Нужда заставила и Толю Карпова в десятом классе, перед поступлением в торговый институт, решил прекратить тренировки боксом, где он уже имел первый разряд и подавал надежды и пойти подрабатывать грузчиком в хлебном магазинчике, приютившимся в торце их хрущевки на улице известного рыбацкого капитана Башидзе, куда хлеб привозили тоже очень рано, где-то, в шесть утра, а вечером бежал на тарный склад рыбокомбината, где, за пару часов, из — под его рук выходило до ста деревянных ящиков под парную, свежевыловленную камбалу, красноперку, корюшку и навагу.
Рыбу привозили два небольших сейнера прибрежного лова и сдавали на одном из пирсов рыбокомбината, откуда начинались городские пляжи и различные питейные заведения вдоль песчаного берега всего Семеновского ковша. Благодаря этому почину начинающего торгового работника и будущего бизнесмена, на столе Карповых каждый день не переводился свежеиспеченный белый и черный хлеб, любая рыба, что водилась в водах залива Петра Великого, иногда ему перепадали небольшие, шевелящие своими клешнями светло коричневые крабы и банка другая лососевой икры.
В этот холодное и темное сентябрьское утро он приехал в офис раньше обычного. Ему предстояло еще раз в одиночку на трезвую и холодную голову обдумать предстоящую переправку крупной суммы долларов на Камчатку. Эта сделка произошла случайно, как выигрыш лотерейного билета, но что-то в этом деле смущало Карпова. «Почему такой ценнейший металл как медь поставщик продал по минимальной цене?» — думал он, — хищение исключается, по документам металл находился на складе отправителя на хранении уже больше года. Если он ждал подорожания, то оно произошло еще полгода назад, возможно срочно понадобилась крупная сумма денег, и Карпов первым оказался на пути. Но, наверняка, продавец, как про себя отметил Карпов, довольно умный и толковый мужик, завидно отличавшийся от современных лысых и зажиревших бизнесменов своей подтянутостью, трезвость, аккуратностью во всем, не стал бы в ущерб себе продавать ходовой товар, значит есть какая-то важная причина, заставившая его поторопиться. А впрочем, понадеемся на «везунчика» Смагина, даже если он завалит дело, его доля отойдет Карпову и потому этот достаточно уже битый парень любыми способами найдет нужные пути и нужных верных людей, теперь это его, Смагина забота и проблема.
«Долго жить будет» — язвительно подумал Карпов, когда через минуту к нему, как смерч, ворвался Смагин с сияющим, заговорческим лицом. Генеральный посмотрел на часы и, язвительно усмехнувшись, заметил.
— Что случилось, или это призрак моего зама, который раньше девяти не появляется на рабочем месте, а сейчас без четверти семь утра. Ты что с ночного клуба? — Карпов протянул руку и повел своим чувствительным, как у спаниеля, носом. Вроде трезв, хорошо, что весел, значит, новости с утра не поломают весь график рабочего дня.
— Какой там клуб, шеф, — Смагин слегка смутился, — не до гулянок, сам знаешь, — он автоматически приземлил свой увесистый зад в глубокое кожаное кресло, напротив генерала.
— Хочешь банальную, но проверенную психологами фразу.
— Давай, — весело поддержал его Карпов.
Есть две новости: одна хорошая другая плохая, с какой начнем. — Игорь вытащил из большой спортивной сумки увесистую папку и водрузил на блестящий, еще, не заваленный деловыми бумагами стол, начатую бутылку шампанского.
— Да ты все же пьян, — Карпов брезгливо отмахнулся рукой, — какие у тебя могут быть новости, иди, проспись.
— Какие новости, а ты подумай? — Смагин, не стесняясь, отглотнул из бутылки, так что пена хлынула по его губам и по шее, разнося по кабинету кисловато — терпкий запах дорого напитка.
Карпов непроизвольно сглотнул слюну. «Вот у кого ни забот, ни хлопот. Вся жизнь единый праздник».
— Ну, так с какой начнем, босс, — Смагин смаковал удовольствие, растягивая минуты во времени и это у него получалось.
— Да говори же, времени нет, болтовней заниматься, — Карпов мельком взглянул на часы. «Уже десять минут «канителит», лишь бы цену набить, вот бог послал помощничка!».
— Что думаешь, цену себе набиваю, — улыбка слетела с лица Игоря, словно туча набежала, — он смотрел на Карпова со скрытой иронией, читая его мысли и давая понять, что они оба здесь на одном уровне.
— Черт с тобой, давай с хорошей, — Карпов откинулся в кресле и приготовился слушать, в ожидании и предвкушении идиотского пьяного бреда, за что он мог тут же поставить этого наглеца «на свое место».
— Так вот, хорошая, — Смагин сделал паузу, отчего Толя заерзал на кресле, и на лбу его выступила испарина. — Я спас нашу фирму от разорения, а тебя, Толян, от позора, — Игорь с оттяжкой, как это делают хорошие картежники, скидывая карты, швырнул пузатую папку на стол, которая, крутанувшись, вокруг соей оси, остановилась прямо перед носом ничего не понимающего генерального директора крупнейшей торговой базы во Владивостоке.
— Повторяю для особо одаренных, сегодня ночью я спас нашу фирму от разорения и нас с тобой, Толян, от сумы, а может и тюрьмы, — Игорь самодовольно улыбнулся и водрузил одну ногу на стоящий рядом стул из красного дерева с седушкой, обтянутой дорогой коричневой кожей. Карпов недовольно покосился на эту выходку, но ничего не сказал по поводу «американских» замашек, лишь тихо произнес.
