— Я знаю много жестоких людей, — продолжил Набунага. Голос его сделался низким и немного тягучим. Может, в сигарете наркотик? И мы, вместе с ним, надышимся в тесном пространстве салона?.. — Я сам — один и них. Я люблю власть. Люблю, чтобы мне подчинялись беспрекословно. Но также я знаю: для того, чтобы править, нужны люди. Нужны союзники. Единомышленники. Те, кто будет выполнять приказы не из страха, а из преданности, — он глубоко затянулся и выпустил большой клуб дыма. Я невольно задержал дыхание. — Самый первый урок, который я усвоил ещё в детстве, от своего отца… Он тоже был жестоким человеком. Но так же он был настоящим самураем. Не буду отвлекать вас воспоминаниями, просто скажу, в чём заключался тот первый урок: отдавай приказ только тогда, когда уверен, что его выполнят, — щелчком от отбросил окурок в темноту за окном, и закрыл его. В салоне перестал свистеть ветер, стало тише. И в этой тишине следующие слова Набунаги прозвучали почти как пророчество: — Микадо Сётоку отдаёт слишком много приказов. Одни из них можно исполнить, другие — нет. Но когда какое-то из его повелений не исполняют, он впадает в неконтролируемую ярость. Я слышал, он казнил всех поваров с императорской кухни. За то, что те не смогли доставить к его столу плоды дерева личжи.
— Но сейчас лето, — тихо заметила Белый Лотос. — Свежие личжи доставляют из Гуаньчжоу только поздней осенью…
— У такого правителя нет будущего, — кивнул Набунага. — К сожалению, пока это станет очевидным для всех, он успеет уничтожить половину страны.
— Вы видели рядом с ним Бестужева? — спросил я.
Набунага смотрел на меня долгую секунду, словно взвешивал свой ответ.
— Не видел, — наконец сказал он. — Не подумайте, что я хочу скрыть что-то от вас. Можете спросить, что угодно — и я отвечу. Но где сейчас граф Бестужев — я не знаю.
Я задумчиво откинулся на спинку кресла. Если Бестужева нет рядом с Сётоку — наши шансы увеличиваются. Пока Сётоку не получил Артефакты, он — такой же человек, как и другие.
И тут меня накрыло: а почему мы так уверены, что Любава у него?.. Ведь наши предположения основывались на логических выкладках, и не более.
С другой стороны, если бы они были неверны, князь Соболев нашел бы способ предупредить об этом.
— Вы знаете, что случилось с храмом Тысячи Ветров? — тем временем спросила Белый Лотос.
— Что случилось СО ВСЕМИ храмами, — поправил Набунага. — Сётоку приказал изъять все имеющиеся в частном владении Артефакты.
— Но ты говорил… — я посмотрел на Фудзи. — Ты говорил, что в Ямато — всего один Артефакт, в Нефритовом дворце.
— Заслуживающий внимания — да, — за принца ответил Виктор. — Но многие храмы владели… Осколками.
И как только он это сказал, я понял, что это такое.
Лет двести назад один из магов — звали его Драгон Мжевецкий — поставил себе целью расколоть Артефакт. История умалчивает, преследовал ли он какую-то цель, или же просто Мжевецким овладела тяга к разрушению. Но расколоть Артефакт ему удалось. Взрыв разнёс мага в пыль, и оставил на месте города Варшава громадную воронку.
А через некоторое время на чёрном рынке начали появляться маленькие чёрные камешки, которые продавцы называли Осколками Артефакта.
И хотя полноценной инициации с Осколками не получалось, всё же они помогали управлять Эфиром.
Существовала даже легенда: если удасться собрать все, до последнего Осколки, то получится Артефакт невиданной мощи…
— Сётоко верит в легенду? — спросил я.
— Трудно сказать, во что именно он верит, — пожал плечами Набунага. Казалось, он ни капли не удивился моей осведомлённости. — Но факт остаётся: Храм Красного Клёна и Храм Зеркальных Карпов разрушены до основания. К ним первыми нагрянули люди Сётоку, и монахи отказались отдать Осколки — им просто в голову не могло прийти, что за этим последует…
— Значит, Сергей Ильич просто скрылся, — с облегчением заметил Фудзи.
— Забрав с собой Осколок, — кивнул Набунага. — Он, и все его ученики ушли… — он сделал такой жест, словно раздвигал невидимые занавески. — Уверен, они в безопасности.
— А Сакура? — ревниво спросил Фудзи.
Наверняка он ещё не забыл, как Набунага пленил Сакуру. Но отпустил — после несостоявшегося теракта на мосту Акаси-Кайкё.
— Насколько я знаю, она всё также управляет мастерской, — коротко ответил Виктор.
— К ней приходили… люди брата?
— Может, и приходили, — тут же ответил Виктор. — Но так же тихо ушли: весь район вокруг мастерской превратился в гарнизон.
— Что с ним случилось? — переспросил Фудзи.
— Босодзоку, — ответил Виктор. — После пророчеств Кику, и после того, как сгорел Нагасаки, к вашему домику на колёсах начали стекаться байкеры. Сначала — с Сикоку, затем с других островов. Многие прибывают с материка. Они селятся в брошенных домах — жители за одну ночь собрали вещи и ушли…
— Тоже после Нагасаки? — тихо спросил Фудзи.
Виктор кивнул.
— Если подвергся полному разрушению город, в котором просто произносили ваше имя, чего ждать тем, кто жил в непосредственной близости от вас? Такамацу почти опустел. И я никого за это не виню.
