о пожеланию Гиммлера Гейдриха. Нёбе стал шефом земельной уголовной полиции.
Генрих Гиммлер достиг поворотного пункта своей карьеры. Немецкая полиция наконец-то попала под контроль СС. Праздновать победу было, однако, рано, поскольку отношения его с Герингом оставляли желать лучшего. Не успел Геринг, провозгласивший, что «не следует спотыкаться на каждом убитом», ввести новых хозяев на Принц-Альбрехт-штрассе, 8 и переправить своего близкого друга Дилса в безопасное место — в Кёльн в качестве начальника тамошнего окружного управления, как в гестапо поступили сведения, свидетельствовавшие о приближении тяжелого кризиса государства Адольфа Гитлера.
В сообщениях отражалось брожение, царившее в рядах штурмовиков, руководство которых давало ясно понять, что оно не согласно с курсом, взятым «Адольфом» после 30 января 1933 года.
Глава 5НОЧЬ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ
В пивных, где обычно собирались штурмовики, недовольство Адольфом Гитлером росло. Широкое распространение получил лозунг: «Адольф предает нас!» Даже мелкие лидеры чувствовали, что восхвалявшаяся до недавних пор революционная армия национал-социализма стала превращаться в чужеродную организацию.
В течение долгих лет штурмовиков готовили к взятию власти. Когда же этот день наступил и она была взята мирно, в соответствии с конституцией, партия не знала, что теперь делать с СА. Перед штурмовиками была поставлена задача «воспитания» молодежи и предполагалось слияние с ними рейхсвера с целью создания многомиллионной национал-социалистской народной армии.
Начальник штаба СА Эрнст Рём, усматривал в своей организации ядро будущих вооруженных сил, часто заявлял: «Я — Шарнхорст новой армии».
На деле же офицеры рейхсвера его не признавали, а президент Гинденбург[83] не подавал ему руки, считая Рёма гомосексуалистом и бузотером. Будучи командиром роты во время Первой мировой войны на Западном фронте, Рём понял, что прусская военная школа уже не соответствует требованиям времени и условиям ведения современной войны. Он заявил: «Необходимы нововведения. Нужны новая дисциплина и другой организационный принцип. Генералы — сапожники. Новые идеи им даже не придут в голову».
При этом Рём полагал, что знает, в чем заключается эта новая идея: милицейский принцип и народная армия, основу которой должны составить его штурмовики. Необходимо только научить их военному делу и как следует вымуштровать. А когда произойдет замена рейхсвера, он, как реформатор, встанет во главе вооруженных сил новой Германии.
Кадры для народной армии уже имелись. В распоряжении Рёма находились пятисоттысячная армада, в пять раз превышавшая численность рейхсвера. В ее составе были пять армий и 18 корпусов СА. Руководил всей этой армией штаб, на ведущих должностях которого находились бывшие офицеры. Рём скопировал военную структуру до мелочей. В ротах за порядком следили дежурные офицеры, документация исходила из наставлений и уставов сухопутных войск. Полки СА имели нумерацию бывших полков кайзеровской армии.
Руководство рейхсвера внимательно наблюдало за военными мероприятиями Рёма. Профессиональные военные видели в СА идеальное пополнение солдат будущей армии, которая будет создана после снятия ограничений Версаля и введения всеобщей воинской обязанности.
По приказу Гитлера обе эти силы были объединены, но единого организма не получилось. Рём оказался на пути Вальтера фон Райхенау[84], генерал-майора, артиллериста и спортсмена, возглавлявшего аппарат военного министерства. Одни коллеги считали его карьеристом, другие принимали даже за нациста, так как он вместе со своим начальником — министром рейхсвера генерал-полковником Вернером фон Бломбергом[85] — еще до 1933 года уверовал в Гитлера. У генерала Райхенау имелся собственный план создания новой армии: годных к военной службе штурмовиков следовало включить в состав рейхсвера, а опасные амбиции Рёма нейтрализовать.
Райхенау предложил, чтобы СА взяла на первых порах на себя задачи по созданию милицейских основ для обеспечения обороны страны, прежде всего на востоке. Для этих целей необходимо было сформировать пограничную охрану на границе с Польшей с соблюдением милицейских принципов. Кроме того, на СА возлагались задачи по довоенной подготовке будущих рекрутов — с помощью рейхсвера.
В середине мая 1933 года было достигнуто соглашение между СА и рейхсвером о подчинении СА, СС и союза фронтовиков «Стальной шлем» военному министерству. Обергруппенфюрер СА Фридрих Вильгельм Крюгер был назначен шефом управления допризывной подготовки и получил задание готовить ежегодно с помощью специалистов рейхсвера 250 тысяч штурмовиков. Вместе с тем Рём был обязан вовлечь в СА военизированные подразделения правых партий, прежде всего самых дисциплинированных и многочисленных членов союза «Стальной шлем»,.
