— Недавно, Иван Федорович, — отозвался тот и пнул носком ботинка желтый череп. — Когда Темникову решили смертельный обряд устроить в начале учебного года.
— Ага, понятно. Ну а до этого, когда?
— Да я уже и не помню… — честно ответил Громов.
— Вот и я не помню, — вздохнул Орлов. — По-моему, с тех самых пор, как сам в школе учился. Ничего не изменилось с того времени. Только пень этот вроде бы больше был, как тебе кажется?
— Разве? — Роман Артемович подошел к пеньку, на который во время смертельных обрядов обычно полагалось ставить металлическую чашу и оценивающе на него посмотрел. — Вроде бы такой же. Хотя может быть и поменьше стал. Деревья тогда тоже большими казались. Не то, что сейчас.
Орлов подошел поближе, укутался в пальто и уселся на пень.
— Ну, рассказывай, что думаешь насчет всей этой истории, мастер темных классов. Что будем делать?
— Да ничего не будем делать, — пожал плечами Громов. — Посмотрим как дальше ситуация будет развиваться. Вам же доложили из-за чего конфликт между ними произошел?
— Ага, — кивнул директор и усмехнулся. — Из-за шоколадного торта вроде бы. Детский сад…
— Смотря с какой стороны на это посмотреть. Если по-солдатски прямо вот так — тогда и правда детский сад. Ну а если предположить, что Державин этим хотел его не только унизить, но и физический вред нанести…
Орлов внимательно посмотрел на Громова и покачал головой:
— Не думаю. Хотя… Зная характер этого парня, всякое можно предположить. Этот, даже если только почувствует намек на конкуренцию, нагадит так, что потом вонять неделю будет.
— Хорошо сказано, — усмехнулся Роман Артемович.
— Ну так ты уж тогда намекни Темникову, чтобы он был поосторожнее, — директор отколол от пенька щепку побольше и попробовал попасть ею в черепок. — Да и сам присмотрись, что было на уме у Державина. Нам только несчастных случаев в школе не хватало.
— Сделаю, Иван Федорович, — Громов показал на скелет. — Хотя, судя по тому, что я слышал, Максим пока и сам неплохо справляется.
— Да… Мальчишка, конечно, тоже не подарок… Другой на его месте от одной мысли, что нужно будет с четверокурсником схлестнуться, в штаны бы наложил, а этот…
Орлов немного помолчал, думая о чем-то своем и через пару минут спросил:
— Что там, кстати, торт ему Державин вернул, не знаете?
— Угу, — кивнул Громов. — Еще вчера с доставкой приехал, но Темников к нему даже не прикоснулся. Так и стоит на общей кухне до сих пор.
— Характер, однако, — хмыкнул Орлов.
Мужчины еще немного помолчали. Заморосил холодный осенний дождь. В последние дни они становились все холоднее и неприятнее.
— Роман Артемович, я вот что думаю… Здесь скелетов еще три штуки, — директор громко потопал по земле. — Раньше они нам не мешали — сотни лет тут лежат, наверное. Но вы же видите, что происходит… Я думаю, нужно их куда-нибудь переместить. Черт его знает, что они в следующий раз придумают.
— Хорошо, Иван Федорович, переместим, — кивнул Громов.
— Ладно, — махнул рукой Орлов. — Пойдемте тогда. Будем считать, что место преступления осмотрели, вопросов к ученикам пока нет.
— Темникова наказывать не будем?
— Нет, — покачал головой директор. — Какой смысл? Если его за каждую такую штуку наказывать, то придется до конца года никуда не выпускать, еще и без сладкого оставить. А без десертов он крайне опасен становится. Видите, что из-за обычного торта с Державиным сделал? Пусть уж лучше так. Присматривайте за ним, самое главное.
Это был один из самых удивительных понедельников за последнее время. В нем было так много всего необычного сразу, что даже трудно выделить что-то одно.
Во-первых, с самого утра я ожидал, что меня вызовут на ковер к директору по поводу вчерашней истории с Державиным и с тревогой ждал пока за мной явится Ника Львовна.
Но ничего подобного. Никто не приходил и никому я не был нужен, такое ощущение, что история прошла незаметно. Хотя о ней гудела вся школа, а огромный шоколадный торт на общей кухне в общаге лишний раз напоминал о том, что мне это не приснилось.
Торт, понятное дело, я и пальцем не тронул. Пусть он им подавится. Урод длинный!
Во-вторых, мы с Лешкой катили на его внедорожнике в Дубравино на свою собственную первую деловую встречу, где возможно заключим контракт!
Разве это не круто? Очень круто, вот что я скажу! Лично у меня от осознания этого факта даже мурашки по телу бегали время о времени, а Нарышкин бледнел и зеленел. Я думаю тоже по той же причине.
Ну и, в-третьих. Мы везли с собой все наши артефакты, а также необходимые эликсиры и зелья, которые посоветовал взять с собой Ибрагим. Просто как настоящие Убийцы чудовищ! Вот такая штука!
К тому моменту, как мы подъезжали к Дубравино, Турок уже закончил проводить нам повторный инструктаж насчет мимика, а князь в третий раз спросил почему у меня такая довольная рожа.
— Леха, вот ты достал, ну я же не спрашиваю, почему у тебя такая кислая? — на этот раз я решил ответить.
