Вон Шуйский со своей бандой смотрит на меня, как на мерзкое насекомое, которое больно кусается, а прихлопнуть его все никак не выходит… Огибалов поглядывает на наш столик с надменным видом… Цветкова с Дашковой усиленно пытаются делать вид, что нас с Лешкой никогда не существовало… В общем, радость от первого снега быстро прошла и началась привычная школьная жизнь.
В качестве подтверждения, что не все так хорошо, как кажется, день начался с двух совмещенных уроков Терлецкого, на которых он решил устроить для нас практическое занятие. Сегодня нам предстояло разделывать пару гнилушков, которых он где-то достал.
Даниил Иванович так радовался, глядя на наши хмурые лица, что у него даже темные круги под глазами стали больше. Все-таки не зря его прозвали Пандой, удивительное сходство с этим животным. Вот только забавы у Терлецкого были немного другие.
Класс разбили на две части — верхняя половина по алфавиту занялась первым гнилушком, а нам достался второй, который был немного больше. Вообще считается, что гнилушки довольно-таки часто встречаются в лесах. Особенно они любят селиться возле болот. Хотя при этом мне на глаза ни один не попадался, а уж по всяким-разным болотам я походил будь здоров.
Тварь была около метра ростом и отдаленно походила на человека. Но только отдаленно. Темно-коричневая кожа гнилушка была сплошь покрыта морщинами, руки почти до колен, а длинные когти напоминали кинжалы. Что касается головы… Я бы сказал, что по форме она похожа на пень. Абсолютно ровная сверху, как будто верхнюю часть головы ровно срезали.
Черные круглые глаза, размером с пуговицы на пальто, мелкие острые зубы, а вместо носа небольшой бугорок с двумя дырками. Вот и все, что интересного в нем было. В отличие от соседнего стола, нам достался пухлый гнилушек. Наверное, среди своих он считался тем еще пузаном.
Кстати говоря, воняло от них знатно. Сразу было понятно, за что их так назвали. Причем мне кажется, что несмотря на размеры, соседний гнилушек вонял в несколько раз сильнее нашего толстячка.
— Чем-то на нашего Темникова похож… — как бы невзначай бросил Шуйский и большая половина нашей группы тут же радостно осклабились в знак солидарности с Мишкой.
— Есть немного, — кивнул я. — Зато воняет он в точности как ты.
Теперь улыбалась другая половина группы. Правда она состояла всего из нескольких человек, но это было неважно. Самое главное, что они вообще были.
— Прекратили разговоры! — громко крикнул Терлецкий и похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание. — Ну-ка, оболтусы, кто мне скажет, что ценного мы можем получить от этих двух прекрасных созданий, которые лежат перед вами?
— Сердце, мозги и язык, — ответил я, чем вызвал удивление на лице преподавателя.
Что же, отлично, значит не зря мы в свое время с Ибрагимом книги по чудовищам и алхимии штудировали, хоть что-то запомнил. Правда в моем деле использовался только язык и сердце, для чего нужны мозги этой коричневой вонючки, я пока не знал.
— Отличный ответ, Темников! — похвалил меня Даниил Иванович, что случалось нечасто.
Не то чтобы у него ко мне было какое-то предубеждение, просто он вообще редко кого хвалил.
— Будь ты учеником, который собирается выбрать продолжением своей карьеры «Черный Плющ», я бы сказал, что не мешало бы еще добавить сюда зубы гнилушка, — продолжил говорить Терлецкий. — Но для обычного третьекурсника ответ вполне достойный и он будет еще лучше, если ты скажешь для чего используют названные тобой компоненты.
— Сердце для Эликсира Паралича, а язык для Розовой Эссенции от ожогов, — сказал я. — Для чего нужны его мозги я не знаю.
— Они идут в одну целебную мазь, которая хорошо помогает от грибка ногтей, — подсказал Даниил Иванович и усмехнулся. — С твоим родовым Даром знать об этом было бы полезно.
Возможно и так, но не могу же я знать все на свете? Кому она вообще нужна эта мазь? Не помню, чтобы у нас в лавке ее хоть раз спрашивали.
— Это потому, что у вас направление другое, — подсказал Дориан, вновь завоевав очередной Орден Капитана Очевидность. — Торговали бы всякими целебными штуками, знал бы.
— Мне хватает и того, что в базовую программу входит, а всем остальным пусть целители в небесных классах занимаются, — возмутился я, вполне справедливо на мой взгляд. — Понапридумывают всяких болячек…
Про зубы гнилушков Терлецкий рассказывать не стал и перешел к его повадкам. Это я уже не очень хорошо помнил, так что с удовольствием послушал, что эти твари, как правило, живут поодиночке и редко нападают на людей. Питаются в основном змеями, улитками и лягушками.
Однако иногда они сбиваются в стаи и вот тогда гнилушки становятся очень опасны. Могут запросто напасть не только на какое-нибудь животное, но и на человека. Бывает, что в одной стае их скапливается так много, что ратникам приходится устраивать специальные рейды против гнилушек.
В заключении Панда рассказал, что гнилушки являются рассадниками всякой заразы и если удалось прихлопнуть такого, то после смерти его лучше сжечь.