— Говори коротко и ясно, что произошло.
— Все документы на приватизацию нашей базы исчезли из моего сейфа сегодняшней ночью, — Игорь опять улыбнулся, словно разыгрывая дурака.
— Ты что идиот, понимаешь хоть, что мелешь?
— Я-то, Толян, понимаю, — Смагин встал и, упершись руками в стол, приблизился к разъяренному лицу шефа, — исчезли липовые бумаги. Меня в Дагомысе один умный человек научил, как в коллективе выявить «крысу» среди, так называемых преданных делу, сотрудников. А именно; подбросить им поддельную документацию-фикцию, на которой они уже завтра погорят и засветятся, а там бери голубков голыми руками, — Игорь испытывающее посмотрел шефу в глаза, — улавливаешь? — А теперь плохая или очень плохая новость: Твоя Ксюша б…ть законченная и к тому же воровка…, — Смагин не договорил. Карпов выскочил из-за стола и схватил Смагина руками за горло.
— Я тебя п-ла сейчас здесь закопаю, ты совсем ополоумел от пьянок. Ты что из себя возомнил, пошел вон с глаз моих. Все кончено, — он оттолкнул несопротивляющегося зама и, опустив голову, произнес, — с этой минуты ты уволен.
Смагин, как ни в чем не бывало, отряхнул пиджак, словно сметая с него невидимую пыль, и поправил свой красный, как он говорил, цвета пурпура, пожеванный галстук.
— Хорошо, я уйду, только ты выслушай меня до конца, прежде чем шлюх на товарищей менять, — он достал из кармана видеокассету и бросил ее на стол. — Взгляни на свою «верную боевую подругу», — он усмехнулся и вновь приложился к горлышку.
Карпов грозно сверкнул глазами, но все же, взял кассету и вставил ее в гнездо своего видюшника. На экране монитора высветился кабинет Смагина.
То, что несчастный гендиректор увидел и услышал, свалили его наповал. Он весь как-то обмяк, лицо посерело и казалось равнодушным. Зло сладострастно перемалывало его последние душевные порывы. Здесь ничего не надо было говорить, на записи его Любовь, его девочка Ксюша изливалась в любви к Смагину, сидя у него на коленях и подливая в бокал шампанское. Затем она профессионально скинула с себя блузку и дорогой французский бюстгальтер — подарок Анатолия, как ненужная в деле вещь, полетел на пол с остатками нижнего белья…
Карпов потянулся за пультом, чтобы выключить запись и прекратить это надругательство над личностью, но Игорь его остановил.
— Теперь уж терпи, дружище, придется досмотреть до конца. — Смагин видел, как тяжело шефу это испытание, но иначе нельзя было доказать влюбленному дуралею, что его, так называемая подруга, что не на есть потаскуха и предательница.
Вдруг шеф оживился. Он заметил, что на видеозаписи голова его зама как-то неестественно откинулась назад, руки задергались в конвульсиях. Он перевел взгляд на Смагина.
— Что это с тобой?
— Имитация, братан, простейшая имитация, даже старик Станиславский в эту минуту мне поверил бы, смотри дальше.
На экране обнаженная и до того знакомая Ксюша наклонилась, над распростертым на кресле Смагиным, словно опытный врач, двумя пальцами раздвинула веки. Видно было, как зловещая улыбка пробежала, словно тень дьявола, по, когда-то прелестному, личику девушки. Она быстро натянула свои разбросанные по кабинету шмутки и плавки, что-то поправила между ног, отчего оба мужчины в недоумении переглянулись, и начала шарить по карманам брюк и куртки, затем открыла ящик письменного стола Смагина. Ее лицо засветилась, в ее руке блеснула связка ключей.
— Гляди, как она быстро нашла, видно это в крови, такому не научишь, — Игорь пальцем указал на ключи от сейфа в руках юристки. — Крутани назад и внимательно просмотри, вот здесь, — Смагин нажал на паузу, — видишь, сыпет мне в фужер какую-то гадость, пока я нарезал фрукты, но в зеркало все хорошо просматривается, и я просто вылил шампанское под стол, в урну, пока твоя краля бегала в туалет наводить марафет. Смотрим дальше…
Ксюша лихорадочно начала подбирать ключи и вот, наконец, старинный металлический, времен развитого социализма, сейф, без шифра и сигнализации легко открылся.
— Так ты, провокатор, ключи тоже намеренно подбросил, — робко спросил шеф.
Смагин утвердительно махнул головой.
— Ты же сам видишь, это обычный спектакль одного актера, проверка на гниль, и он прошел на ура. И поверь, без провокации ничего бы не получилось.
Ксения вытащила знакомую всем, увесистую папку полистала ее, кивая сама себе головой и, иногда посматривая в сторону отрубившегося «любовника», затем погасила свет и вышла из кабинета.
Смагин нажал «стоп» на пульте и повернулся к Карпову.
— Ну, что теперь ты мне скажешь, доволен, больше не будешь душить, я думаю, комментарии излишни, делай выводы. Конечно, жаль, что я разрушил ваше будущее семейное счастье, но, сам понимаешь, долг и дело превыше всего! Он допил бутылку шампанского и метко пульнул ее в урну. — Пиво есть?