Министерство по восточным делам с возмущением откликнулось на это выступление. Заместитель министра Майер заявил 14 августа 1942 года: «В задачу высших чинов СС и полиции не входит толкование возможных путей развития Латвии в будущем».
Йеккельн был не единственным, кто понимал, что кроме общих предначертаний Гитлера надо проявлять и собственную инициативу, чтобы не потерять почву под ногами в оккупированных областях. Приходилось идти по узенькой тропинке между разрешенной политикой и гневом диктатора. Группенфюрер СС Отто Густав Вехтер, губернатор Галиции, выступал за заботливое отношение к полякам, хотя и получил приказ об их изгнании с собственных земель в целях создания лучших условий для немецких поселенцев. Его коллега, Курт фон Готтберг, генеральный комиссар Белоруссии, поддерживал идею создания местного самоуправления, хотя Гитлер был против любой формы автономии.
События 20 июля 1944 года еще более ослабили связи Гитлера с СС. Дело в том, что в сознании некоторых высших руководителей произошло непредвиденное – изменение отношения к войне с Россией.
Вначале у них и у Гитлера была общая концепция по России: отхватить громадный «пирог», резко сократить численность населения страны, а освобожденные таким образом земли заселить немцами. Идеологи СС объявляли миллионы славян «недочеловеками», не имевшими никакой культуры, которых можно было приравнять разве лишь к насекомым. В известной тогда брошюре «Недочеловек», изданной главным управлением Бергера, растолковывалось, почему славяне – неполноценные люди: «Недочеловек, являющийся на первый взгляд подобным нам биологическим явлением природы с руками, ногами и каким-то мозгом, глазами и ртом, представляет собой на самом деле тварь, внешне похожую на человека, но стоящую в духовном отношении на одной ступени с животными. Внутри этой креатуры царит ужасный хаос безудержных страстей: стремление к разрушению, примитивные желания, пошлость и низость».
Зверства карательных отрядов, массовые расстрелы советских военнопленных гестаповцами, эксцессы отдельных солдат и целых подразделений войск СС по отношению к мирному населению показывают, какое влияние имели эти высказывания на сознание немцев. СС стала бичом оккупированных районов России. Тысячи глаз «черного ордена» следили за тем, чтобы ни один немецкий солдат не заводил братских отношений со «славянскими недочеловеками». Главное управление имперской безопасности срывало любые попытки немецких военных и администрации предоставить политическое самоуправление жителям восточных районов и тем самым вызвать у них симпатии к рейху. Гиммлер расценивал такие попытки как предательство в отношении миссии немцев на Востоке. Те, кто намеревался привлечь русских к участию в антисоветском крестовом походе в качестве помощников, а тем более союзников, саботировали, по мнению Гиммлера, программу установления немецкого господства на Востоке. Поэтому он и противился любому проявлению местного самоуправления. Оперативные группы СС при согласии командования вермахта разогнали украинское национальное правительство и арестовали его лидеров. Полиция безопасности ликвидировала националистическую группу в Белоруссии, с помощью которой гауляйтер Кубе собирался образовать местное самоуправление. Руководство СС отклонило предложения пленных советских генералов (в том числе Власова) о совместной борьбе против Сталина.
Однако самые жесткие идеологические установки не могли закрыть немцам глаза на реальную действительность. Два года кровавой отрезвляющей войны в России оказались фактором, развеявшим легенду о недочеловеках. Уже в августе 1942 года в одном из сообщений о внутриполитическом положении в рейхе отмечалось, «что в немецком народе появилось суждение: он, то есть народ, по-видимому, стал жертвой определенных махинаций. Большое количество советского оружия, его тактико-технические характеристики и наличие крупной промышленности произвели ошеломляющее впечатление на немцев и разрушили определенные аргументы нацистской пропаганды, превратно представившие сущность Советского Союза, Возникает вопрос, каким образом большевизму удалось достичь всего этого?»
Фюреры СС были одними из первых, кто перестал воспринимать ложь о «недочеловеках». Каждая минута, проведенная в грязи и дерьме, свидетельствовала, что это реально означало – воевать против русских. Рейхсфюрер СС получил немало горьких писем, выражавших недовольство идеологическим вздором нацистов. Командир дивизии СС «Викинг» Феликс Штайнер, например, заявил, что войну можно выиграть только в том случае, если учесть стремление украинцев к созданию собственного государства и использовать их бок о бок с немецкими частями в борьбе против общего противника – Советов. На это Гиммлер ответил: «Не забывайте о том, что эти „добрые и милые“ украинцы в 1918 году убили фельдмаршала фон Айххорна».
На заявления целого ряда эсэсовских военачальников о необходимости критического переосмысления догмы о «недочеловеках» и создания новой европейской концепции Гиммлер отреагировал следующим заявлением: «Разговоры о единстве Европы есть не что иное, как пустая болтовня. О включении в эту Европу украинцев и русских не может быть и речи. Я запрещаю раз и навсегда поддерживать в любой форме этот путь, однозначно отвергнутый фюрером».
