форме, Бестужев окончательно пропал.
— Дарья, вы меня слышите? — спросил я беззвучно, чтобы не сбивать с толку суровых ребят с автоматами.
— Спасибо, Курои, — хрупкий голос в костях был чуть хриплым и мне показалось, очень усталым. — Вы дали нам необходимую фору. Дети в безопасности.
— У вас… Всё в порядке?
— Да. Насколько это вообще возможно.
— Случилось что-то ещё?
— Да.
Глава 25
Белый лимузин подъехал ко входу в аквапарк. Покрышки громко шуршали на кусочках выбитых стёкол и остатках воды.
Дверца открылась, из салона пахнуло терпким дымом.