— Но разве у вас… у нас на Тикю такие есть? — я порылся в памяти. Дар мастера Никто ничем не смог помочь: старый сэнсэй попросту об этом не знал.
— Такие технологии имеются, — неожиданно ответил князь. — Исследования ведутся вот уже двадцать лет. Просто они не имеют широкой огласки. Вероятно, Сётоку удалось купить несколько прототипов. Не знаю, насколько хорошо они работают… —
— Смотря кто изготовитель, — пожал плечами Колян. — Если концерн Брахма — тебе есть о чём беспокоиться. А если Сётоку поскупился, и взял финскую поделку — можно расслабиться.
— Детекторы ведь всё равно должны работать с помощью Эфира, — я вспомнил, как функционировал стэллс-костюм. — А значит, Сётоку должны служить сэнсэи…
— Он всех разогнал, — ответил Колян. — Сенсеев в Нефритовом дворце нет.
— Значит, он сам занимается детекторами?
— Вероятно, — кивнул Соболев.
— Дурак дурака видит издалека, — изрёк Колян. Подумав минутку, он виновато кашлянул в кулак. — Когда я говорил "дурак", я не имел в виду никого из присутствующих. Просто поговорка. Но всё равно извините.
Я пожал плечами. Но князь посмотрел на телохранителя очень внимательно.
— Сколько мы знакомы, Николай? — спросил он негромко.
— Э… Всю мою жизнь, сэмпай.
— А сколько ты у меня служишь?
— Двадцать восемь лет, сэмпай. Вы же и сами знаете.
— И за все эти годы, я не припомню, чтобы ты говорил "просто так", — и он выжидательно приподнял бровь.
— На этот раз я действительно облажался, семпай. Прошу прощения. Буду следить за языком.
Одну долгую секунду Соболев смотрел на своего телохранителя, потом сдержанно кивнул.
— Вернёмся к Сётоку, — более отрывисто, чем это было необходимо, приказал князь. — Какой план ты предлагаешь для проникновения во дворец?
На Коляна было жалко смотреть. У него даже пот выступил на лбу. Вытирать его он не осмелился.
— Это я тоже предпочёл бы не обсуждать, семпай. Меньше знаешь — крепче спишь.
— Вот как, — угол рта Соболева дёрнулся, белоснежная щетка усов опустилась.
— Э… Могу я вставить слово? — я был удивлён.
Между князем и телохранителем словно кошка пробежала — по меткому выражению того же Коляна. Вот и за стол он сесть отказался… Да что тут стряслось?
После небольшой паузы князь Алексей посмотрел на меня.
— Что ты хотел сказать, внук?
— Я бы предпочёл сам составить план проникновения во дворец. И если вы снабдите меня соответствующими материалами, то я бы уже принял душ, и приступил.
Соболев коротко кивнул.
— Надеюсь, ты ознакомишь меня со своим планом, перед тем, как его осуществить?
Меня так и подмывало кивнуть. Но я уже уловил новые правила игры…
— Предпочёл бы этого не делать, дед, — напоминанием о родстве я надеялся смягчить отказ. — Но перед выходом я предоставлю список необходимого оборудования.
— Ну что ж, — Соболев грустно улыбнулся. — Вижу, совсем вы списали со счетов меня, старика.
— Это вовсе не так, — я затряс головой. Хорошо, что князь перевёл всё в шутку. Но слышать горечь в его голосе было больно.
— Я провожу тебя до комнаты отдыха, — Колян аккуратно взял меня за локоть — словно я мог сбежать.
— А я распоряжусь, чтобы подготовили всё, что тебе может понадобиться, — Соболев на прощанье улыбнулся.
Мы оказались в том же коридоре — оказывается люди, которые сидели с князем в конференц-зале, никуда не ушли. Они так и стояли, в полном составе, ожидая своей очереди вернуться обратно…
Колян протащил меня мимо них обратно к лифту, нажал несколько кнопок, и через пару минут мы вышли в совершенно такой же коридор. Отличие состояло в том, что здесь было ещё больше солдат. Они расхаживали по ковру, сидели в большой рекреации на мягких диванах, потягивая из банок какой-то энергетик. Они чистили личное оружие, обложившись пахнущими маслом тряпочками…
Словом, это была импровизированная казарма.
У меня сладко заныло сердце: старая добрая казарма. Запах пота, оружия, запах пороха и разношенных ботинок. Мужских носков. Пива и сигарет. Крепкого мата.
И всё это исходит от нескольких десятков мужчин, которые старательно делают вид, что придаются безделью.
Князь в опасности, — подумал я. — Вот что здесь происходит.
Вероятно, Соболев сопротивлялся такому плотному кордону, но Колян его не послушал. И теперь между ними размолвка…
Телохранитель провёл меня мимо этой с виду инертной, но готовой взорваться в любой миг толпы в дальнюю часть, где открыл одну из дверей своей личной карточкой.
Я робко вошел.
Обычная комната. Узкая солдатская кровать, заправленная по всем правилам армейского искусства: подушка треугольником, уголки одеяла подогнуты под матрас. На тумбочке рядом с кроватью — газета с наполовину решенным кроссвордом. Рядом — очки. Одна дужка аккуратно замотана синей изолентой.
На спинке стула — знакомый мне шерстяной жилет.
— Это твоя личная комната, — я был удивлён. Ведь Колян сказал, что отведёт меня в гостевую…
— Здесь нас точно никто не подслушает, — доверительно подмигнул телохранитель. — А нам с тобой нужно крепко поговорить.
