Настал звездный час партийного судьи Буха, которому в 1932 году не удалось расправиться с Рёмом и его окружением. А между Рудольфом Гессом и издателем национал-социалистской прессы Максом Аманом даже возник спор, кому из них будет предоставлена честь расстрелять Рёма.
Только что назначенный шефом СА Лутце сидел там же, ошеломленно слушая речи собравшихся. Такую чистку СА он себе не представлял. Когда Гитлер спросил, кто, по его мнению, должен быть расстрелян, Лутце уклонился от ответа, сказав, что не знает всех подробностей дела.
В 17 часов вечера дверь открылась, и вышедший из зала Мартин Борман[95], зять судьи Буха, отвел Дитриха к Гитлеру. Тот сказал Дитриху: «Отправляйтесь в казарму, возьмите шесть унтер-офицеров и одного офицера и расстреляйте арестованных руководителей СА за государственную измену».
Борман передал Дитриху список арестованных, находившихся в «Штадельхайме». На шести из них стояли галочки, отмеченные Гитлером зеленым карандашом: Август Шнайдхубер — обергруппенфюрер СА и президент полиции Мюнхена (камера 504), Вильгельм Шмидт — группенфюрер СА из Мюнхена (камера 497), Ганс Петер фон Хайдебрек — группенфюрер СА из Штеттина (камера 502), Ганс Хайн — группенфюрер СА из Дрездена (камера 503), Ганс Иоахим граф фон Шпрети-Вайльбах — штандартенфюрер СА из Мюнхена (камера 501) и Эдмунд Хайнес — обергруппенфюрер СА и президент полиции из Бреслау (камера 483).
Имя Эрнста Рёма отмечено не было. Почти сразу после этого Гитлер вместе с Эппом выехал на аэродром Обервизенфельд, чтобы возвратиться в Берлин. По пути принц цу Изенбург слышал, как фюрер сказал своему спутнику:
— Я помиловал Рёма за его заслуги, а Краусера — за награды.
Возникает вопрос: не испугался ли Гитлер убийства друга?
Но эта мысль даже не пришла в голову Дитриха. Он взял переданный ему список и попросил группенфюреров СС наследного принца цу Вальдэкка Пирмонта выехать в тюрьму и подобрать там подходящее место для экзекуции. Затем «отобрал шесть хороших стрелков, дабы избежать возможных осложнений», как он отметил позже. В 18 часов вечера Дитрих был уже в тюрьме и распорядился вывести заключенных. Но осторожный чиновник Кох позвонил в министерство юстиции и, поскольку министра — доктора Галса Франка на месте не оказалось, решил выждать.
Более того, он подверг сомнению список без подписи, а так как дебаты их затянулись, ограниченный и туповатый Дитрих возвратился в Коричневый дом за новыми инструкциями. Из начальства там оказался лишь министр внутренних дел Вагнер, который написал на списке:
"Выдайте по приказу фюрера группенфюреру СС Дитриху лиц, которых он вам назовет.
Адольф Вагнер, министр".
Приехавший в тюрьму Франк попытался помешать экзекуции и позвонил Хессу. Тот однако запретил ему вмешиваться в эти дела и потребовал привести приговор в исполнение. Франк решил тогда хотя бы соблюсти формальности и объявил Шнайдхуберу, что тот приговорен к смертной казни. Штурмовик отнесся к его заявлению с недоверием и поднял такой шум, что Франк вынужден был прервать с ним разговор. Возвратившийся Дитрих приступил к исполнению приказа.
Кох отдал распоряжение вывести во двор тюрьмы шесть указанных ему заключенных, каждого в сопровождении двоих полицейских. Когда перед ними появился Дитрих, Шнайдхубер закричал:
— Коллега «Зепп», что происходит? Ведь мы невиновны.
На грубом крестьянском лице Дитриха не дрогнул ни один мускул. Он щелкнул каблуками, приняв стойку «смирно», и провозгласил:
— Вы приговорены фюрером к смертной казни. Хайль Гитлер!
Штурмовиков одного за другим подводили к стенке. Эсэсовский офицер встречал их словами:
— Фюрер и рейхсканцлер приговорил вас к смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.
Прозвучало эхо ружейных выстрелов.
Даже нервы Дитриха не выдержали, и он ушел, не дождавшись конца. В полдень следующего дня он погрузил своих эсэсовцев в вагоны, а сам вылетел в Берлин.
По стране прокатилась геринго-гиммлеровская варфоломеевская ночь.
С того момента, когда Геббельс передал по телефону кодовое слово «колибри», машина террора заработала вовсю и во владениях Геринга. Вице-канцлер Франц фон Папен узнал об этом, когда адъютант Геринга, майор Боденшатц, попросил его прибыть в резиденцию прусского премьер-министра на Лейпцигерплац. Фон Папен потом вспоминал: «Я нашел Геринга в его рабочем кабинете. В присутствии Гиммлера он заявил, что Гитлер предоставил ему все полномочия для ликвидации путча Рёма в Берлине».
Вице-канцлер почувствовал себя обойденным и выразил протест. Пока оба были заняты разговором, шеф СС вышел в комнату ожидания, где сидел сопровождавший Палена Фриц Гюнтер фон Чирски. И тот услышал, как Гиммлер, подойдя к телефону и сняв трубку, сказал: «Можно начинать».
