Теперь же, сев на лавочку и сделав вид, что любуюсь окрестностями, я снял свинцовый браслет и послал сигнал Кладенцу.
Я рассудил так: Артефакт скорее почувствует присутствие других Артефактов.
И был вознаграждён. Откликнувшись мгновенно, Кладенец выпустил тонкую ложноножку силы, протянув её от Каховки прямо ко мне.
Пришлось пойти на этот риск. В конце концов, Территория Москва-сити каждую секунду вспыхивала таким количеством обращений к Эфиру, что моя тоненькая ниточка вполне могла остаться незамеченной.
Но к сожалению, это мне ничего не дало. Обшарив всё пространство вокруг, прощупав, этаж за этажом, все высотки, я не нашел ничего.
Закралось горькое подозрение: Бестужев поместил Артефакты в ящик из свинца… Но подумав пару минут, я отбросил эту версию.
Он не увёз Артефакты из города. Подготавливая революцию, он рассчитывал воспользоваться всей мощью собранных Артефактов — а значит, они нужны ему в полной боевой готовности.
Источники где-то здесь. Просто нужно посмотреть на них под правильным углом.
Сидя на лавочке в парке, и глядя на близкие башни Москва-сити, я отбрасывал одну версию за другой. Артефакты безусловно здесь. В подвале, под какой-нибудь из сотен парковок, или же наверху — на площадке для вертолётов, в чьём-нибудь пентхаусе… Но они здесь. Я это знаю.
Кладенец их тоже чувствует, но почему-то не может найти…
Я прерывисто вздохнул. Артефакт — предмет неодушевлённый. Бесспорно, он обладает рядом чудесных качеств, но назвать его мыслящим, разумным существом нельзя.
Если бы только… Если бы только я мог…
Я вспомнил свою первую попытку проникнуть внутрь Артефакта, и пощечину, которую незамедлительно получил. Тогда я был не готов. И Кладенец тоже: слишком коротким было наше знакомство. Он просто не мог допустить чужака на свою территорию.
Но с тех пор много воды утекло. Я пробудил его к жизни после десяти лет сна, он не дал мне умереть от отравления свинцом… Мы с Кладенцом сроднились, стали одним целым. Что бы я ни делал — я постоянно чувствовал его Присутствие — кроме тех кратких моментов, когда надевал свинцовый браслет.
Может, пришло время попробовать ещё раз? После того, что мы пережили вместе, есть надежда, что Артефакт меня не оттолкнёт. Впустит внутрь себя, откроет свои тайны.
И я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что на этот раз отпор будет гораздо сильнее — если я что-то сделаю неправильно.
Но я столько рассуждал о риске… Значит, пора рискнуть и самому.
Закрыв глаза, я представил Кладенец, как мандалу из семи цветов. Мандала вращалась по часовой стрелке, а цвета в ней медленно перетекли один в другой.
Перед моим внутренним взором Артефакт Соболевых был похож на яркий леденец, радужный круг.
Подстроившись я принялся дышать в ритме движения цветов в мандале.
Затем, по моему мысленному сигналу, Кладенец выпустил толстые ложноножки, а я, вытянув руки, как бы «сплёл» их с этими ложноножками, соединил и срастил. Стал единым целым.
А потом… Потом я НЫРНУЛ в Кладенец.
На мгновение перед глазами мелькнула башня с её оранжереей — такой привычной и родной; мелькнули прудик и водопад, и зависшая над ними серебристая стрекоза… А потом я оказался в пустоте.
Но в пустоте многогранной: вокруг меня непрерывно двигались, складывались и расширялись огромные плоскости, создавая сложные геометрические фигуры.
А я обратился к Артефакту. Попросил его принять меня, мой разум. Попросил дать разрешение ненадолго — на один миг — стать им самим.
Я почувствовал замешательство Кладенца. Он не хочет открыть мне доступ… Но нет. Дело вовсе не во мне…
Я ощутил безмолвную передачу: Артефакт показывал ПОСЛЕДСТВИЯ такого слияния. Он хотел предупредить: сделав это, я уже никогда не стану прежним.
Вот почему он отказал мне в прошлый раз, — понимание пришло теперь легко, как дуновение ветра. Он пытался ЗАЩИТИТЬ.
Я СОГЛАСЕН.
Мысль была чёткая и ясная. Я не прилагал к этому усилий: просто всем своим существом, каждой клеткой, почувствовал: я готов соединиться с Кладенцом.
Невзирая на последствия.
И Кладенец распахнулся…
…Пришел в себя от того, что меня дёргали за рукав.
Удивился: я был уверен, что очень хорошо замёл следы, и никто не мог знать, где я. Но тем не менее…
Открыв глаза, увидел рядом с лавочкой, на которой сидел, троих молодых людей, и одного — постарше, лет тридцати.
— Вот, Ментор, это он, — сказал мальчишка с пламенеющим на лбу прыщом — что говорило о его молодости, а также довольно низкой самооценке.
— Он не учится ни в одной из школ Начал, мы проверили, — это сказал второй. Длинный и худой, как богомол. Голову его покрывали синие кудри, а нос — россыпь веснушек.
— Но это он вызвал то возмущение Эфира. А не мы, — это сказало третье чудо, судя по всему, девочка. С короткими красными волосами, чуть раскосыми глазами и смуглой кожей.