— Зато теперь у тебя есть своя армия, — тихо заметила Хякурэн. — У босодзоку всегда была возможность достать оружие.
— Но зачем мне армия? — спросил Фудзи.
— Поверьте старому вояке, молодой человек, — хищно, обнажив крепкие длинные зубы, улыбнулся Набунага. — Армия лишней не бывает.
— Но босодзоку — это в основном сопляки, — принц с сожалением покачал головой. — Просто легкомысленные подростки, которые любят быструю езду и чувство опасности.
— Кого-кого, а сопляков я там не видел, — с сомнением покачал головой Виктор. — Всё больше опытные бойцы, которые прекрасно знают, зачем они там и что им предстоит делать. Признаться, я немало удивлён вашей реакции. Думал, что привлечение босодзоку — это ваших рук дело, принц Фудзивара. Сильный и дальновидный ход, говорящий о том, что вы укрепляете свои позиции. И не только я так думаю.
— Кто ещё? — спросил Фудзи.
— Люди, — ответил Набуага. — Те, кто верит пророчеству про освободителя.
— И вы туда же, — Фудзи закрыл лицо руками. — Я не собираюсь становиться никаким Освободителем.
— Видите ли, дорогой принц… — начал Набунага. Но я тронул его за рукав, попросив слова.
— Тебе и не надо, друг, — сказал я. — Людская молва сделала это за тебя, — Фудзи посмотрел на меня с недоверием. Но в глубине его глаз уже зародилось понимание. А ещё — обречённость. И я прекрасно представляю, о чём он сейчас думает: быть Спасителем — нелёгкая ноша. — Помнишь, когда мы только познакомились… — продолжил я. — Ты увидел перед собой возрождённого принца Антоку, и решил, что это — знак судьбы. Что Карма послала тебе Владимира Соболева — с тем, чтобы можно было осуществить реставрацию старой династии, и вернуть Нефритовый трон его владельцу. Но Судьба распорядилась иначе.
— Я давно забыл эти детские мечты, — сдавленно сказал Фудзи. — Ты инициирован на Кладенец Соболевых, и никогда не сможешь договориться с другим Артефактом, — по этому вопросу я мог бы и поспорить, но благоразумно промолчал. — А правитель ДОЛЖЕН быть настроен на Артефакт — ведь от него зависит благополучие всей страны… — продолжил принц.
— А ты — как раз такой человек, — кивнул я и улыбнулся.
— Но я не могу! — вскричал Фудзи. — Я никогда не стремился к трону, я совсем не хочу править! В конце концов, у меня совсем другие планы. Столько всего ещё нужно успеть…
— Моя бабушка говорила, — внезапно подал голос Набунага. — Если хочешь, чтобы работа была сделана хорошо — поручи её занятому человеку.
— То есть, вы тоже "За"? — казалось, Фудзи был ошарашен реакцией Виктора.
— Могу принести клятву верности прямо сейчас, — не дрогнув, ответил тот. Фудзи беспомощно посмотрел на Хякурэн, видимо, ища у той поддержки. Но девушка смотрела в тёмное окно, словно изучала своё отражение и никак не реагировала. О чём она думала в этот момент?..
— Спасибо, не стоит, — отклонил предложение Набунаги Фудзи. — Давайте всё-таки решать проблемы по мере поступления.
— Но то, что ты должен возглавить сопротивление правительству Сётоку — это очевидно, — вставил я. — Собственно, ты УЖЕ его возглавил — именно поэтому появились те портреты на салфетках. Твой братец запаниковал.
Фудзи полез в карман, достал одну из салфеток и разгладил её на коленях, любуясь изображением.
Нарисована была только голова: лицо словно обращено к ветру, непослушные вихры отброшены назад. Моего друга почему-то изобразили в военной фуражке с неразличимым значком, а в невидимых руках угадывался автомат — его дуло неизвестный художник нарисовал рядом с небритой щекой.
Очевидно, ему приказали представить Фудзи эдаким разбойником, ненадёжным элементом, не чуждым экстремизма. Но вышло совсем наоборот: лицо принца дышало благородством, глаза смотрели честно и прямо, а губы чуть расходились в улыбке… То ли изобразительная сила художника, то ли врождённое обаяние моего друга сыграли такую шутку: не злодеем он выглядел…
— Эти картинки рисовали живые люди, — правильно истолковал моё любопытство Набунага. — Поверьте, Владимир: во всём Ямато сейчас не наскрести столько последователей Сётоку, чтобы создать хотя бы батальон.
— Но ведь ему всё ещё подчиняется армия, — заметил я. — И чиновники…
— Люди подчиняются не Сётоку, — не глядя, отозвалась Белый Лотос. — Они служат государству. А правители меняются.
— Вы много обо мне знаете, — сказал я, обращаясь к Набунаге. — Следили за мной?
— Достаточно для того, чтобы знать, что принц Антоку жив, — кивнул тот.
— Князь Соболев говорил, что заплатил вам за то, чтобы вы доставили ему внука, — продолжил я допрос. Мои друзья узнали всё, что хотели. Настала моя очередь. — Ответьте: вы действительно собирались выполнить обещание?
— Я всегда держу слово, — улыбнулся Набунага. — То, что вы сбежите от моих людей, да ещё и так изобретательно — было большим сюрпризом. Позже я узнал, что вы сами отыскали деда — и посчитал инцидент исчерпанным.