Кондратий улыбнулся и посмотрел на Мстиславу.
— Глянь-ка. Соображает.
— А то ж! Дураков не держим. — И добавила, вновь посмотрев на меня: — Запомни, Тимур. Никто Зойке личность по щелчку не менял. Будет интересно — разберёшься, что именно произошло. Просто понимать надо одно. С людьми обычными никто так не поступает. А с видящих спрос другой. Мы на службе у высшей силы. Это даёт нам немалые преимущества, но также накладывает огромную ответственность. И когда кто-то из нас оступается, с ним поступают иначе.
— Разберусь? — уцепился я за единственное показавшееся значимым слово. — Как именно?
— Разберёшься, — закончила разговор Мстислава. — Давай, Кондратий, вези нас в отель. Работы — полно. Ты, к слову сказать, к нам пока с недельку можешь никого не везти, только если уж совсем не прижмёт. Пусть другие поработают.
— Да другие, Мстислава Мстиславовна, тоже сложа руки не сидят. — Кондратий завёл мотор и пристегнулся. — У всех, знаете, работы…
— Ну-ну, ладно. Не впервой, выгребем.
— Особенно когда видящие выбывают, — продолжил Кондратий. — С этого берега, вон, уже поговаривают, чтобы к нам своих передавать. Не справляются. Вадик без рук остался, считай…
— За последнее время мы двух видящих потеряли, двух приобрели. Так что всё в равновесии, Кондратий. Выгребем, говорю. Не паникуй.
На завтрак за столиком собрались все, кроме Изольды. Её отсутствие до такой степени ловко обходили молчанием, что оно воспринималось как присутствие некой отрицательной величины. Анти-Изольды.
— Работой, надеюсь, все обеспечены? — спросила Мстислава, когда все отодвинули от себя пустые тарелки и чашки.
— Да уж, грех жаловаться, — усмехнулся Денис.
Ван молча кивнул.
Мстислава перевела взгляд на меня.
— Как с твоим оккультистом?
— Сдвиги есть, работаем, — сдержанно ответил я.
— Ну, теперь начнёшь работать как взрослый.
— Это как?
— А вот так. Думаешь, у нас тут вот так всё и устроено, как ты привык? Когда захотел — пришёл, два слова сказал — вознёс… Нет, Тимур, не так. Работаем каждый день, по времени. В восемь утра приступаешь. И одного клиента вести — это роскошь. Ван, к примеру, четверых сейчас тянет, я троих. Денис, у тебя сколько?
— Семеро по лавкам, — фыркнул Денис. — Да шучу. Пятеро.
Я присвистнул.
— Не свисти, бусин не будет, — одёрнула Мстислава. — В общем, плюс к своему товарищу возьмёшь двух клиентов Изольды.
— Так, стоп. А Изольда? — поднял я, наконец, неудобную тему.
— В отпуске. — Судя по тону, вдаваться в подробности Мстислава не хотела.
— В каком ещё? Она вот только в отпуске была!
— Она была в обычном. Человеческом. А сейчас — в призрачном.
— Вот сейчас, когда у нас завал, когда у нас, там, в зооцентре, призрак-удалёнщик⁈
— Номера шестьдесят пять и тридцать восемь, — отрезала Мстислава. — Всех посетить нужно сегодня, по всем в конце дня отчёт мне. Если не справляешься или что-то непонятное — сразу говори, геройствовать не нужно. Так, я себе ещё пятнадцатый возьму… Это терпит… Ван, в сорок первый заглянешь вечером? Просто проведать, пока не горящее.
Ван молча кивнул. Самый покладистый работник отеля.
— Вот и разобрались. Ну? Чего сидим? Все за работу!
Начались отельные будни. Без всяких сверхзлодеев, без всяких боевых подвигов. Рутина как она есть. И я, поднимаясь на этаж к Диме (решил начать с него, так как имел хорошие предчувствия и полагал верным с утра пораньше дать себе позитивный настрой), чувствовал себя… странно. До сих пор всё, что делал, воспринималось исключительно как приключение, этакий вбоквел от основной жизни, очень увлекательный, но всё же.
А теперь пришло понимание, что работа есть работа. То, что она интересная и общественно значимая, никак не отменяет того факта, что отныне это — обязаловка. Внутри меня сражались два волка. Один рычал: «Я со всем справлюсь, освоюсь, буду не хуже других!». Другой отвечал ему: «Нет, это всё как-то уж слишком серьёзно, давай найдём способ читерить? Как-то же до сих пор получалось души возносить, почти вообще ничего не делая, надо только это дело на поток поставить. И не говорить сразу никому, что вознёс!»
Я был взрослым и мудрым человеком. Давно привык к этим волчарам и не обращал на них внимания. Если перефразировать известную восточную мудрость: волки грызутся — работа делается. Потому что она — не волк. Вот.
— Охаё, — сказал я, войдя в номер.
Дима лежал на кровати и встретил меня равнодушным взглядом.
— Ну чё ты? — решил я начать бодро. — Как в целом?
Спрашивать у клиентов «как жизнь?» отучился довольно быстро.
— Странно, — ответил Дима. — Такое чувство, будто всю жизнь занимался какой-то неважной фигнёй. Но я не раскаиваюсь, а… Не знаю. Пусто как-то. И пофигу…
— Так, а чего раскаиваться-то? — Я подтащил стул к месту, которое показалось мне энергетически правильным и сел. — Раскаиваться надо, если осознанно зло творил. Как Зоя.
