– Ура! – закричали мы с Витькой.
Я был просто счастлив! Ведь в самом деле – главное, что мы все вышли. Теперь я был уверен, что другие два Волка тоже смогли выбраться оттуда и проснулись. А что Кристалл я разрушил – ну что ж, пусть теперь делают со мной что хотят, главное – папа Виолы спасен. И она больше не будет плакать.
Витька умчался на кухню и вернулся со стаканом воды, дал Виоле. Та посмотрела на него недоумевающе, но воду выпила и плакать перестала.
– Пиццу закажем? – весело спросил Витька. – Ну, отпраздновать же надо.
– Закажем, – кивнул Виола. – А с грибами у них есть?
И они принялись за оформление заказа. Звали и меня, но я отмахнулся – мне было все равно, что есть. У меня проблема поважнее.
Когда Витька оплатил пиццу и сообщил, что через полчаса ее доставят, я спросил:
– Как думаешь, что там случилось, в Ле‑ су?
Он внимательно посмотрел на меня, потом на Виолу:
– Ну, мы вышли. А что?
– Ты пропал, когда шагнул вперед, в этот туман, – сказала Виола. – Вот ты был, и вот тебя нет. Я испугалась, но я помнила фразу из учебника. Ну, эту: «Не бойся шагнуть в неведомое. Если друг сделал первый шаг, следуй за ним». Я всю дорогу ее твердила, когда шла за тобой. И шагнула тоже. А потом было так странно: меня не стало, но ты говорил, что надо вперед, и я двигалась, а потом увидела сияющий круг. И проснулась.
– Я тоже сначала испугался, – признался Витя. – А ты так быстро шагнула за Женькой, что я тоже пошел – раз тебе не страшно, почему должно быть страшно мне?
– Значит, не зря тогда ты это прочитала, учебник нам всем помог, – сказал я. – За нами такая волна огня шла! Еще бы минута – и сгорели бы все.
– Огня? – насторожился Витя и задумался.
– Я волну не видела, не оглядывалась, не до того было, – призналась Виола. – Но жар чувствовала.
– А я как раз повернулся – там просто жуть была!
Мы помолчали. Я вспоминал, как стоял там, на краю бездонного озера – так его назвали в старинном свитке, говорил, что нужно делать, и меня все слушали! Ладно, я разрушил кристалл, наверное, Лесу от этого настал конец, но ведь я вывел запертых в центре Логова Волков!
Хотя… мог бы и не разрушать при этом кристалл, просто вышли бы и все… И мне опять стало тошно. Но ничего нельзя сделать, ничего нельзя исправить…
Пришла доставка, Виола помчалась открывать – ей не сиделось на месте, – а Витя вдруг повернулся ко мне и сказал:
– Может, мне надо было остаться там?
– Почему? – удивился я.
– Ну… Я все время думаю про то, что прочитал в учебнике, что меня с кем-то или чем-то разделит огненный круг. И думаю – может, мне надо было дождаться этого огня. Вон у Виолы фраза из учебника сработала, она ее вспомнила и сделала как надо. Может, и мне…
– Что тебе? – спросила Виола, вернувшись с тремя здоровенными коробками и большим пакетом.
Витя повторил.
– Нет, – уверенно сказала девочка. – У меня чуть уши не загорелись, хорошо, Женька сказал, куда бежать, и дорогу показал. Сгорел бы ты как миленький! Пойдем есть!
Она повернулась и отправилась на кухню. Я хотел сказать Вите, что знаю, о чем было написано в его учебнике, и знаю, кто находится в нем. Но не знал, как отреагирует на мои слова Ворон. Может, он тут же вырвется на волю, завладеет Витькой, и нам придется с ним сражаться не на жизнь, а на смерть? А драться с другом у меня никакого желания не было.
Мы принялись за пиццу. Я вдруг вспомнил, что меня беспокоило, и спросил Виолу:
– А почему утром тебе сказали, что папа спит? Ведь вышли мы все одновременно. Или он позже выбрался?
– Они не знали, что он проснулся, – я рано позвонила, еще не было обхода врачей. Я же звоню не в само отделение, а в регистратуру, – пояснила Виола, с удовольствием уплетая кусок пиццы с грибами.
В дверь снова позвонили. Мы насторожились. У родителей Вити были ключи, а больше мы никого пока не ждали.
Вышли все в коридор, Витя подошел к двери и остановился. Оглянулся на нас. Мы молчали. В дверь позвонили снова, и Витя спросил:
– Кто там?
Послышался неясный мужской голос, и Витька радостно открыл дверь.
Михаил Николаевич!
Я обрадовался, конечно, но тут же у меня заныло в животе. Вот уже скоро все и выяснится… Интересно, что со мной сделают? Когда-то я читал сказку, где злых волшебников за всякие преступления лишали волшебной силы. Я, конечно, не злой, но натворил будь здоров. Я нахмурился и прижался к стене.
– Ты чего? – заметил это Михаил Николаевич. И тут же объявил: – Виола, твой папа пришел в себя.
– Я знаю, – сияла девочка. – Я звонила в больницу!
– Вот как? И что сказали?
– Пока не выписывают. Но можно будет к нему прийти.
– Это хорошо, я с тобой съезжу, – пообещал он. И добавил: – Есть хочется. Покормите?
Ну конечно, пиццей на весь коридор пахнет! Наверняка почувствовал.
Мы все прошли на кухню, Михаил Николаевич сел за стол, но есть не торопился.
– Ну, рассказывайте, – предложил он.
– А вы посмотрите сами, – предложил Витя.
– Обязательно, – кивнул он. – Но сначала расскажите.
