Запрошенный консул дал этому проступку политическую оценку. При этом он сослался и на другие подобные операции, проводимые доктором Гансом фон Донани, являвшимся зондерфюрером центрального управления абвера, шефом которого был генерал-майор Ганс Остер. Гестаповцы решили, что наткнулись еще на одну аферу абвера, и стали проводить дополнительное расследование. Ими было установлено, что фон Донани неоднократно снабжал евреев деньгами и документами абвера, обеспечивая их выезд в Швейцарию.
Шмидхубер, арестованный гестаповцами, дал в ходе следствия новые показания. Он намекнул, что его трансакции имели определенную связь с попытками сотрудника мюнхенского отдела абвера обер-лейтенанта Иосифа Мюллера установить связь с Ватиканом и побудить его выступить посредником в мирных переговорах между Германией и союзниками.
Шеф гестапо сразу же оценил значение донесений из Мюнхена. Впервые государственной тайной полиции удалось выйти на сокровенные дела могущественного абвера, находившегося, как и вермахт, вне сферы деятельности аппарата тотальной слежки с Принц-Альбрехтштрассе. Более того, всплывшие в ходе расследования имена Ганса Остера, Иосифа Мюллера и Ханса фон Донани подтвердили подозрение гестапо, что в руководстве абвера имелась целая группа решительных противников существующего режима, планировавших свержение национал-социалистской системы под прикрытием неприкосновенности вермахта, пользуясь своей недосягаемостью для гестапо.
С самого своего возникновения главное управление имперской безопасности находилось в оппозиции к абверу, сотрудники которого всегда высказывались против грубых и жестоких методов работы гестапо. Эсэсовское руководство поэтому стремилось объединить в одних руках, естественно собственных, политическую и военную секретные службы – СД и абвер. В главном управлении имперской безопасности имелся «ящик с боеприпасами» (по выражению Гейдриха), который должен был быть открыт в тот день, когда наступит время нанести сокрушительный удар по противнику. В нем находились секретные досье на Мюллера, Остера и Донани. Монархист Остер, в своем роде начальник штаба абвера, создал информационную службу по внутриполитическим проблемам, которая снабжала различными сведениями противников гитлеровского режима. Она работала столь эффективно, что посланник фон Хентиг заявил, правда, несколько утрированно, что абвер «осуществляет слежку за партией». Юрист по профессии, фон Донани был занесен в черный список гестапо в 1938 году, когда он помогал вскрывать интриги, направленные против генерал-полковника барона фон Фрича, и поддерживал тесные контакты с оппонентами Гитлера из окружения бывшего начальника штаба рейхсвера генерала Людвига Бека и бывшего обер-бургомистра Карла Гёрделера141. У гестапо и СД имелось подозрение, что католик Иосиф Мюллер, в последующем один из основателей христианско-социалистического союза, через бельгийского посланника в Ватикане предупредил союзников о дне начала немецкой кампании вторжения на Запад (10 мая 1940 года).
Исходя из этих обстоятельств, гестаповец Мюллер решил использовать мюнхенскую валютную аферу для нанесения чувствительного удара по абверу, хотя ему и приходилось маневрировать. В его действиях ничто не должно было свидетельствовать об истинных политических мотивах. Поскольку гестапо не имело права вторгаться в сферу деятельности абвера, Мюллер передал этот случай для расследования в вермахт. При этом он настоял, чтобы в состав комиссии был включен его сотрудник (в качестве наблюдателя) – комиссар уголовной полиции Зондерэггер. Имперский военный трибунал, не учуявший интригу гестапо, назначил для ведения дела старшего военного следователя доктора Манфреда Рёдера, зарекомендовавшего себя как верного слугу нацистского режима при раскрытии советской разведывательной организации «Красная капелла»142.
5 апреля 1943 года Рёдер в сопровождении Зондерэггера прибыл к Канарису. Предъявив ордер на арест Донани, он заявил адмиралу, что уполномочен произвести обыск в кабинете Донани. Решительные действия Рёдера вскрыли фатальную слабость антигитлеровских фрондеров. А ведь всего за несколько дней до этого начальник уголовной полиции Артур Нёбе, поддерживавший тесные отношения в течение ряда лет с немецким движением Сопротивления, предупредил абвер об ударе, готовящемся Мюллером.
Подойдя к письменному столу Донани, Рёдер вытащил из его ящиков целую кипу документов и положил их на крышку стола. Среди них были списки доверенных лиц по еврейским вопросам в Швейцарии и записи разговоров по мирным переговорам в Риме и Стокгольме, в которых принимали участие офицеры абвера и пастор Дитрих Бонхёфер, находящийся под наблюдением гестапо. Присутствовавший при обыске начальник центрального управления Остер подошел к столу и взял лежавшую на нем записку. Его движение заметил Зондерэггер и крикнул: «Стой!» – показывая пальцем на генерал-майора. Рёдер тут же попросил адмирала Канариса потребовать от Остера вернуть записку назад. Поколебавшись, Остер выполнил распоряжение.
Рёдер прочитал записку. В ней содержалось соображение, каким образом придать планировавшимся переговорам Бонхёфера с западными политиками за рубежом безобидный характер.
