Она успела. Быстрым движением подняла руку и ухватила Витькину ладонь почти в последний момент. И тут Витя рухнул на колени, и голова у него упала на грудь. Я качнулся, но все же удержался на ногах. Но при этом от толчка я чуть не выпустил плечо Виолы. Испугался и тут же почувствовал крепкое пожатие Виолы – она поймала мою руку.
Вот это девчонка!..
И мы не разорвали круг!
Все происходило так стремительно и потребовало столько внимания и сил, что я совсем не смотрел на Ворона. И только мгновение спустя я поднял голову и увидел…
…Капли крови уже не стекали по столбу вниз. Они струились вверх, и их было столько, сколько никак не могло поместиться в небольшом кулоне.
Откуда столько крови?!
Струйки ползли вверх. Они, как змеи, опутывали Ворона, а тот пытался взмахнуть крыльями, наверное, чтобы улететь, и не мог. Кровь уже покрыла его почти целиком, он разевал клюв, но уже не кричал. И наконец превратился в кровавую статую.
Что происходит?!
Виола крепко держала мою руку, а вот Витька так и не подавал признаков жизни. Мне стало страшно, но посмотреть, что с ним, я не мог.
Нельзя разрывать круг!
Вот мы и стояли. Стояли и смотрели, как Ворон стал сжиматься, как будто его стягивала красная пленка.
Втянулись крылья, съежилась голова, и вот уже на каменном столбе лежит, посверкивая в лунных лучах и стремительно уменьшаясь, багровый камень. И когда он стал такого же размера, каким был разбившийся кулон, он замер.
В этот миг исчезла толпа, все это время стоявшая вокруг нас. Исчезла без единого звука.
Только мы втроем остались вокруг каменного столба с багрово-черным камнем на его вершине.
И тишина…
Первой опомнилась Виола. Она, с опаской глядя на багровый камень, разжала руки. И Витя упал. Вернее, он повис на моей руке, ведь я-то его не отпустил! Я бросился к нему. Уложил его прямо на каменный пол – а что делать? Приложил ухо к груди. В первый момент испугался – сердце не билось.
Не может быть! Так нельзя! Потом услышал – тихо-тихо, словно издалека, – слабые толчки.
Бьется! Только еле-еле…
И мы одни в поместье. И помочь некому…
Можно попробовать дотащить Витьку до автобуса и отвезти его в больницу!
Ага, отвезти. А кто за руль автобуса сядет?!
Что же делать?!!
– Врача надо, – сказала Виола. – Или дай попробую…
Она присела рядом и стала тормошить Витьку. Терла ему посиневшие руки, растирала уши. Потом ударила по щеке. Но он даже не пошевелился. Виола все еще возилась с ним, когда я понял, что надо делать.
Правильно Виола сказала – врача надо! А я на что? Я же научился лечить, прямо перед отъездом научился. И не только себя, но и других. Значит, и Витьку смогу вылечить. Вот только надо вспомнить нужные слова.
Я закрыл глаза, сосредоточился, и перед глазами возникла страница из моей книги:
«Начинать надо с самого маленького размера. Если не помогает – применить метод усиления. Вызвав образ светящегося шара, произнеси «Грраув» и направь шар в больное место. Таким же образом можно лечить больного пациента. В этом случае шар надо направлять в его тело и произносить «Грруув».
Метод усиления – как в увеличении силы, то есть надо произнести «Гррумм», глядя на светящийся шар.
При лечении все тело не должно быть напряжено».
Ф-фух! А то я испугался, что не вспомню. Значит, с памятью все в порядке!
Я, не откладывая, уселся рядом с Витькой и, не обращая больше внимания на попытки Виолы привести его в чувство, принял позу шара и закрыл глаза. Вызвал образ светящегося шарика, тут же увеличил его размеры до футбольного мяча. Ничего, пусть будет побольше – все-таки без сознания человек, а это не пустяк.
Сразу произнес «Гррумм», подумал, не надо ли произнести это слово еще раз, но решил попробовать пока так. И сказал «Грруув», отправляя шар в Витькино тело. Честно говоря, я не был уверен, что у меня получится с первой же попытки, но шар пропал!
Я осторожно открыл глаза и посмотрел на Витьку. Виола все еще тормошила его, когда он внезапно открыл глаза.
Получилось!
Витя потер рукой лоб и сел.
– Витя! – плакала Виола. – Живой!
Ну да, живой. А между прочим, кому спасибо сказать надо?
– Что случилось? – Витя недоуменно оглядывался. – Где все? Куда делся Ворон?!
Ну конечно, он же все пропустил! Мы рассказали ему, что произошло, когда Виола разбила кулон. Витя посмотрел на камень и кивнул:
– Кровь пролилась на жертвенный камень, и Враг пал. Все верно. Я хотел сказать про кулон, но он так посмотрел на меня, что все внутри заледенело. Как это вы круг не разорвали?
– Мы старались, – улыбнулся я. Вдруг стало легко и весело. А что? Ворон сгинул, и теперь не надо прятаться в Логове. Я отомстил за своих родителей. И теперь можно вернуться домой, и…
А Виола? В какой дом вернется она? Ведь ее отец остался в Логове, и с этим ничего нельзя сделать. Он так и будет лежать в коме, пока кто-нибудь не придумает, как его оттуда вернуть. И ни один врач на свете не сможет ему помочь.