Глава 18
— Это точно, — я ещё раз оглядел комнату. Сесть, кроме как на кровать, было некуда, и мы остались стоять. — Солдаты на каждом углу, вы с князем в контрах… Давай. Рассказывай.
— Сегодня ночью на семпая было совершено покушение.
Я моргнул. Спрашивать, всё ли в порядке глупо — ведь я только что разговаривало князем Алексеем, и он показался мне совершенно здоровым. Усталым, издёрганным, но здоровым.
— Сётоку? — ответ был очевиден.
— А ты как думаешь? — Колян прошелся по комнате. Его мягкие ботинки на резиновом ходу ступали бесшумно. — Несколько синобу взобрались по внешней стене здания и проникли в его спальню. В его спальню!
Он повторил это с горечью, а потом, кряхтя, опустился на кровать. Голова свесилась, руки бессильно повисли между колен.
Я понял, что гложет телохранителя: он не справился. Охранять князя — его работа, но он пропустил убийц…
— Ты не виноват, — сказал я. — Наверняка синобу — сэнсэи, ты просто не смог бы их засечь.
— В том-то и дело! — Колян чуть не взорвался. — Семпай сам их остановил — благодаря тебе, он в отличной форме. Но сам факт!..
Он покачал головой. Теперь я видел: телохранитель держался на одних нервах. Под глазами набрякли синюшные мешки, морщины на лице сделались глубже, кожа посерела… Наверняка он даже не ложился.
— Я настоятельно порекомендовал ему вернуться в Россию. В Каховке я смогу его защитить. Но здесь…
— Он отказался, — я присел на краешек кровати рядом с ним. — Дед — крепкий орешек. Он обещал государю договор о дружбе, и он не собирается возвращаться с пустыми руками.
— Вовчик, но что я могу поделать? — это был крик о помощи. — Что я, простец, могу такого, чего не можете вы?..
— Ты охранял его тридцать лет, — тихо сказал я. — Ты делал так, чтобы он оставался в живых даже тогда, когда князь был оторван от Артефакта. Посмотри с такой стороны: это же хорошо, что дед может постоять за себя. Но ему всё равно нужен кто-то, кто прикроет спину. Тот, кому он доверяет безоговорочно.
— Я буду спать на коврике у его кровати, — с мрачным упорством выговорил Колян. — Что бы семпай не говорил, одного я его больше не оставлю.
Мне стало смешно. Просто представил себе эту картину: два упрямых старика укладываются спать, один — на кровати, другой рядом, на диванчике — и привычно собачатся, как пожилая супружеская пара…
— Знаешь, пока ты с ним, я спокоен за деда.
Колян посмотрел на меня искоса, испытующе. А потом сказал:
— Я всё чаще забываю что ты — засланец из другого мира.
— Я тоже, Колян. Я тоже…
В горле стоял комок.
— И есть всё-таки одна крошечная, просто малипусенькая проблемка, — я вздёрнул бровь. — За тебя я боюсь не меньше, чем за него.
Я понял, что он имеет в виду. Князь отлично себя чувствует благодаря Артефакту. Но если со мной что-нибудь случится, Артефакт вновь начнёт угасать. И Соболев — вместе с ним.
— Как только мы вернёмся в Каховку, я придумаю, как сделать так, чтобы дед ни от кого больше не зависел. Ты мне веришь?
— Ключевое слово тут "вернёмся", — мрачно сказал Колян.
Я промолчал. Не хотелось давать ложных обещаний. Честно говоря, я и сам не знаю, что будет через несколько часов.
Пока что дело вызволения Любавы из дворца казалось мне огромным чёрным мешком, набитым пустотой. У меня не было никакого плана — честно говоря, я и надеялся, что Соболев с Коляном мне помогут…
— Ты обещал мне планы дворца, — сказал я вслух. Колян похлопал меня по коленке и поднялся.
— Душ там, — он указал на узкую дверь в стене. — Стандартный комплект одежды, вместе с бельём, найдёшь в пластиковом пакете на полке. Одноразовое полотенце, всё такое. А я пока схожу за планшетом с картами.
— Спасибо, — я уже открыл дверь в тесноватую ванную. — Скажи… — Телохранитель остановился, взявшись за ручку двери. — Ведь ты меня ждал, да? И успел подготовиться.
Колян вздохнул всем телом. Покатые плечи борца приподнялись, а потом опустились. Руки бессильно повисли вдоль тела.
— Я надеялся, — наконец сказал он. — Думал: ты поможешь уговорить его уехать.
— Извини, — я поковырял пол носком ботинка. А потом вспомнил, как грустно смотрел на нас Соболев… — Просто к нему нельзя относиться как к старику, понимаешь? Нельзя держать его под стеклом. Князь Алексей — тоже буси. Мы не вправе отнимать у него его решения и его образ жизни.
Колян крякнул. А потом почесал макушку.
— У тебя ведь никогда не было родных, верно?
— Была сестра, — сказал я. — Но я не видел её много лет. С самого детства.
— Тогда ты не поймёшь, что иногда приходится принимать решения за других. Чтобы защитить.
Примерно то же самое, хоть и другими словами, сказал Набунага. Он говорил про детей…
А я подумал о Любаве.
— Ты наверное удивишься, но я понимаю, — я криво улыбнулся. — Но и ты пойми: свобода выбора — это самое ценное, что даёт нам Судьба. И это право отнимать нельзя.