– Помогите! – взывали девушки наперебой.
Потом оса запуталась в длинных волосах возле шеи Мидори, стала биться, пытаясь выбраться, и рассерженно жужжать.
– Сними ее! – закричала Мидори и, предчувствуя укус, упала на колени.
Но О-хана только пятилась и хлопала глазами.
Внезапно мужской голос произнес:
– Что здесь происходит?
Мидори подняла глаза. Хирата, крепкий, в расцвете своих двадцати трех лет, стоял с мечами за поясом и с любопытством взирал на девушек. От радости у Мидори сердце чаще забилось в груди.
– Оса попала за воротник! – воскликнула она.
Хирата опустился рядом с ней. Одним движением он подхватил осу за крылья, вынес подальше в сад и подбросил в воздух. Та улетела, а Хирата повернулся к Мидори с О-ханой.
– Все, вы спасены, – сказал он со смехом.
Мидори поднялась на ноги, не сводя с него восхищенного взгляда. Он так храбро, так чудесно держался... и не важно, что лицо его было слегка скуластым и большеротым и не совсем походило на идеал красоты. Она мечтала о его любви и свадьбе – зная, что ее семья не одобрит брака с бывшим полицейским; зная, что и Хирата по положению заслуживает лучшей невесты, нежели дочь опального феодала. Два года назад, одним из летних вечеров, между ними произошло нечто, после чего она поняла: счастье возможно.
Они с Хиратой прогуливались по саду, когда их застала гроза. Укрывшись в беседке, стояли они бок о бок, прислушиваясь к отголоскам грома, глядя, как полыхают молнии сквозь темные тучи и пелену дождя.
– Как хорошо, – сказал тогда Хирата.
– Да, – прошептала Мидори. "Посмотри на меня, – беззвучно молила она. – Скажи, что любишь!"
Хирата повернул голову и улыбнулся ей.
– Я ни с кем еще не был так счастлив, Мидори-сан. С тобой я могу говорить о чем угодно. Ты принесла свет в мою жизнь.
От волнения потеряв дар речи, Мидори опустила глаза, чтобы Хирата не видел, какую бурю чувств вызвали его слова. Внезапно он сжат ее руку в ладони, горячей и сильной. Мидори, затаив дыхание, стояла и ждала, внимая громовым раскатам и шуму дождя. Потом Хирата произнес – вполголоса, как будто самому себе:
– Сёсакан-сама и госпожа Рэйко очень счастливы и подходят друг другу, словно их брак по любви, а не устроен родителями. Хотел бы и я так жить. Если удастся...
Любит ли он ее? Думает ли жениться на ней? Надежда вскружила Мидори голову. Но Хирата молчал. Возможно, он был не готов заявить о своих намерениях, а она из стеснительности не подтолкнула его.
А несколько дней спустя, не успела Мидори увидеться с ним снова, как судьба разрушила ее чаяния. Сёгун послал Сано расследовать убийство в имперской столице. Сано оставил на Хирату весь сыскной корпус, и свалившаяся ответственность заставила того забыть о женитьбе. День и ночь он нес службу, приглядывал за поместьем и расследовал преступления. Сам сёгун стал доверять ему как другу и советчику. Хирата по-прежнему старался выкраивать время для встреч с Мидори, но больше ни о чем, кроме работы, с ней не говорил. Потом сёгун ненадолго отбыл в свое горное поместье, взяв Хирату в качестве телохранителя.
Как-то ночью повелителя разбудил странный шум, который не на шутку его испугал. Хирата отправился на разведку и застал в доме грабителей. После яростной схватки бандиты были схвачены, а Хирата заслужил горячую благодарность сёгуна. О происшествии заговорили. Чиновники бакуфу, прежде не замечавшие простого подручного Сано, старались все как один заручиться его дружбой. Женщины замка Эдо взглянули на него по-новому, и когда бы Хирата ни появлялся во дворце, его обступали толпы воздыхательниц. Все это происходило на глазах у Мидори.
А теперь и О-хана взялась завлекать его.
– Тысяча благодарностей за избавление от ужасной осы, – пропела она со смущенной улыбкой.
– Мне было даже приятно, – расцвел Хирата.
– Чем мы обязаны вашему приходу? – спросила служанка.
– Я заносил кое-какие отчеты в кабинет сёсакан-самы, – ответил он, – как вдруг услышал ваши крики и решил посмотреть, в чем дело.
О-хана хихикнула, а Хирата рассмеялся. Они так и лучились взаимной приязнью.
Мидори поникла.
Дни напролет Хирата флиртовал с другими, но не с ней. Что еще хуже, он стал получать письма от глав влиятельных кланов, предлагающих своих дочерей ему в жены. В роли свата выступал Сано. Мидори как-то прослышала, что они затевают о-миаи, знакомство с будущими невестами. Столь откровенное соперничество за благосклонность ее возлюбленного потрясло Мидори, как и перемены в нем самом.
Внимание вскружило ему голову. Мидори, встречавшей его лишь изредка, начало казаться, что он позабыл о ней и о своих чувствах. Хирата, бывало, по привычке приветствовал ее и тотчас срывался на службу, застолье или смотрины. Прошел год, а волна его успеха по-прежнему не убывала.
– Смотри-ка, вон еще оса! – вскричал Хирата, указывая на небо.
Когда О-хана подняла голову, он в шутку зажужжал и ущипнул ее за локоть. Служанка взвизгнула и, когда Хирата рассмеялся, премило надула губки.