— Собственно так я и поступлю с этой парочкой прекрасных образцов после того, как научу вас работать с ними, и мы вытащим из них все самое важное, — подытожил свой рассказ Даниил Иванович и вынул из своего набора инструментов специальный нож. — Ну, кто начнет? Может быть ты, Верочка?
Хотя нет, я ошибался, что у Терлецкого не было любимчиков. Нашу старосту Каблукову он любил. У нее был просто какой-то талант по разделке всяких тварей. Когда она орудовала ножом, особой радости на ее лице я не видел, но получалось у нее правда очень здорово. Чик-чик и вот уже чей-нибудь глаз смотрит на нас из банки. Вот кому нужно было в «Черный Плющ» поступать, Убийца чудовищ из нее получился бы что надо.
Между уроками Даниил Иванович дал нам небольшую перемену, чтобы мы могли немного отдышаться на свежем воздухе, а затем вновь вернул нас к разделке гнилушка.
Пары этих тварей для всех оказалось явно мало. Нужно было хотя бы штук пять, чтобы каждому удалось принять участие в практической работе. Хорошо, что далеко не все горели желанием чего-нибудь вырезать у коричневых вонючек, так что всем, кто сильно хотел, работа нашлась.
Лично я не особо жаждал принять в этом участие. После того, как мы собирали компоненты с тролля, это все казалось детским развлечением. Поэтому я просто дождался, пока Терлецкий выдерет у них зубы и поставит финальную точку нашей практики в виде сожжения гнилушков.
Для этого он применил какое-то необычное огненное заклинание, которого я раньше не видел. Во время процесса я не увидел ни одного языка пламени и даже намека на дым. Гнилушки как-то очень быстро начали тлеть и вскоре от них остался лишь пепел.
— Восхитительно! — одобрил увиденное Градовский, и я был с ним полностью согласен. Конец урока Даниилу Ивановичу явно удался.
Довольный произведенным эффектом, он отпустил нас даже на пять минут раньше, чтобы мы смогли прийти в себя после его зловонной мертвецкой, которую он почему-то называл кабинетом.
Зато урок с Бобоедовым сегодня выдался просто чудесным. Правда в конце я крепко получил от него на орехи и схлопотал несколько часов отработок, но оно того стоило. Дело было так…
Началось все как-то само собой. Первым делом мы сделали легкую ментальную разминку, с которой Кузьма Семенович обычно начинал урок. Затем пришел черед Барьера. Обычно мы пытались защититься от преподавателя, а он лишь давал свою оценку. Учитывая, что мы занимались менталистикой уже второй год, то по большей части с Барьером все уже справлялись более-менее неплохо.
По крайней мере, если верить оценкам, которые каждый урок ставил нам Бобоедов. Хотя некоторым эта наука вообще впрок не шла. Примерно как у меня с целительством.
Я даже самое простое заклинание не мог нормально активировать. Почему-то результат всегда был непредсказуемым и каждый раз получалось совсем не то, что я планировал. Но чаще всего вообще ничего не получалось.
Вот та же история и с моими одноклассниками, которым наука Кузьмы Семеновича никак не хотела идти впрок. У них или вовсе не получалось создать Барьер, либо он был настолько слабым, что даже мой некрокот Фауст смог бы его пробить, не то что Бобоедов.
Проделав обычную историю с Барьером, мы перешли к относительно новому для нас Импульсу. Тех, кто научился владеть этим заклинанием хотя бы немного, было еще меньше, примерно половина класса.
До этого момента Кузьма Семенович сам ставил Барьер и просил нас пытаться пробить его, однако сегодня он захотел немного изменить правила. Преподаватель решил, что будет полезно, если мы поочередно попытаемся поработать друг с другом.
Мы с большим интересом взялись за дело. Каждому было любопытно, что может противопоставить ему одноклассник. Лично я считаю, что у меня получалось неплохо. Для меня не составляло труда поставить мощный Барьер, который никто не мог пробить, а сам я довольно хорошо владел собственным Импульсом.
Понятное дело, что не было даже речи о том, чтобы я смог прочитать чьи-нибудь мысли или что-то в этом роде, но пока я даже и не пытался этого делать. Мне было вполне достаточно того, что я мог превратить чей-то Барьер в подобие сладкой ваты, который таял с каждой секундой все быстрее. Пока мой оппонент не тряс головой, пытаясь сбросить с себя легкое головокружение, и не поднимал руки, принимая поражение.
Мы менялись парами, я выигрывал одну схватку за другой и это происходило ровно до того момента, пока нас с Шуйским не поставили друг против друга. Хорошенькая встреча…
Насколько я правильно оценивал силы каждого ученика в нашем классе и мог судить по оценкам Бобоедова, мы с Мишкой были самыми способными к менталистике. Во всяком случае, получалось у него довольно неплохо. Да и Импульс мы с ним освоили практически первыми…
Правда есть один небольшой нюанс — насколько мне было известно, Кузьма Семенович индивидуально с Шуйским не занимался, а значит практики у меня скорее всего больше. Похоже намечалась интересная дуэль и, если судить по гробовой тишине в классе, так считал не только я один.