Только теперь Рэйко обратила внимание на его заострившиеся черты и выпирающие кости.
– Дух мой окреп, и я стал готовиться к побегу. Ночью третьего дня я дождался, когда все заснут и патруль, стерегущий нас, уйдет в другую часть здания. Потом выбрался из окна и пробрался тайком в монастырь – разбудить Ясуэ. Я хотел провести ее через двор, но мой план провалился. Ведь я никогда не бывал ночью снаружи и думал, что в такой поздний час там темно и безлюдно. Оказалось, что в постройках горит свет, из дома в дом снуют священники и монахини. До нас доносились всякие странные звуки. Ясуэ испугалась и стала проситься обратно, так что мне пришлось тащить ее силой. Уже показались ворота, как вдруг я услышал топот и увидел позади нас священников с фонарями. Потом они рассыпались по участку. Я понял, что нас хватились.
Послушник часто дышал, в его остановившемся взгляде читался ужас от пережитого.
– Мы скрылись в лесу, но они заполонили всю округу. Сестра была настолько опоена их зельем, что вырвалась и убежала от меня. Кто-то сразу закричал "Вот она!", и на моих глазах трое мужчин схватили и уволокли ее прочь. Остальные отправились следом. Судя по всему, они не знали, что нас двое. Я хотел броситься за ними и освободить Ясуэ, однако бонз было слишком много. У меня оставался шанс убежать, но я не мог бросить сестру. Поэтому пробрался обратно в спальню в надежде, что другая ночь будет удачнее. Утром Ясуэ предстояло публичное наказание, обычное для всех, кого поймали при попытке бежать, но ее нигде не было. Когда я спросил, где сестра, мне сказали, что ее перевели в другую группу. Но меня им не обмануть! – Истинное Благочестие прижал ко рту ладонь, чтобы сдержать душившие его рыдания. – Ее убили!
Рэйко, опешив, спросила:
– Откуда вы знаете?
– Наутро случился пожар, после которого нашли тело женщины, – выдавил тот, заливаясь слезами. – Вчера я подслушал разговор священников с сыщиками, где они рассказали, что из храма никто не пропадал. А сегодня доктор Мива сказал, что никто не знает эту женщину. Так вот, это ложь. Моя сестра пропала. Я порасспрашивал всех, кого смог, и все вокруг обыскал... Ее нет в других группах послушниц. Ее никто не встречал.
Рэйко охватило возбуждение и вместе с тем сострадание к стоящему перед ней юноше.
– А как же ребенок, погибший в огне? – спросила она.
– Я не знаю, чей он был.
– Может, один из приютских сирот? – Если доктор Мива и настоятельница солгали о женщине, то могли солгать и о ребенке.
– Там не только сироты, – уточнил Истинное Благочестие. – Среди них много детей членов секты, зачатых и рожденных в стенах храма.
Новость потрясла Рэйко.
– Как, разве жрецам и монахиням позволена интимная близость[10]?
– Черный Лотос растит детей на смену нынешним последователям. Частые побои и скудная пища в приюте считаются началом их подготовки. Это своего рода проверка физической и духовной стойкости. Самые сильные со временем возглавят секту, а слабые останутся у них в услужении. А если кто не выживет... – Здесь Истинное Благочестие умолк, испустив тяжкий вздох. – Я слышал об исчезновениях детей из приюта. Как нам объясняли, их усыновляют добрые люди, но мне в это не верится. Ребенок из хижины скорее всего умер от голода и побоев, а поджог был подстроен священниками, чтобы избавиться от тела.
Едва опомнившись от потрясения, Рэйко засомневалась: слишком уж дико звучали откровения о детях, выбраковываемых на манер скота, и о вопиющей жестокости сектантов. Размышляя, не выдумал ли монах эти небылицы, чтобы заручиться ее поддержкой, Рэйко не могла не заметить, что те подтверждают ее собственную версию о Хару как жертве. На теле девушки тоже виднелись следы побоев, а ведь она утверждала, что была счастлива в храме. Неужели удар по затылку стер воспоминания не только о пожаре, но и об избиении?
Может, она тоже пыталась сбежать, как сестра Истинного Благочестия, и была поймана, а потом ухитрилась спастись из огня, где иначе сгорела бы вместе с другими свидетелями зверств сектантов?
– Я лишь предположил, что сталось с ребенком, – заметил Истинное Благочестие. – А вот в судьбе Ясуэ сомнений нет. Черный Лотос убил ее.
– Чтобы она не смогла рассказать посторонним о том, как обращаются с монахами и послушниками, и о подземных ходах? – Рэйко гадала, не провинилась ли в том и Хару.
– Не только. – Он еле выдавливал слова, сотрясаясь в рыданиях и горестно всхлипывая. – Я подслушал разговор священников. Черный Лотос готовит какой-то секретный план. Ясуэ, похоже, что-то видела, и они решили заставить ее молчать.
Заточение, рабство, пытки, а теперь и злодейский заговор – от этого перечня обвинений у Рэйко голова пошла кругом.
– Что за план?
– Я ходил туда прошлой ночью. Я все слышал и видел. Теперь мне известно, что они замышляют! – Его речь, речь человека на грани истёрики, перешла в бессвязное бормотание, в расширенных зрачках отражался ужас. – Если они это выяснят, я тоже погиб!
– Я не смогу помочь, пока вы не скажете...