Внезапно Мидори стало невыносимо его равнодушие.
– О-хана! – прикрикнула она. – Тебе велено не прохлаждаться, а смотреть за Масахиро-тяном. Ступай!
Метнув на нее обиженный взгляд, О-хана убежала в дом. По ухмылке Хираты Мидори поняла, что он догадывается, почему она отослала девушку. Вдобавок ему явно льстила борьба двух женщин за его расположение. Мидори устыдилась и своей ревности, и его тщеславия.
– Что ж, мне пора. – Хирату переполняло чувство собственной значимости. – Уйма дел, уйма встреч...
Мидори верила, что в глубине души он все еще дорожит ею. Только как возродить в нем былое чувство?
– Когда вы вернетесь? – спросила она с надеждой.
– Думаю, допоздна не задержусь.
Мидори поборола желание спросить, когда снова увидит его. Как объяснить ему, что они подходят друг другу не меньше, чем Рэйко и Сано, и что брак между ними будет таким, о каком он мечтает?
– До свидания, – сказал Хирата.
Когда он повернулся спиной, Мидори осенило.
– Постойте! – прокричала она.
– Что такое? – В его тоне сквозило нетерпение, и все-таки он остановился, глядя на нее вполоборота.
– Это... это новое дело очень важное? – запинаясь, спросила Мидори. Идея казалась замечательной, хотя и чересчур смелой.
– Очень, – ответил Хирата. – Поджог – преступление серьезное, особенно в храме семьи Токугава.
Мидори собралась с духом и выпалила:
– Может быть, я помогу вам в расследовании?
– Ты? – Хирата оторопел, но тут же запрокинул голову и расхохотался. – Хороша шутка! А ведь я почти поверил!
– Я не шучу, – сказала Мидори, вспыхнув от смущения. Смех Хираты задел ее, зато по крайней мере ей удалось привлечь к себе его внимание, показать, что она готова на все ради него. Только хватит ли этого?
– Я правда хочу помочь.
– Чем? Что ты можешь? – спросил он с сомнением в голосе.
– Ну... – Мидори об этом еще не думала и сказала первое, что пришло в голову: – Все, что вы мне поручите.
Хирата ответил снисходительно-заботливым тоном, от которого Мидори стало еще обиднее:
– Не женское это дело – расследовать преступления.
– Но ведь Рэйко помогает сёсакан-саме, – напомнила Мидори. Совместная работа супругов была, по-видимому, залогом их семейного счастья. Мидори даже решила, что и они с Хиратой могли бы создать подобный союз.
– Рэйко – дочь судьи, – возразил Хирата. – Она часто бывала на слушаниях и разбирается в судопроизводстве, а ты ничего не смыслишь в сыскном деле.
– Я могу научиться от вас. – Новый план давал ей повод чаще встречаться с Хиратой, чтобы впечатлить его своей преданностью. Она вовсе не стремилась стать сыщицей, но проигрывать в сравнении с Рэйко ей не хотелось. Красивая и умная подруга вызывала у нее чувство неполноценности, и она решила во что бы то ни стало доказать, что ни в чем ей не уступает. – Вы можете объяснить мне, что делать.
Хирата устало покачал головой.
– Наша работа еще и очень опасна, – сказал он. – Рэйко мастерски владеет мечом. Она может постоять за себя, а тебе в схватке не выстоять. – В деликатных, но не льстивых выражениях он описал Мидори как девушку хрупкую и нежную, которая не знает труда тяжелее поручений госпожи Кэйсо-ин; описал ее изящные руки, ни разу не державшие оружия. – Тебя могут ранить или даже убить. Ты об этом подумала?
Мидори смутилась. Она знала, что Хирата отговаривает ее не просто так, а из соображений безопасности, но не утешилась этим.
Он не принял ее помощи, а другого способа быть к нему ближе она не изобрела. Все мечты завоевать его сердце рушились. Мидори поникла головой, смаргивая слезы.
– Ведь ты испугалась обычной осы, – поддразнивал ее Хирата. – Куда тебе справиться со злодеями? – Неожиданно он смягчился. – Ну-ну, не грусти. Тебе ведь ни к чему эти игры в сыщиков, я прав? – Он тронул Мидори за подбородок. – Покажи свою красивую улыбку.
Губы Мидори дрогнули, когда она попыталась выполнить просьбу.
– Ну вот, уже лучше, – сказал Хирата. – И постарайся не забивать голову всякими глупостями. Обещаешь?
Мидори нехотя кивнула.
– Скоро увидимся. – Хирата погладил ее по голове, словно ребенка или собаку, и удалился.
Мидори, униженная, смотрела ему вслед, чувствуя, как в груди зреет негодование. Что за покровительственный тон! Теперь она была просто обязана показать Хирате, что чего-то стоит. Вытерев слезы, Мидори с вызовом вздернула подбородок. Она докажет, что не уступает Рэйко, и завоюет любовь Хираты, несмотря ни на что.
По запруженным людьми улочкам торгового района Нихомбаси ехал Хирата верхом на чубаром коне. Крестьяне поспешно уступали дорогу, встречные самураи, завидев гербы Токугавы на шелковом одеянии, уважительно кланялись. Казалось, будто все это – закоулки и торжища, аккуратно заставленные витрины, шумная толпа, безоблачное небо – принадлежит ему. На лице его, полускрытом плетеной широкополой шляпой, играла довольная усмешка – единственное, что не вязалось с вельможной осанкой чиновника. Жизнь стала прекраснее, чем он мог вообразить.