Да ладно! Вот это новость… Надо же какое неожиданное совпадение…
— Ну все, мой мальчик, начиная с сегодняшнего дня можешь дверь в свою комнату на ночь заколачивать, — хохотнул Дориан. — Боюсь, одного Святого Знака мало будет!
— Ты это о чем?
— Об Огибалове, само собой! — не унимался Мор. — Он теперь пока глотку тебе не перегрызет, не успокоится!
— Ну и чего ты ржешь? Смешно дураку, что ухо на боку… — ответил я. — Зубы он обломает, пока грызть будет…
Глава 14
Договорившись таким образом с Прасковьей, я двинулся в сторону оранжереи. Думаю, что рабочие уже давным-давно справились со своим заданием, так что по моим приблизительным расчетам, вскоре там должно было произойти знакомство Плюмума и Теретея.
Мне совсем не хотелось опоздать к началу, поэтому я поторапливался и шагал довольно быстро, временами практически переходя на бег. Рядом со мной несся Градовский и все время канючил, что так поздно узнал про секцию йоги у девчонок. Ну а я тем временем раздумывал о нашей встрече с Урусовой и еще раз прокручивал в голове наш с ней разговор.
Больше всего мне почему-то не давала покоя мысль, что она также окажется на Зимнем Императорском балу. Не то чтобы Прасковья не могла там присутствовать, но это прозвучало для меня как-то неожиданно. Хотя при этом все было вполне логично. Лешка побольше моего разбирался во всех этих родовых раскладах, и если верить его словам, то как раз род Урусовых занимал в нем не последнюю роль. Так что, чему здесь удивляться?
Однако, к тому моменту, когда на горизонте показалась оранжерея Щекина, я уже привык к этой мысли. Теперь меня заинтересовал другой вопрос — интересно, а кто там еще будет из нашей школы? Явно ведь знакомых будет хоть отбавляй… Кстати говоря, и Огибалов, скорее всего, тоже там окажется, и это будет очень любопытно. Наверное…
Я всегда считал, что самое лучшее впечатление оранжерея Бориса Алексеевича производит вечером. Внутри нее всегда горел слабый свет, и, кроме того, еще растения, которые росли внутри нее, имели особые свойства в виде разноцветных источников света.
В темное время суток это всегда выглядело очень эффектно и таинственно. Так и хотелось подойти поближе, чтобы рассмотреть, что происходит внутри и какие из растений дают такой волшебный свет. Собственно говоря, на первом курсе я этим частенько и занимался по вечерам, пока не выучил практически все растительное богатство Компонента.
Вот и сегодняшний день не стал исключением. Разве что добавился еще один фактор, усиливающий таинственную прелесть оранжереи, — снег, который окружил ее пушистым белым ковром. Ну и еще свет внутри оранжереи. Сегодня он был немного ярче, чем обычно в это время суток.
К тому времени, как я оказался на месте, все уже были в сборе. Даже добавился еще один любопытствующий зритель в виде Бродяги. Судя по всему, мой дуб решил лично проконтролировать как пройдет знакомство, а может еще по какой-то причине.
Кто их знает, эти живые деревья? Явно ведь они тоже о чем-то своем разговаривают. Хорошо хоть Эмерента не пришла со всеми остальными, иначе возле оранжереи Щекина спонтанно появилась бы небольшая роща. Похоже я примчался вовремя, еще бы несколько минут, и мог бы пропустить начало этого любопытного представления.
— Где тебя носит, Темников? — недовольно пробурчал при виде меня Борис Алексеевич. — Уже вся твоя лесная банда собралась, только тебя одного дожидаемся.
На самом деле Щекин немного преувеличил. Оказывается, рабочие только недавно закончили возиться с ремонтом оранжереи и в данный момент занимались сбором своих инструментов. Кстати говоря, в конструкцию в виде деревянной двери, через которую Теретей должен был шастать в гости к Плюмуму, внесли небольшие изменения.
Теперь в самом центре красовалось небольшое деревянное окошко с примитивной защелкой, с которой при желании мог справиться Теретей. Рябинина сказала, что это для тех случаев, когда дверь в оранжерею будет закрыта, а им захочется пообщаться. Лучше так, чем новую дверь ставить.
Борис Алексеевич был очень недоволен тем, что сегодня отменилось очередное заседание «Арканума», поэтому все время нервничал и призывал Яну Владимировну поскорее покончить с этой процедурой.
Компонент сильно переживал, что его драгоценные растения померзнут, пока будет открыта дверь в оранжерею, хотя по большому счету это было совершенно напрасно. Они с Рябининой позаботились, чтобы этого не случилось, поэтому приняли некоторые меры предосторожности.
Для начала сразу за дверью Щекин установил специальный магический барьер, который волшебным образом сохранял тепло внутри оранжереи и не пропускал внутрь холод. Помимо этого, Яна Владимировна накинула на цветок-клоун какую-то магическую ауру, которая давала ему дополнительную защиту от холода. Она сильно переживала, что нежное растение из Южной Америки замерзнет.
— Бурым-бом?.. Барарам… — задумчиво сказал Борис, когда приготовления надоели даже ему, и мы приступили к делу.