— Потому что мне не нравится, что понедельник начался так хреново.
— По-моему отлично начался. Меня не вызвали к директору, не наказали, все идет гладко — что тебе не нравится?
— Все слишком хорошо и это плохо, — ответил Нарышкин.
— Ну, если хочешь, я могу дать тебе подзатыльник, чтобы жизнь малиной не казалась, — предложил я ему.
— Жаль я не могу дать еще один, — поддержал меня Дориан.
В ответ Лешка недовольно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Ладно, пусть сидит, может быть ему так легче хорошие понедельники начинать, когда он сосредотачивается получше.
Найти место, куда нам нужно было ехать, оказалось совсем несложно. Городок же маленький совсем, а встретиться мы договорились на пристани. Там и вовсе кроме нашего мужика всего несколько человек было, так что теряться просто негде.
Глядя на нас он нахмурил брови и задумчиво почесал затылок.
— Пацаны совсем… — сказал он и смачно сплюнул на землю. Я так понимаю, это означало, что он о нас думает.
— Тебе какая разница? — спросил у него Нарышкин. — С тебя деньги — с нас работа. Глядя на твое лицо, тоже не скажешь, что у тебя деньги водятся.
Мужик усмехнулся и потер небритую щеку.
— Ну и чего? — затем залез в карман и достал пачку замусоленных купюр, перетянутых несколькими резинками. — Деньги есть. Во сколько! Мы всем хозяйством скинулись. Но платить их будем по факту.
— Десять процентов брать положено, — сказал Ибрагим. — Стандартное условие. Не захочет — пусть других ищет.
— Слушай, дядя, перед разговором у меня вопрос, вы сколько денег за монстра своего заплатить хотите? — спросил я.
— Ну… Тыщи две…
— Не пойдет. Нужно две пятьсот и десять процентов задатка, иначе мы с другом домой поедем, а вы со своим зверем дальше разбирайтесь или ждите пока кто-нибудь другой к вам в гости приедет.
Мужик спрятал деньги в карман и вновь почесал затылок. Наверное, так ему легче думалось.
— А вы кто такие? На Убийц чудовищ вроде не тянете, молодые шибко… Наемники что ли какие?
— Тебе чего? — спросил Лешка.
— Да ничего, — ответил он. — Житейский интерес просто…
— Ну так что? — я поежился и посмотрел по сторонам. Холодно было на пристани и сыро.
— Хорошо, — махнул он рукой. — Видно же, что чудные вы какие-то, значит Одаренные или мечами машете хорошо. Ну а если так, чего зря лясы точить? Ради любопытства не приехали бы, правильно?
— Угу, — дружно кивнули мы.
— Меня Тимофеем зовут, — подозрительность с его лица ушла и теперь он смотрел так, как будто ждал от нас мгновенного решения всех своих проблем. — Где-то с месяца полтора назад был у нас на той стороне магический шторм.
Он махнул рукой в сторону озера.
— Вон там. Где хозяйство рыболовное у меня и моих ребят, — в этот момент он указал на топтавшихся неподалеку мужиков. — Значит прошел он и забыли мы про него. А потом стали собаки пропадать… Куры там у нас были… Еще живность всякая…
— Откуда узнали, что шторм был? — спросил Лешка.
— Так сторож рассказал, — вытаращил глаза Тимофей. — Он там работал, пока не отказался охранять… Я же и говорю… Потом все, как и написано там в объявлении… Стали видеться ему сундуки и валуны с языками! Будто приходят и живность нашу трескают. А еще ему слышится, как вроде ржет кто-то.
В этот момент перекрестился и посмотрел на небо:
— Божится и говорит, что не врет. Мы поначалу думали, что может быть спьяну померещилось — так жена говорит не пьет он. С позапрошлого года, как в прорубь провалился по пьяному делу, так и не пьет.
— Мимик… — сказал Ибрагим. — Все как я и думал. Спроси у него — запах карамели не слышали?
— Сторож не говорил, чтобы карамельками пахло? — спросил я у мужика.
Тот удивленно посмотрел на меня, почесал затылок для ускорения мыслительного процесса и вдруг радостно улыбнулся:
— Ирисками воняло! Точно! Вспомнил! Молодец парень! Откуда знаешь об этом? Прямо как там был… Сторож ведь говорил, что у него на ириски аллергия с детства, после того как две пломбы в них оставил!
Я наклонился поближе к Лешке и шепотом ему сказал:
— Ибрагим говорит, что если пахло карамелью, то это верный знак того, что там мимик. Так что, можно считать, противник понятен. Осталось всего лишь его грохнуть и можно ехать домой.
— По крайней мере, без сюрпризов, — ответил он.
— Что говоришь? — спросил у него Тимофей. — Знаешь эту тварь, да?
— Ничего не говорю, — пожал плечами князь. — Спрашиваю — договорились мы или нет? Если да, так давай деньги и говори куда ехать, чего зря время терять.
Мужик опять достал пачку денег, отсчитал двести пятьдесят рублей и протянул их Нарышкину.
— На вот, ты вроде как постарше будешь… — он отдал князю деньги и показал на одну из лодок, стоявших в воде. — На ней поплывем. Я вас туда отвезу, а через три часа заберу.
— Что так? Может быть подождешь? — спросил я. — Вдруг мы раньше справимся?