Юноша, рыдая, вцепился ей в плечи.
– Наша страна в большой опасности! Вы должны предупредить всех! Убедите мужа спасти нас!
Боль от хватки и неистовость его мольбы испугали Рэйко. В страхе за себя она вскричала:
– Да пустите же!
Вырвавшись, Рэйко попятилась к воротам, но Истинное Благочестие не отставал. Рухнув на колени, он схватил подол ее кимоно, пытался прильнуть к ногам, словно не замечая испуга, вызванного его настырностью.
– Прошу вас, не бросайте меня! Помогите!
В этот миг Рэйко услышала быстро приближающиеся со стороны святилища шаги. На землю легла чья-то тень. Обернувшись, Рэйко увидела двух священников, стоящих в воротах-ториях, заслоняя свет. Один из них был старик с вытянутым лицом. Второй, помоложе, отличался крепким сложением и невыразительной, словно высеченной из камня, физиономией. Завидев их, Истинное Благочестие со свистом втянул воздух, отпустил Рэйко и, спотыкаясь, попятился к деревянной кумирне. От страха его черты заострились еще больше, и он взвыл не своим голосом:
– Уйдите! Оставьте меня в покое!
Пока дюжий бонза подбирался к монаху, его напарник обратился к Рэйко исполненным беспокойства тоном:
– Он не причинил вам вреда, достопочтенная госпожа?
Обескураженная неожиданным появлением священников и переменой в собеседнике, Рэйко пролепетала:
– Нет-нет, со мной все в порядке.
– От имени храма Черного Лотоса приношу свои извинения за каждую неприятность, доставленную вам Истинным Благочестием, – произнес старик с любезной улыбкой. – Брат наш страдает от умственного расстройства. Едва сиделка отошла, он выбрался из лечебницы.
Второй священник сгреб монаха в охапку, и тот, вырываясь, закричал:
– Пустите! Помогите! Они меня убьют!
Рэйко совсем растерялась. Кому из них верить? Старик как будто рассуждал здраво, но и монах был очень убедителен в своем страхе.
– Он говорил, что ему грозит опасность, просил о помощи.
Священник печально покачал головой.
– Признаки душевной болезни. Опасен он сам. Наш долг – сделать так, чтобы он не навредил ни себе, ни окружающим. – Видя, что напарник распластал Истинного Благочестия на земле, старик вытащил из-под одеяния шнурки и связал визжащего, корчащегося монаха по рукам и ногам. – Он проявляет дурные наклонности в отношении женщин. Вам повезло, что мы подоспели вовремя.
– Не верьте им! – крикнул Истинное Благочестие Рэйко. – Не дайте им забрать меня! Черный Лотос творит зло! Горы рухнут, столицу поглотит пламя! Воды принесут с собой смерть, и в яд обратится воздух! Небо воспылает, а земля разверзнется! Вы должны предотвратить катастрофу!
Священник заткнул ему рот кляпом. Монаха скрутило в рвотном позыве, он стонал и пытался высвободить руки, но священники как ни в чем не бывало подняли его и сообща вынесли из ворот.
– Стойте! – Рэйко бросилась за ними. Слова Истинного Благочестия, может, и походили на бред безумца, но и бонзам – пособникам Дзюнкецу-ин и доктора Мивы, которые подозревались в убийстве и хотели помешать следствию, – нельзя доверять. Монах нужен был ей как свидетель, чей рассказ мог спасти Хару. – Я хочу убедиться, что с ним все будет в порядке.
Оказавшись на улице, члены секты затолкали монаха в паланкин и заперли дверцу.
– Мы отвезем брата Истинное Благочестие в лечебницу, где за ним будет вестись надлежащий уход, – сказал Рэйко старый священник. – Ради вашей же безопасности не пытайтесь увидеться с ним.
Они подняли паланкин за рукоятки и затрусили по переполненной народом улице к храму.
Рэйко беспомощно смотрела им вслед. Возвращаясь к своим спутникам, она задавалась вопросом, помогут ли ее расследования Хару или же навредят. Которому из противоречивых суждений, услышанных ею сегодня, она должна верить?
8
Истина ускользает от нас,
Дверями мудрости войти тяжело.
Сутра Черного Лотоса
В сумерках эдоское небо подернулось переливчато-розовым и аквамариновым. Зажглись огоньки за бумагой окон, у соседних ворот, во дворах молелен, в лодках на мерцающей черной ленте реки. Над замком Эдо взошла луна – огромная и сияющая, как большая серебряная монета, истертая по краям. За воротами усадьбы Сано, освещенными факелами, раздался перестук копыт конной стражи, доставившей паланкин Рэйко к самому особняку.
Едва его хозяйка ступила на землю, как входная дверь рывком распахнулась и появилась служанка О-хана.
– Хвала небесам, вы вернулись!
На Рэйко напала тревога. Она бросилась в дом.
– С Масахиро что-то случилось?
– Маленький господин так скучал по вас, что весь день ныл и плакал. О-аки говорит, что он отказывался от груди и ни на минуту не сомкнул глаз.
О-аки звали их кормилицу.
Рэйко поспешно скинула сандалии и бросилась в коридор. Пока она разъезжала где-то, ее любимому сыночку было голодно и плохо. Теперь и до нее долетели отголоски нескончаемого, горестного не то плача, не то воя. Рэйко ворвалась в детскую и застала там старую О-суги, нянчившую Масахиро на руках.