— Как кто?
— Да была у нас тут… Неважно. Я говорю, что если ты не злодействовал осознанно, а искренне заблуждался, то надо просто признавать ошибки и двигаться дальше.
— Дальше — туда? — Дима смотрел в потолок.
— Других вариантов вроде как нет.
— И ада нет?
Тут я задумался. До сих пор этот вопрос как-то не поднимал… Но вообще, по логике, если даже пожирателей можно возносить, то, выходит, реально нет никакого ада. Или всё-таки есть? Тут ведь вот какая закавыка: в нашем фантдопе рая тоже нет. Есть Свет. Так что ад как будто даже не напрашивается. А напрашивается Тьма… Хм. Ладно, пока сам ничего не знаю, в эти дебри не полезу.
— Души — это частички Света, — сказал я. — К Свету они и тянутся. Какой им ад, что там делать…
— Ну… Есть разные мнения. Вот у Андреева, например, описано множество низших миров…
— На заборе, Дима…
— Да-да, помню я про твои десять лет за закладку.
Я рассмеялся, Дима тоже улыбнулся. Здесь у меня определённо что-то получалось.
— Слушай, — сменил я внезапно тему. — А чем тебя Изольда не устроила?
— Кто? — Дима приподнял голову. — А. Это та блондинка, которая перед тобой приходила?
Изольда своей причёской немного взрывала мозг. Перекрасившись ради операции по взятию Маэстро, она в физическом мире была брюнеткой. В призрачном же, сообразно своему многолетнему самовосприятию и памяти окружающих, продолжала оставаться блондинкой. Дима её, собственно, только такой и видел.
— Она, — кивнул я.
— Да почему не устроила… Нормально всё.
— Ну, не знаю. Мне сказали, что ты к ней на контакт не пошёл.
— Да какой контакт… Глаза у неё пустые.
— Не понял?
— Ну, блин. Помнишь, я про церковь говорил?
— Было.
— Я там у священника эту пустоту в глазах увидел. После того и ушёл. И с Изольдой этой то же самое. Она… Она в форме отеля. На ресепшене сидит?
— Балуется порой.
— Вот, так она и воспринимается. Улыбнётся, поможет во всём разобраться. Потому что её так выучили. Всё, что хочешь, любой каприз. Но это всё снаружи. А внутри… Другой пример. Я, знаешь, как-то раз проститутку снял. Ну, такое… Не важно, в общем. Короче, ничего не получилось. То же самое. Снаружи — она с тобой на всё готова, а внутри… Ты, это… Извини, если что. Если у вас с ней, там, чего-то. Ну, вы в любом случае коллеги. Я не сравниваю по сути, речь о том, что она хороший профессионал, никаких претензий. Но…
Тут Дима замешкался.
— Но тебе не профессионал нужен, — подсказал я. — А человек.
— Типа того, да. Не то чтобы ей на меня плевать — этого не скажу. Просто…
— Ну говори уж как есть.
— Просто такое чувство, что если бы она в этой комнате сидела, и я к ней пришёл — я бы ей скорее помог. Как-то так, что ли.
Я впал в глубокую задумчивость. А Дима вдруг вновь приподнялся на локтях и посмотрел на меня с живым интересом.
— Слушай, а ты дреды из религиозных соображений заплёл?
— Каких религиозных?
— Ну, типа, после смерти Джа тебя за них вытащит в рай, и всё такое?
— А… Не. В общаге в «дурака» на желание продулся. Сосед мой на курсах учился, ему практическую работу надо было сделать. Ну, вот и бахнули. В течение трёх суток. Кстати говоря, если ад существует, то это вот как раз те трое суток и были.
От Димы я выходил в задумчивости, но всё же приободрённым — как и надеялся.
Дима движется в правильном направлении, это я чувствовал. Ещё день-два полежит, подумает — а там, глядишь, и моя помощь не понадобится. От ереси, которую вбивал себе в голову на протяжении почти всей сознательной жизни, он уже отказался — хоть пока сам этого не понял. Меня сегодня встретил, как давнего друга, а это очень хороший признак. До вознесения Диме осталось недолго, в нём я уже не сомневался. Кажется, начал понимать, что должны чувствовать врачи, когда тяжёлые больные идут на поправку.
А вот мысль об Изольде грызла. Мстислава может хоть десять раз приказать заниматься своим делом и не лезть, куда не просят. Думать-то запретить она не может! А Дима про Изольду правильно сказал, тут спорный вопрос, кому из них двоих больше нужна помощь. Уж на данном этапе, так точно…
В общем, к номеру Изольды ноги вынесли меня сами. Минуты две я набирался решимости. Потом постучал.
Тишина. Я постучал ещё раз. Не-а.
Среди видящих существуют неписаные правила. Их не очень много, но к исполнению обязательны все. Одно из правил гласит: вламываться к коллеге в дом, не имея на то причин размером хотя бы с кремлевскую башню, нельзя. Личное пространство друг друга мы ценим и уважаем. Если Изольда в номере, но не хочет открывать, это равносильно тому, что в номере её нет. Исключений не существует. Ни для кого.
Хотя, скорее всего, в номере её действительно нет. Денис говорил что-то о квартире в городе — логично предположить, что Изольда там. А ещё Денис намекал, что Изольда там не одна. Из чего следует новый вывод: зря я сюда припёрся. И хорошо, что её не застал…