На улицах города показались автомашины земельной полиции и грузовики с эсэсовцами. Район Тиргартена, где проживали важнейшие чины СА, был оцеплен. Штурмовики при аресте не оказывали сопротивления. Одновременно было окружено и ведомство вице-канцлера, где застрелили его пресс-секретаря фон Бозе. Остальных увезли.
По тревоге был поднят лейбштандарт. Командир батальона штурмбанфюрер СС Вагнер срочно формировал мобильные команды, поставив во главе одной из наиболее боеспособных командира роты хауптштурмфюрера СС Курта Гильдиша, всегда беспрекословно выполнявшего любое приказание. С восемнадцатью эсэсовцами своей роты тот отправился в распоряжение шефа гестапо Райнхарда Гейдриха, в приемной которого находились уже восемь сотрудников тайной государственной полиции в гражданской одежде.
Вскоре из кабинета вышел Гейдрих. Он заявил: «Путч Рёма… чрезвычайное положение… приказ фюрера… действовать немедленно». Эти слова Гейдрих произносил неоднократно. Затем он возвратился в кабинет и стал вручать списки лиц, подлежавших ликвидации. Команда Гильдиша должна была выполнять особое задание: произвести аресты так называемых врагов государства. Гейдрих приказал: «Вы займетесь делом Клаузенера, которого лично и расстреляете. Поэтому сразу же отправляйтесь в рейхсминистерство путей сообщений!»
Как бы между прочим, он спросил гауптштурмфюрера, знает ли тот лично Клаузенера. На отрицательный ответ Гильдиша, поднял в приветствии правую руку и сказал, отпуская его: «Хайль Гитлер!»
По пути к министерству путей сообщений Гильдиш размышлял, каким образом ему следует расстрелять очередную жертву. На поясе у него висел парабеллум калибра 9 миллиметров, а в правам кармане брюк лежал маузер калибра 7,65 миллиметров. На него ротный и решил положиться. Было ли это все, о чем он думал? Да. Другие мысли его не занимали. Он даже не подумал, какое преступление мог совершить доктор Эрих Клаузенер, министериальдиректор министерства путей сообщений, председатель католической акции и бывший начальник отдела полиции прусского министерства внутренних дел. А ведь его следовало застрелить без приговора суда и адвокатов.
В час дня министериальдиректор вышел из своего кабинета, чтобы помыть руки в туалете. Увидев в коридоре эсэсовца в каске и при оружии, он тут же возвратился назад. Тут в кабинет вошел Гильдиш, и объявил ему об аресте. Доктор Клаузенер подошел к платяному шкафу, чтобы достать пиджак, но в этот момент Гильдиш выхватил маузер и выстрелил ему в голову.
Клаузенер упал на пол. Гильдиш подскочил к телефонному аппарату, стоявшему на письменном столе, и набрал номер Гейдриха. Доложил о расстреле и тут же услышал неестественно высокий голос, приказавший ему симулировать самоубийство Клаузенера. Гильдиш положил маузер на пол рядом с правой рукой убитого и выставил у двери часового.
Через пятнадцать минут Гильдиш предстал перед Гейдрихом. Шеф гестапо разъяснил ему, что застреленный чиновник был «опасным предводителем католиков», и поставил перед эсэсовцем новые задачи. Он должен был вылететь в Бремен, арестовать там шефа берлинских штурмовиков Карла Эрнста и доставить его в Берлин. Следующей жертвой усердного эсэсовца стал медик — штандартенфюрер СА доктор Эрвин Виллиан.
Подобно Курту Гильдишу 30 июня 1934 года в подвластной Герингу Пруссии орудовали сотни эсэсовских роботов. Они не размышляли, не задавали никаких вопросов, а лишь повиновались, молча выполняя порученное задание. Им называли имена жертв, и они нажимали на спусковые курки пистолетов и винтовок.
Кое-кому все же удалось избежать смерти. Так, министр в отставке Готтфрид Тревиранус, услышав звонок в дверь посланцев Гиммлера, как был в спортивном костюме, перемахнул садовую ограду и бежал за границу. Капитан Эрхард, партнер Гитлера по 1923 году, скрылся в лесу с охотничьим ружьем и был затем переправлен друзьями в Австрию.
Генерал-майору Фердинанду фон Бредову, предшественнику Райхенау, опубликовавшему в Париже книгу «Дневник генерала рейхсвера», как предполагали нацисты, один из иностранных военных атташе предложил провести ночь в посольстве, но он отказался. А через несколько часов его труп с пробитой пулей головой был доставлен в Лихтерфельде.
Кровожадность эсэсовцев росла час от часу. Будучи инициированной официальным распоряжением устранить врагов государства и бунтовщиков, она быстро переросла в личную месть. Например, окружной руководитель СС Эрих фон Бах-Зелевски натравил двоих эсэсовцев на своего соперника, помещика барона Антона фон Хоберга, который и был убит в своей гостиной.
Личные счеты приняли особый размах в Силезии, где окружной шеф СС Удо фон Войрш вообще потерял контроль за своими людьми. Заместителя полицейпрезидента Бреслау, штурмбанфюрера СС Энгельса убили в лесу, выстрелив картечью из дробовика. Бывшего начальника штаба силезского округа СС Зембаха утопили в пруду под Бригом, после чего уничтожили и его убийцу.
Главной движущей силой стала месть. В Хиршберге был убит адвокат доктор Фёрстер, принявший в свое время участие в процессе против местного национал-социалиста. Советника муниципалитета Вальденбурга по строительным вопросам ликвидировали за то, что отказал незадолго до этого своему убийце в выдаче лицензии на строительство жилого дома.