Ну как приступили… Всего-то нужно было поднести поближе к двери Плюмум, немного приоткрыть ее, а дальше они с Теретеем справились без нас. Маленький ельчонок осторожно просунул ветвь в дверной проем и замер. Все остальные вокруг тоже замерли в тревожном ожидании. Даже конструкт на некоторое время затих, в нетерпении ожидая, чем дело кончится.
Лишь только Петр Карлович не собирался замирать, а вместо этого залетел внутрь оранжереи и начал комментировать все, что он видит. Несмотря на то, что он изо-всех сил пытался представить мне процесс знакомства живого дерева с цветком очень увлекательным, на самом деле, было так себе…
Примерно минут десять была абсолютная тишина и, насколько я понял Градовского, все это время Теретей пытался отыскать своей ветвью цветок-клоун. Если призрак не врал, то Плюмум в этот момент тоже немного наклонил стебель в сторону елки и вытянул к нему свои листья.
Наконец они осторожно дотронулись друг до друга и в оглушительной тишине раздалось звонкое:
— Плик-плик… Плик-плик… Плик-елочка… Теретей… Плик-плик…
— Ура! — закричала Рябинина и радостно захлопала в ладоши.
В этот момент мы с Щекиным переглянулись. Если я правильно понял его взгляд, он был немного удивлен реакцией Яны Владимировны. Что касается меня, то я ожидал чего-то подобного, и в данный момент больше переживал не о ее бурной реакции, а совсем о другом.
Интуиция мне подсказывала, что теперь мне станет еще сложнее уклоняться от участия в какой-нибудь научной работе по магической ботанике. Я прямо-таки ощутил неприятный запах научной конференции…
Наконец цветок-клоун перестал радостно пиликать, Теретей вытащил ветку из дверного проема, а Петр Карлович торжественно сообщил, что свидание растений окончено. Обошлось без приключений, так что можно считать, что знакомство прошло в теплой дружественной обстановке.
Я еще раз напомнил конструкту и деревьям правила поведения рядом с оранжереями Компонента, запретил разрушать стены и надоедать частыми визитами. Борис пообещал, что будет следить за ельчонком, а вот Бродяга меня насторожил. Он вроде бы тоже покачал ветвями, намекая на то, что понял меня… Но вместо этого не отошел от оранжереи, а наоборот подобрался к ней немного поближе.
Честно говоря, меня это несколько тревожило. Если мой дуб тоже захочет познакомиться с Плюмумом, причем срочно, то разрушений он наделает гораздо больше, чем Теретей. Одной вставленной дверью не отделаешься.
Поэтому персонально для Бродяги я повторил инструктаж по обращению с цветком-клоуном еще раз. При этом требуя от него понимающего покачивания ветвями после каждого важного пункта наспех придуманных мной правил поведения.
Все то время, пока я поочередно разговаривал с троицей своих друзей, Борис Алексеевич смотрел на меня подозрительным взглядом и внимательно прислушивался к моим словам. Особенно Щекина беспокоил Бродяга, на которого он время от времени косился.
Увидев, что после моей повторной беседы дуб отошел от оранжереи, Компонент немного расслабился и внимательно посмотрел на меня.
— Мне кажется, или ты куда-то собрался, Темников? — строго спросил он.
— Так-то у меня еще дела, Борис Алексеевич, — сказал я и для важности вытащил из кармана мобильный телефон, чтобы проверить время. — Опаздываю на танцы…
— Да ну? — удивленно спросил Щекин и бросил взгляд на Рябинину, которая как раз в этот момент что-то приговаривала Теретею. — Не слышал, чтобы у нас в «Китеже» сегодня объявляли танцы… Или это какие-то секретные танцы? Ты же, наверное, на другие не ходишь, или как?
— Скорее учебные, а не секретные, — ответил я.
Компонент был не из тех, кого следовало обманывать. В какой-то момент это могло выйти боком. Да и с какой стати мне это делать? Никакого секрета здесь нет, к тому же, об этом все равно завтра будет вся школа говорить. У нас такие вещи надолго не задерживаются.
— Я получил приглашение на Зимний Императорский бал, — продолжил я. — А с танцами у меня, сами знаете, не очень…
— Хм… Зимний бал у Романова, это хорошее дело. Тебе давно уже нужно было приглашение на него выписать, — сказал он. — Снова Кречетникову об уроках попросил? Или ты ей в прошлый раз ноги оттоптал и повторно она с тобой заниматься уже не хочет?
— Почему не хочет? С удовольствием даже… — сказал я, надеясь, что отчасти это так и есть. — К тому же, теперь меня еще и Урусова учить будет. Я ее тоже попросил помочь… Там же кадриль, полонез… Аня сказала, что без партнерши мне не справиться…
— Тогда понятно, — усмехнулся он. — Я бы на твоем месте тоже поспешил с Прасковьей кадриль разучивать. Куда веселее, чем с деревьями разговаривать, да, Темников?
— Да нет, просто…
— Не теряй времени, Максим, там тебя ждут, наверное, — прервал он меня. — К следующему уроку подготовишь доклад на тему взаимодействия икринок синей жабы и капель росы, взятых с живых деревьев. Это будет тебе в качестве небольшого наказания за проделки твоей мелкой елки.