Гиммлер опасался не только краха мировоззрения, но и гнева диктатора, запрещавшего любые уступки национальным интересам народов Востока.
Когда же он стал планировать набор рекрутов в войска СС в Эстонии, Литве и Латвии, то знатоки народного права заявили ему о необходимости некоторых изменений в оккупационном статусе и введении определенной автономии в прибалтийских государствах. И Гиммлер пришел к выводу, что три этих государства должны обрести суверенитет под «защитой» великогерманского рейха, который будет контролировать их военную и внешнюю политику. Но отстоять эту идею у фюрера ему не удалось. 8 февраля 1943 года Гитлер отклонил проект автономии, предложенный Гиммлером.
Действительность, однако, разрушала антирусские догмы одну за другой. Бывший военный министр Латвии Рудольф Бангерскис принял энергичные меры к тому, чтобы в войска СС пошел поток добровольцев. И тогда Гиммлер посчитал для себя возможным еще раз возвратиться к вопросу об автономии прибалтийских государств. В ноябре 1943 года он вновь предстал перед Гитлером, но тот опять отклонил его предложения. Министр по восточным делам Альфред Розенберг отмечал по этому поводу: «В ходе беседы фюрер неоднократно говорил, что он никогда и не собирался отказываться от этих стран. Но он внутренне против проявления далеко идущей любезности по отношению к ним в столь тяжелое время».
Как отмечал американский историк Александр Даллин, несогласие Гитлера с «антивосточной» политикой СС заставило Гиммлера задуматься. Да и аппетит на новых рекрутов в войска СС из числа народных масс Востока у него сильно возрос. Так что ему приходилось шаг за шагом отказываться от прежних трактовок идеологии «недочеловеков».
За прибалтами очередь дошла до украинцев. Губернатор Галиции бригадефюрер СС Отто Вехтер еще весною 1943 года приступил к формированию дивизии СС «Галиция» из украинских добровольцев. Гиммлер его поддержал, исходя из того, что Галиция охватывала районы Западной Украины, ранее входившие в состав австро-венгерской монархии, население которых проявляло лояльное отношение к немцам.
Когда число добровольцев достигло 30 000 человек, Вехтер обратился к Гиммлеру с предложением утвердить украинское название дивизии. Но Гиммлер испугался: ведь упоминание об Украине означало бы поощрение украинского национализма и могло быть воспринято как предательство дела немецкой колонизации Востока. Да и что скажет Гитлер? Поэтому 14 июля 1943 года он издал распоряжение:
«Всем начальникам главных управлений. При упоминании галицийской дивизии запрещаю вести разговор об украинской дивизии и об украинском народе вообще».
Вехтер попытался возразить Гиммлеру в своем послании 30 июля:
«Если отказаться от наименования дивизии „Украина“, это может быть воспринято украинским народом как денационализация и ослабит его сопротивление большевистским соблазнам, что не в интересах Германии».
Гиммлер не отменил своего распоряжения, но заявил, что не будет никого наказывать за использование названия «Украина». В 1945 году он пошел еще дальше, объявив о преобразовании галицийской дивизии в «1-ю дивизию украинской национальной армии». Украинский генерал Шандрук стал первым «недочеловеком», надевшим форму группенфюрера СС.
Другие народы Востока также оказались достойными внимания СС. К украинцам добавилась бригада под командованием русского проходимца Каминского. За ней последовала белорусская дивизия СС. Вскоре к ним присоединились казачьи подразделения, сформированные генерал-лейтенантом вермахта фон Паннвицем. Не обошлось и без советских мусульман.
Ряд офицеров вермахта и абвера уже давно высказывали мысль о необходимости формирования из советских военнопленных русской освободительной армии, которая могла бы выступить против общего врага, получив заверения в полном суверенитете России после окончания войны. Эта армия должна была быть не просто «вспомогательной силой», а равноправным союзником Германии.
Случай выдвинул на роль ее командующего генерал-лейтенанта Андрея Власова, участника обороны Москвы, бывшего командующего 2-й советской ударной армией на Волховском фронте, попавшего в плен к немцам в 1942 году. Военнопленный Власов заявил о своей готовности выступить совместно с немцами против Сталина. При поддержке некоторых молодых немецких офицеров, действовавших по собственной инициативе, Власов начал вербовочную работу в лагерях военнопленных, и многих из них ему удалось склонить к сотрудничеству.
Однако этот проект вызвал гнев у диктатора. Гитлер запретил вступать в любые переговоры с представителями русского национализма, так как считал, что они только помешали бы эксплуатации восточных территорий и духу колониальной политики национал-социализма. 8 июня 1943 года он заявил: «Я никогда не сформирую русскую армию, которая стала бы призраком первостепенной важности. И пусть ни у кого не создается впечатление, что мы… собираемся создать русское государство. Некоторые считают, что тогда был бы полный порядок, и мы получим миллион солдат. На самом же деле мы не получим ничего, ни одного человека, совершив лишь безумный поступок».