Обыск в кабинете Донани положил конец независимости абвера. Остер был смещен и уволен с военной службы. Донани, Иосиф Мюллер и Бонхёфер арестованы.
В январе 1944 года гестапо удалось нанести новый удар по неосторожным заговорщикам в абвере. Ищейки Мюллера вышли на членов кружка сопротивленцев, собиравшихся у вдовы посла Ханны Зольф, и арестовали нескольких абверовцев, среди которых оказались бывший посланник Кип, военный советник граф фон Мольтке и капитан Гере.
Не успел абвер оправиться от этого удара, как посыпались новые неприятности. В Швейцарии, Швеции и Турции на сторону союзников перебежал ряд сотрудников абвера.
Когда Гитлеру было доложено об этих случаях дезертирства, он осыпал абвер упреками, заявив, в частности, что аппарат адмирала Канариса не справился со своими задачами по всем линиям. Воспользовавшись моментом, группенфюрер СС Фегелейн143 – представитель Гиммлера в штаб-квартире фюрера – предложил подчинить «весь этот хлам» рейхсфюреру СС. Гитлер согласился с его мнением и вызвал шефа СС. Судьба абвера была решена за несколько минут: в конце февраля 1944 года Генрих Гиммлер получил от Гитлера распоряжение объединить СД и абвер. Таким образом, вермахт проиграл СС решающее сражение. Потеряв собственную секретную службу, он стал единственной армией мира без разведывательного органа. Вопросы военной разведки и контрразведки перешли в руки СС.
Полного удовлетворения от своих успехов Мюллер, однако, не получил, ибо не он стал хозяином абвера. Эта организация досталась его серьезнейшему сопернику – бригадефюреру СС Вальтеру Шелленбергу, начальнику шестого управления главного управления имперской безопасности (внешняя разведка).
Отношения Канариса и Шелленберга были довольно своеобразными и двойственными. Шеф абвера относился к молодому эсэсовцу по-отечески, уважая за интеллигентность. В свою очередь, Шелленберг уважал адмирала, и его чисто человеческое отношение к нему было редким явлением для сотрудников СД.
Даже в моменты столкновений с начальником Шелленберга, Гейдрихом, адмирал прислушивался к советам Шелленберга.
«Не был ли я слишком неуступчивым?» – спрашивал его Канарис при встречах на утренних верховых прогулках в берлинском Тиргартене.
Он знал, что Шелленберг не перейдет определенные границы лояльности по отношению к нему. Когда начальник информационного отдела министерства иностранных дел, ярый нацист, представитель школы Риббентропа, спросил как-то Шелленберга, кем является на самом деле Канарис – старой изворотливой лисой или же сторонником национал-социалистского режима, тот ответил, что в верности адмирала никаких сомнений быть не может. Этого мнения он придерживался даже 23 июля 1944 года, когда получил распоряжение от шефа гестапо на арест адмирала как предположительного участника заговора против Гитлера. А ведь Шелленберг знал о телефонном разговоре, состоявшемся между графом Штауффенбергом и Канарисом в послеобеденное время 20 июля. На сообщение графа, что в результате покушения Гитлер убит, Канарис воскликнул: «Убит? Какой ужас! Кто же это сделал? Русские?!»
В то же время Шелленберг усматривал в ликвидации абвера и свой личный успех – победу внешней разведки. Наконец-то свершилось то, о чем он мечтал долгие годы. Появилась возможность создания единой и мощной секретной службы. Шелленберг уже видел себя в качестве главы шпионской империи, по сравнению с которой поблекнет слава знаменитой британской «Интеллидженс сервис». Вальтер Шелленберг относился к числу самых тщеславных фигур эсэсовского руководства, которого даже другие начальники управлений старались избегать, считая опасной личностью. Юристу из Саарбрюккена удалось втереться в ближайшее окружение Райнхарда Гейдриха, с которым его соединяла своеобразная любовь, связанная с ненавистью.
Коллеги по главному управлению вначале принимали его за безвольную правую руку Гейдриха, пока не заметили, что за почти женственными манерами всегда элегантно одетого и начитанного болтуна скрывается твердая воля. К тому же ему удалось установить хорошие отношения с Гиммлером, симпатизировавшим хитрому «Бенджамину». Во время одного из полетов в Вену Шелленберг быстро схватил рейхсфюрера за руку, когда тот неосторожно прислонился спиною к двери самолета. С тех пор шеф СС стал всецело доверять инстинкту и осторожности Вальтера.
Поддерживая тесные связи с могущественными лицами ордена СС, Шелленберг был, однако, достаточно умен, чтобы стоять в стороне от преступлений тоталитарного государства. И ничто не могло побудить его отдать за рейх последнюю каплю крови. Приспособленчество позволило сыну бюргера войти в элиту СД и в то же время побудило его отойти от гитлеровского режима, когда он обнаружил зловещие предзнаменования скорого заката коричневых богов. Истинное положение рейха стало ему совершенно ясно, как только он возглавил внешнюю разведку СС. В 1940 году после ухода доктора Вернера Беста ему поручили руководство отделом полицейской контрразведки. Непосредственным его начальником оказался шеф гестапо Мюллер, отношения с которым у него не сложились, и он был рад стать в 1942 году преемником Хайнца Йоста, начальника управления внешней разведки.