– Джерри потратил на ремонт все деньги, – доверительно сообщил сторож. – До последнего цента. Хотя, по правде сказать, мисс, какую-то их часть следовало бы потратить на лодку.
Элси, на лицо которой вдруг пала вуаль растерянности, повернулась к нему:
– Я хочу на нее посмотреть. На лодку. Это возможно?
– Конечно.
Всю дорогу к яхт-клубу вуаль по-прежнему укрывала лицо Элси МакКонахи.
Джерри был занят. С той же ловкостью, с какой ковбои управляются с лассо, он наматывал веревки на колышки, торчавшие из борта лодки. Борт был обшарпанным, в царапинах и паутине трещин, расчертивших старую краску.
– Не будем ему мешать, – тихо сказала Элси, придержав сторожа.
Джерри занялся парусами.
– Я же говорю, ему следовало бы потратиться и на лодку, – покачал головой старый моряк. – Сами видите, мисс, в каком состоянии его суденышко. Но это еще что, сейчас он поднимет для проверки парус.
Джерри потянул на себя веревку, и парус приподнялся. Еще несколько движений руками, и бурое полотнище расправилось в высоту и ширь. Оно было в пятнах, выгоревших полосах, посередине красовалась заплата.
– Тряпка, – пренебрежительно протянул сторож. – Ему нипочем не выиграть, а ведь это его заветная мечта, мисс. До того как Джерри встретил вас и пожелал далее идти с вами по жизни рука об руку, у него не было другой мечты, как выиграть Рождественскую гонку. А эта будет его последняя.
– Последняя? Почему?
– Ходят слухи, что он собирается отказаться от членства в клубе в пользу самодовольного типа, папаша которого торгует в наших местах этим вонючим газолином.
– Я устала, – сказала девушка. – Мне нужно отдохнуть. Проводите меня.
И еще ей нужно было подумать.
* * *
Всю ночь из ее комнаты пробивался стрекот швейной машинки. Иногда он становился громче – когда в комнату заходил старый моряк. По возвращении с прогулки Элси имела с ним долгий разговор, после которого сторож, походка которого вдруг обрела давно утраченную молодцеватость, покинул свои чертоги и в сгустившейся темноте отправился в яхт-клуб. Там было уже пусто, даже Джерри отправился домой, чтобы проверить, закончен ли ремонт, и отдохнуть перед гонкой. Из яхт-клуба старик вернулся, держа под мышкой объемистый сверток. Элси нужен был образец.
С рассветом, когда холодный воздух заставляет дрожать в ознобе ветви деревьев, сторож был на своем посту. Вторым появился Джерри.
– Это – ваш, – сказал старый моряк, вручая ему сверток. – А это просили передать вам, – он протянул второй. – Я так полагаю, в качестве свадебного подарка.
Три часа спустя, когда солнце уже вовсю смотрелось в зеркальные воды озера, яхты отправились к стартовой линии. На лодках было по три человека. Джерри помогали его давние приятели, с которыми в детстве он совершал свои первые парусные вылазки.
Ударила холостым игрушечная пушка, приобретенная специально для этой цели еще Августом Морганом. Набрав ход, яхты скрылись за мысом. Настоящая борьба должна была развернуться где-то там, вдалеке от зрителей, во множестве собравшихся на набережной. Среди них была и Элси, нервно комкавшая носовой платок.
Редко когда схватка за кубок озера Карачуа завершалась на последних ярдах у финишной черты. Но в этот раз случилось именно так. Две яхты явили себя собравшимся. Они шли бок о бок. Одна из них была подобна чайке, когда та, скользя по ветру, касается крылом воды. Другая… Но что это за яхта? Если это лодка Джерри Моргана, то где ее старый парус? Вместо него, бурого и залатанного, ветер изгибал белоснежное полотнище. Когда, как их сумели поменять? Не иначе – чудо.
* * *
В мире, где газолиновые станции идут на смену постоялым дворам, где швейные машины «Зингер» истираются до золотого блеска, где паровозы разрывают горизонт, а квартирные хозяйки задумываются о том, не повысить ли плату за комнату, даже в этом мире есть место чудесам.
Две яхты неслись к гавани яхт-клуба. И тут Элси увидела, что та яхта, которая в своем парусном убранстве напоминала птицу, вдруг выпрямилась. Ветер оставил ее с той непреклонностью, с какой надежда иногда оставляет даже убежденного оптимиста.
Между тем паруса ее соперницы были по-прежнему любезны греческому богу Эолу. Они были полны ветра.
Вот и заветная черта – незримая линия, протянувшаяся между двумя буйками у входа в гавань клуба.
Порыв ледяного ветра заставил Элси зажмуриться, а в следующее мгновение схватиться за шляпку.
Рябь от шквала пробежала по воде, непостижимым образом обогнула неподвижно стоящую лодку-чайку и с разбега ударила в паруса яхты победительницы, в эти секунды становившуюся таковой. Раздался треск, и не выдержавший напора парус разлетелся в клочья. Это должно было произойти раньше, ткань была слишком тонка, но случилось только сейчас: взметнулись лоскутья, кружевные обрывки поднялись в воздух так легко, как это удается лишь снежным хлопьям в морозный день конца декабря.
Люди на набережной дружно выдохнули, а потом закричали, приветствуя победителя. Старик сторож смахнул непрошеную слезу. А Элси молчала, глядя, как мечутся по ветру остатки ее свадебного платья. И Джерри Морган молчал, выпрямившись, оторвавшись от руля, отыскав в толпе любимое лицо. Он улыбался, он был счастлив. Он был счастлив абсолютно, как человек, которому уже не о чем мечтать, который получил все, что хотел, и даже много-много больше.
Ближе к полуночи жители Морган-Крика направились к церкви Двенадцати Апостолов. У ее дверей был устроен вертеп – с яслями, волхвами, Богородицей и младенцем Иисусом. Люди поклонялись чуду, свершившемуся когда-то, и вспоминали о чуде, свидетелями которого были сегодня.
Среди этих людей, отдающих дань почтения Рождеству, были и члены городского яхт-клуба. Если бы кто прислушался к их разговорам, то немало удивился обилию в них слов, относящихся к женскому рукоделию.
Возможно, именно в эти минуты в Морган-Крике сквозь мерзлую землю пробились первые ростки новой традиции – украшать паруса лодок, участвующих в Рождественской гонке, кружевами, а Кубок озера венком из флердоранжа. Вот почему, если кто-то из уважаемых читателей не видел озеро Карачуа в день перед Рождеством, он не все знает о парусном спорте. И наверное, не все о жизни.
На следующий день в той же церкви мисс Элис МакКонахи стала миссис Элис Морган. Она была в своем старом скромном платье, но, право же, для ее супруга это ничего не меня, хотя многое значило.
Закон божеский и человеческий скрепил их руки и сердца. И нет закона крепче, нет его превыше, ибо это Закон Любви.
2017 г.
В оформлении обложки использована фотографии с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.