Получается, он уже все знал? Ну да, он же знал, что папа Виолы пришел в себя, значит, он с ним разговаривал, как тогда с Димой, мысленно? Мы переглянулись. Никто не знал, с чего начать.
– Вот ты, Женя, как попал в Лес? – Михаил Николаевич понял, что сами мы не скоро начнем рассказывать.
– Вы мне подсказали, – обрадовался я, что можно пока говорить о простых вещах. – Представил, как я там хожу. И еще тетя Рита валерьянки принесла. Ну или что-то вроде валерьянки, чтобы лучше спал. Вот…
– А мы уже там были, – вмешалась Виола. Она почувствовала, что я замялся, и решила помочь. – Сначала я пришла, потом Витя, мы около преграды стояли, пытались понять, как ее обойти, а потом Женя пришел и стал искать карниз.
– Карниз? – прервал ее Михаил Николаевич. – Какой карниз?
– По которому можно препятствие обойти, – подхватил я рассказ Виолы. – Там в стене камни выступают, можно по ним прошагать до самого препятствия, а около него замаскированный проход. Выглядит как стена, а на самом деле – коридор. Он в стену уходит, и…
– Про карниз откуда узнал?
– Ну… Я с тетей Ритой разговаривал, и она про него подумала…
– Ясно… Значит, ты проход размаскировал и прошел.
– Я его увидел, – поправил я. – Но больше ничего не делал.
– А я сразу следом шагнула, когда Женька в стену вдвинулся.
– А я за Виолой, – кивнул Витя. – А в самом коридоре внутри было как везде, только тесно очень.
– Да, там везде клочки шерсти были – это, наверное, от Павла, то есть от папы Виолы, и тех, кто с ним прошел.
Я попытался вспомнить, не были ли у них ободраны бока, но понял, что ничего такого не заметил, когда мы их встретили.
– А я думал, это твоя шкура, – засмеялся Витька. – Смотрю, вышел облезлый.
– Сам ты облезлый! – возмутился я.
– Хорошо, – прервал нашу перепалку Михаил Николаевич. Он был очень серьезен, и у меня екнуло сердце – наверное, Павел ему сказал и о том, что кристалл накрылся. Мне стало тоскливо. – Вы прошли коридором, дальше?
– Дальше спрыгнули в песок, прошли немного и вышли на поляну.
Тут мне стало совсем кисло, и я замолчал. Хорошо, Виола подхватила:
– Там такая огромная поляна, в середине невысокая башня из камней, как колодец. Над ней красный купол, как будто стеклянный, и гудит сильно, словно насос работает.
– И? – Михаил Николаевич слушал Виолу, но смотрел почему-то только на меня.
– И там был папа и еще двое – я их не знаю. И папа очень рассердился, что мы пришли, – радостно продолжала девочка. – А потом мы помогли чинить купол, а потом он взорвался, и Витя нас вывел. И все проснулись.
– Вывел куда?
– Через бездонное озеро пылающей пыли, – повторил я слова из старого свитка. – Я про это Озеро еще перед тем, как мы с Вороном пошли сражаться, прочитал. И забыл. Я только сейчас понял, что это про тот путь было написано. Потому что с той поляны нельзя больше никуда пойти – везде перекрыто, как и от нашего Логова, такой же прозрачной перегородкой.
– Ты откуда знаешь? – посмотрел на меня Витя.
– Я там все проверил, и сейчас, и… и в тот раз. Там выходов много, но все они запечатаны.
И я рассказал про свой сон. Рассказывал подробно и даже успокоился, пока говорил. А потом уточнил:
– Я в тот раз был по времени намного раньше. На входе в коридор мои отметины остались. Я тогда боялся, что забуду, откуда вышел, и пометил вход. И сегодня там мои метки были. И в тот раз купол был с трещинами, и вроде бы их было больше. Значит, Павел его починил, а я… Я не хотел! Я только хотел… Я случайно…
И я замолчал. И все молчали.
– Я хотел еще раз посмотреть, есть ли на Вите перья Ворона, – с трудом сказал я.
– Что?
– Какие перья?
Ребята вскочили и уставились на меня.
– Спокойно, – Михаил Николаевич поднял ладонь, и они замолчали. – Перья Ворона на Вите? Это тот урок из учебника?
Я кивнул.
Он перевел взгляд на Витю, пристально посмотрел на него и удивленно повернулся ко мне:
– В нем ничего нет!
– Как это – нет… – растерялся я.
– Посмотри сам!
Я посмотрел – но на Витьке действительно ничего не было! Я сделал все как надо, но прозрачная оболочка так и осталась прозрачной. На всякий случай я еще и Виолу проверил – чисто!
– Но в нем были перья, честное слово, – заторопился я. – И на поляне они стали еще ярче.
– Когда ты проверял Витю на поляне, где был ты и где он? Впрочем, лучше покажи.
Я вздохнул и закрыл глаза. Знакомое ощущение – как будто мягко гладят по затылку…
– Да, – сказал Михаил Николаевич, и я открыл глаза. – Где ж ты, Витя, Ворона себе подцепил?
– Вы тоже видели, мне не показалось? – обрадовался я.
Он кивнул, а Витя побледнел:
– Эт-то ч-что, во мне был Ворон?
Витька даже заикаться стал, так перепугался.
– Его уже нет, – успокоил его Михаил Николаевич. – Не знаю как, но ты от него сегодня ночью избавился. И это все, надо сказать, удивительно. А получил ты его, скорее всего, в ту ночь, когда вы Ворона уничтожили. Ты сознание потерял – помнишь? Видимо, он понял, что ему придет конец, и сделал единственное, что мог, чтобы спастись, – подселил в тебя свою Тень.