Меня оглядели критически и с недоверием. Ментор — как называло его младшее поколение — был лысоват, с намечающимся брюшком и бесконечно усталым взором чуть мутноватых голубых глаз. Взор этот говорил о том, что он совершенно не верит трём сорванцам. Что он, Ментор, дико устал от их шалостей, и от того, что ему БЕСКОНЕЧНО приходится разгребать последствия этих шалостей. И он от этого далеко не в восторге.
Но работа — есть работа, ничего не поделаешь.
— Молодой человек, применив сто вторую степень магии, вы нарушили шестнадцать правил и тридцать два уложения. Более того: применив вышеозначенную степень в общественном месте, вне бетонного бункера, вы подставили под удар всё население города, — он взял паузу, чтобы усилить моё чувство вины. — А теперь встаньте, назовите себя и полезайте в машину.
Он повёл рукой, и рядом с нами, как по волшебству, материализовался «воронок» — глубокого чёрного цвета автомобиль с клеткой Фарадея внутри.
Вот бы они удивились, узнай, что перед ними принц Антоку, урождённый князь Соболев своей персоной… — подумал я и улыбнулся.
А потом исчез.
Глава 26
Я не смогу ничего объяснить с точки зрения технологии. Но после слияния с Кладенцом я просто знал, что нужно делать.
Своим внутренним зрением я видел все украденные Артефакты, разом.
Они висели в воздухе, соединённые в круг.
Источники находились над башней, похожей на сверло. Она не была самой высокой, и даже не самой вместительной — просто выделялась на общем фоне интересной архитектурой… Почему Бестужев выбрал именно этот небоскрёб — я не знаю. Возможно потому, что там была плоская крыша с вертолётной площадкой.
И вот сейчас, в данную секунду, все семь артефактов висели над ней.
Вокруг них стягивались пучки Эфира, нити силы — я был удивлён, что видел их только я… Впрочем, я поторопился с выводами: к башне бежали крошечные фигурки людей. Они бежали со всех сторон, от других зданий, со спортивных площадок, парковок и парков. Их становилось всё больше.
Внутри небоскрёба, похожего на сверло, начиналось столпотворение: ревели сирены, пожарные системы разбрызгивали мелкий холодный дождь, лифты сновали вверх-вниз, перевозя десятки людей…
Они пытаются эвакуировать здание, — понимал я. — И одновременно дать как можно большему количеству магов прорваться на крышу. К Артефактам.
Прощальный подарок Бестужева. Каким-то образом он настроил все Артефакты в резонанс. Каждый из них вибрирует со всё большей частотой, и когда она совпадёт — Артефакты взорвутся, обрушив небоскрёб.
Да что небоскрёб! При высвобождении такого количества энергии пострадает весь город.
И вдруг, совершенно отчётливо я понимаю: их ждёт неудача. Они не смогут заглушить вибрацию, не смогут разъединить Артефакты. У них просто нет опыта — никому из магов не приходилось работать больше, чем с одним Артефактом.
Большое, просто ОГРОМНОЕ упущение.
Но поздно сетовать. Скоро всё будет кончено. От Москвы останется лишь пыльное клубящееся облако.
И тогда я прянул в самый центр Артефактов, в образованное ими кольцо. Но ветер меня оттолкнул. Отбросил в небо, как выпавшее из хвоста птицы перо.
Я чувствовал, что до взрыва осталось всего несколько минут…
Маги, что сыпались на крышу из аварийных выходов, прямо из воздуха, открывая червоточины порталов, пытались подобраться к Артефактам, но их не пускало поле: тугое, плотное, оно отбрасывало любого, кто пытался приблизиться к Источникам.
Встав в цепь, они объединили усилия — и почти прорвали сопротивление. Но в последний миг кто-то не выдержал, поплыл… И чёрные фигурки раскидало в стороны.
А я предпринял ещё одну — последнюю — попытку. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что если я сумею попасть внутрь циклотрона, но не придумаю, как его отключить — меня разнесёт на атомы при взрыве Артефактов.
Как-то у меня получилось. Помог всё тот же Кладенец. Настроил клетки моего тела так, чтобы поле их пропустило.
А внутри…
Я оказался в глазе Тайфуна. Энергия здесь даже не вибрировала — она ревела. Клубились нити эфира, сплетаясь в громадный кокон. Как только он будет окончен — сразу рванёт.
А ведь Бестужева сильно недооценивали, — подумал я, разглядывая сияющие Артефакты. — Сконцентрировать в одном месте столько энергии…
На миг мной овладела паника.
Если я не смогу, если у меня не получится…
Но я уже видел, что делать, и сразу успокоился.
И ведь всё так просто!
Это как составлять головоломку, в которой разнофигурные объекты должны совпасть и встать плотно друг к другу.
Внезапно я понял, что делать.
Если повернуть этот камень так… А этот — так, так и так… Теперь дотянуться до вон того… И прибавить этот, слева, такой колючий…
Оказывается, уже какое-то время я стоял на крыше и смотрел, как над моей головой образуется небольшой куб. Угольно чёрный, не более метра в поперечнике, он вращался вокруг себя всё медленнее, медленнее, пока не завис неподвижно.
Я выдохнул.
Опасность миновала. Артефакты больше не грозят взорваться и распылить город. Можно наконец-то заняться поисками Шивы…