В отношении «Стального шлема», насчитывавшего около миллиона членов, у Райхенау была особая задумка. Генерал убедил его руководителя Теодора Дустерберга, что в результате слияния с СА Рём окажется в меньшинстве. И если в погранохране и управлении допризывной подготовки на руководящих постах окажутся офицеры рейхсвера, то песенка Рёма будет спета. Хотя вторая часть плана и была осуществлена, идея со «Стальным шлемом» провалилась. Рём включил в состав СА только 314 тысяч его членов, разделив свою организацию на три группировки, важнейшие посты в которых заняли активные члены СА.
Заявив, что имеет 4,5 миллиона сторонников, Рём перешел в контрнаступление. Он потребовал предоставления ему командных постов в пограничной охране и установления контроля за воинскими складами в Восточной Германии. Против этого возражало руководство рейхсвера, считавшее, что вооруженным защитником страны может быть только рейхсвер. В военном министерстве было принято решение прекратить заигрывания с идеей Рёма о милицейской системе комплектования вооруженных сил. С декабря 1933 года была узаконена всеобщая воинская повинность.
Но Рём не уступил. Назначенный министром без портфеля имперского правительства, он распорядился ввести вооруженную охрану своих армейских штабов. Более того, поскольку именно Франция на Женевской конференции по разоружению настаивала на создании в Германии милицейских вооруженных сил, он стал самостоятельно вести переговоры с французским военным атташе в Берлине. А в начале февраля 1934 года направил свои требования руководству рейхсвера в письменной форме. Бломберг на одном из совещаний с командным составом был вынужден констатировать: «Рём считает, что оборона страны должна быть прерогативой СА, рейхсверу же следует поручить функции осуществления допризывной военной подготовки».
Генерал-полковник фон Бломберг обратился за принятием решения по данному вопросу к Гитлеру, который до тех пор от него уклонялся. Хотя канцлер и сочувствовал концепции Рёма, он понимал, что без военных специалистов не сможет осуществить свою экспансионистскую программу. Не желая говорить своему другу «нет», Гитлер попытался пойти на компромисс. 28 февраля 1934 года он пригласил руководство рейхсвера и СА в зал заседаний военного министерства и обратился к ним с «проникновенной речью», призывая сохранить мир. В его присутствии Бломберг и Рём заключили соглашение, по которому рейхсвер объявлялся вооруженным защитником третьего рейха, а СА получало право ведения допризывной и резервистской подготовки. На следующий день с бокалами шампанского шефы СА и рейхсвера театрально пожали друг другу руки в берлинской штаб-квартире Рёма на Штандартенштрассе.
Но не успели гости разойтись из банкетного зала, как Рём заявил во всеуслышание:
— То, о чем объявил этот ефрейтор, нас не касается. Я не собираюсь придерживаться соглашения. Гитлер вероломен и должен отправиться, по крайней мере, в отпуск. Если он не с нами, то мы сделаем свое дело и без Гитлера.
Виктор Лутце, обер-лейтенант в отставке, командующий армией СА в Ганновере, слушал пьяные речи Рёма с величайшим изумлением, посчитав их за государственную измену, которую и поспешил предотвратить. В начале марта 1934 года он обратился к Рудольфу Гессу[86], заместителю фюрера, и рассказал ему о высказываниях Рёма. Но Гесс не решился докладывать об этом Гитлеру. Тогда Лутце выехал в Берхтесгаден, где встретился с Гитлером, доложил тому о происшедшем и рассказал о недовольстве в рядах штурмовиков руководством третьего рейха. Гитлер отреагировал на это вяло.
— Надо обождать, — заметил он, — и посмотреть как будут развиваться события.
Поскольку фюрер не принял никаких мер в отношении своего друга Рёма, Лутце доверился генерал-майору Райхенау, которому показал подготовленное им письмо, адресованное своему начальнику штаба с предупреждением о недопустимости ведения дальнейшей кампании против рейхсвера. Райхенау поблагодарил обергруппенфюрера СА и сказал одному из своих приближенных офицеров, когда тот отошел на значительное расстояние (дело происходило на учениях в Браунфельзе):
— Лутце не опасен, тем более что он может стать начальником штаба.
Дело в том, что генерал фон Райхенау с некоторого времени вел переговоры с бригадефюрером СС Райнхардом Гейдрихом, шефом тайной государственной полиции и службы безопасности, принявшим решение о необходимости ликвидации Рёма вместе с руководством СА. Но ему потребовалось определенное время, чтобы склонить Гиммлера на согласие со своим планом. Рейхсфюрер СС колебался, и не без оснований: решение о ликвидации Рёма могло открыть ящик Пандоры, ядовитое содержание которого отравило бы отношения между СС и СА на долгие времена.
Видимо, инстинктивно Гиммлер держался подальше от противников Рёма. Бывший подпрапорщик не забывал те годы, когда обстоятельства свели его с капитаном Рёмом. Да и в первые месяцы национал-социалистской эры Гиммлер оказался в ближайшем окружении последнего. Они не только произносили высокопарные речи, но и часто вместе обедали. Совместно со штандартенфюрером СА Улем Гейдрих сформировал мобильную группу молодчиков, которые 3 апреля 1933 года пробрались в Австрию, где в одном из небольших ресторанов вблизи Дурьххолцена убили отколовшегося от Рёма Георга