– Идем? – вздохнула Виола. Наверное, она тоже про отца вспомнила. – Нам еще ехать…
– А с камнем что делать? – спохватился я. – В который Ворон превратился?
Витя пожал плечами. А Виола взяла камень в руки и, не говоря ни слова, пошла к реке. Мы – за ней. Я только задержался подобрать шкатулку и остатки разбившегося зеркала – так, на всякий случай. Догнал Виолу с Витей уже у обрыва. Девочка подняла камень высоко в воздух, и мы увидели, что камень, оказывается, на цепочке, совсем как тот кулон, что разбился о «жертвенный столб».
Может, и цепочка та же?
Виола раскрутила камень на цепочке и кинула его далеко от берега, туда, где во льду чернела огромная прорубь. В свете луны мы хорошо видели, как плеснула в проруби вода, и Ворон навсегда ушел камнем на глубокое дно.
Вот и все.
Мы молча вернулись к автобусу. Мне было немного жаль, что разбилось зеркало времени. Было бы интересно смотреть на разные вещи и узнавать, какими они были раньше. И еще – без этого зеркала невозможно будет прочитать еще раз те слова, что написаны на старинной бумаге. Те, что про пылающую серую пыль и бездонное озеро. Хорошо еще, что память у меня неплохая, и я их пока помню. Наверное, надо будет их записать, чтобы не забыть?
Почему-то мне все время казалось, что это важно.
А впрочем, сейчас не это главное. Надо вернуться в лагерь. А еще надо пойти в Логово и всем рассказать, что случилось с Вороном, чтобы Волки не сидели там больше и никто не остался бы в нем навсегда. Да, это, пожалуй, самое главное сейчас.
– Ты поживешь у нас? – спросил Витя у Виолы. – Пока твой папа…
Он замолчал. И что тут говорить? Жаль, что я не мог предложить ей того же самого – пожить у нас. Мои родители точно не поймут, в чем дело. Да им и знать ничего не надо. А вот у Вити – в самый раз.
Виола молча кивнула.
– Может, твои родители переедут обратно? – спросил я. – Опять в одну школу ходили бы.
– Я поговорю, – твердо сказал Витя.
И я поверил, что он уговорит их вернуться, и на душе у меня стало спокойно и весело.
А когда мы выехали из поместья, за нашей спиной раздался грохот. Потом уже я узнал, что это завалило подземный ход.
Мы ехали по ночной дороге, отчаянно борясь со сном, и я пытался придумать, как можно вывести Волков из Логова.
Но это уже совсем другая история.
Книга 3Сердце леса
Пройдешь сквозь пламя серой пыли в бездонном озере и в сверкающем обруче найдешь выход.
Обратный путь до лагеря я почти не запомнил. Витя молча сидел за рулем и время от времени клевал носом, тут же встряхивал головой и вновь сосредоточенно смотрел на ночную дорогу.
Виола стояла рядом с ним и следила, чтобы он не уснул совсем. Как у нее еще силы оставались после нашей битвы с Черным Оборотнем – не понимаю. Я не хотел спать, но и шевелиться не мог, поэтому просто сидел. А перед глазами раскинув крылья, стоял огромный Ворон, и его заливали потоки крови, выплеснувшиеся из маленького кулончика.
Как там оказалось столько крови? И точно ли это была кровь?
Но мне даже думать было лень, а руки и ноги наливались свинцовой тяжестью.
Луна совсем скрылась за тучами, но Витя не стал включать фары, сказал, что ему так лучше видно. И маскироваться мы не стали – на дороге все равно никого нет. Да если и встретим кого – нам было уже все равно.
Свернули с шоссе на дорогу к лагерю. Ворота так и остались распахнутыми, а около них маячил чей-то силуэт. Дима?
Это был Михаил Николаевич. Он молча проводил взглядом наш автобус, заезжавший на территорию, и закрыл за нами ворота. Потом медленно, так мне показалось, подошел к автобусу. Но дверь не открылась. Я посмотрел на Витьку – тот сидел, уронив голову на руль. Уснул.
Все-таки он дотянул до лагеря!
– Рычажок справа потяни, – негромко сказал начальник лагеря Виоле. – Дверь и откроется.
Я усмехнулся – прямо как в сказке про Волка и Красную Шапочку!
Виола нагнулась, пошарила где-то у руля, дверь с шипением открылась, и Михаил Николаевич поднялся по ступенькам. Окинув взглядом салон, он утвердительно кивнул:
– Все вернулись.
Вышел из автобуса и направился куда-то. Мы с Виолой недоуменно переглянулись и посмотрели на спящего Витьку – с ним-то что делать?
Тут раздались быстрые шаги по гравию, и в автобус буквально влетел Дима:
– Ну вы даете! Куда ж вы одни рванули?
Он заглянул к Вите, покачал головой и вышел. Но тут же обошел автобус, открыл водительскую дверь и осторожно вытащил спящего Витьку из кабины. Перехватил его поудобнее и понес к корпусу.
Мы с Виолой взяли вещи и побрели следом.
– Я спать пойду, – твердо сказала Виола.
И я вдруг догадался: она собирается уснуть, чтобы попасть в Логово и попытаться найти там отц