Савельева хорошо изучила авантюристические замашки своего приятеля Смагина и наперед была уверена, что Игорь очень многого ей не досказал, но очевидно, так было лучше для всех!
Она назвала молоденькому, опрятно одетому шоферу, адрес, и он с каким-то удовольствием и русской лихостью доставил симпатичную девушку до места. Водитель легко ориентировался в нескольких улочках поселка и притормозил возле небольшого старинного особнячка, отделанного, как и полагалось для того времени южно-корейским сайдингом, пластмассовыми окнами и мощными кованными железными дверьми. Парень попытался познакомиться с девушкой, но Савельева очень вежливо и корректно остановила его порыв. «Ох, уж, эти мужчины, небось, есть у него жена или просто девушка, так нет, ему подавай каждый день новую», — подумала она и, положив две тысячи на панель приборов, с вежливой улыбкой приоткрыла дверцу авто.
— Подожди меня, любезный, минут пятнадцать, я скоро, — Галина еще раз непринужденно улыбнулась. Парень покосился на деньги, пожал плечами и кивнул головой, он понял, что это не простой клиент и здесь можно заработать, не болтая лишнего.
Девушка легко выпорхнула из серебристого седана и вошла в нужную, фасадную дверь с большим, безвкусно сделанным местными дизайнерами крыльцом, обрамленным кованой оградой и цепями.
В полутемном коридоре ее встретил угрюмый, небритый охранник в черной униформе, от которого пахнуло застоялым перегаром. Он отложил кроссворд и затертый постоянным массированием дорогой мобильник и вопросительно взглянул на незнакомку.
— Я к Морозову, лично, — опередила вопрос полусонного стража Савельева. И тут, вдруг, она занервничала. Опыт бывшей морячки и прожженной торгашки подсказывал, что в этом невзрачном домишке, прокручиваются довольно крупные сделки. Все что находилось внутри этого здания, чем-то отталкивало, все, начиная от первого впечатления от отделки как внешней, так и внутренней, кончая охранником и даже половичком на пороге с надписью «Велком».
Небритый охранник привстал, с трудом распрямившись, словно у него на шее, висели двухпудовые гири, и поправил для порядку кобуру с каким-то игрушечным пистолетиком внутри, затем он зачем-то отвернулся от гостьи и набрал на затертом телефоне секретный номер.
— Максим Петрович, вас спрашивает какая-то женщина, нет, я ее не знаю, он на секунду повернул одутловатое лицо к женщине, — откуда вы?
— Из Владивостока, — Галина нервно затеребила золоченый замок на своей «походной» дамской сумочке размером с хорошую крестьянскую торбу.
Стражник кивнул головой кому-то неведомому и нажал на открытие кнопку турникета.
— Прошу, второй этаж, приемная, вас ждут.
Галина быстро поднялась по крутой, но широкой мраморной лестнице с полированными деревянными перилами, прошла по длинному коридору, в конце которого светлело открытая дверь в большое просторное помещение с вывеской «Приемная».
«Как же мы не можем отойти от традиций коммунистической бюрократии и этой чертовой партийной, номенклатурной, а сегодня еще плюс «капиталистической» системами управления, теперь уже частными фирмами» — думала Савельева, шагая по красной ковровой дорожке. — Мы, словно папуасы, копируем у европейцев их стиль жизни, законы, одежду, моду на дорогие престижные авто и дома, но все это делаем неуклюже, примитивно, можно сказать с вбитыми в нас веками лакейскими и холопскими привычками. Хотя каждый на своем месте считает себя продвинутым, креативным, а на самом деле, посади крестьянина на Мерседес, и он также будет ехать в нем в одной майке полупьяный и, лузгая семечки, сплевывать их в окно…. все, все одно и то же», — Галина отчаянно махнула рукой и вошла в приемную.
Две молодые и некрасивые секретарши лишь на секунду оторвали свои мышиные глазки от компьютерных мониторов с разложенными карточными пасьянсами, чтобы оценить посетительницу и указать рукой на дверь с надписью «Гендиректор. Не входить! Опасно для жизни!» и вновь уткнулись острыми носиками в свои житейские проблемы, развернутые на экране деловыми программистами.
Савельева нервно ухмыльнулась, оценив юмор генерального, и без стука вошла в кабинет. Навстречу ей о из-за большого, овального, темной полировки, стола, поднялся немолодой, но с приятным и свежим лицом худощавый человек, сверливший ее насквозь острым взглядом серых глаз, увеличенный линзами круглых очков-велосипедов. Он был одет в щегольской итальянский костюм темно-синего цвета, тонкая шея была стянута красным галстуком с золотой, в виде сабли на цепочке, застежкой.
Галина привыкла в своей теперешней работе встречаться с разными людьми и потому, ни дорогая косметика, ни парфюм, ни одежда, ни украшения ее партнеров никогда не вводили ее в заблуждение, но от этого невзрачного человека веяло волевой энергией, и она это мгновенно ощутила на себе и непроизвольно сжалась, свой голос она слышала, как будто, издалека.
— Добрый день, я привезла вам срочную и конфиденциальную документацию из Владивостока, я надеюсь, вы в курсе дела. — Морозов кивнул головой, разглядывая девушка, отчего она смутилась и, опустив аккуратно причесанную голову, присела на край стула без приглашения.
— Да, да, конечно, присаживайтесь, — спохватился Морозов, — может что-нибудь выпьете с дороги, кофе, коньяк… — он вопросительно взглянул на девушку и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку селекторной связи, — Танечка, два кофе и коньяк ко мне, быстро. — Он снова с приветливой и чуть снисходительной улыбкой повернулся к дорогой гостье. — Зовут меня Максим Петрович, а вас как величать?
— Галина, Галина Ивановна, — она подняла на генерального свои неотразимые глаза, — мне расписку от вас надо в получении документации, и меня на улице такси ждет, извините, в Питере у меня уйма дел.
Вошла некрасивая и еще с кривыми ногами секретарша Таня с подносом, где дымились две крохотные фарфоровые чашечки, разносящие по комнате блаженный и густой запах бразильского кофе.
— Понимаю, понимаю, — засуетился Морозов, — посидите немного, выпейте кофе и коньяк, а такси подождет, я распоряжусь Мне необходимо проверить документы и написать вам расписку, если все в порядке.
Он взял со стола скрученный скотчем внушительный пакет и удалился в соседнюю комнату через дверь, которая ничем не выделялась, на инкрустированной мозаикой задней стенке кабинета. Галина еще не успела допить кофе, как Максим Петрович с довольной миной, удовлетворенного своей персоной человека, вновь появился перед визитершей.
— А вы хоть знаете, голубушка, что находилось в том пакете? — Морозов с ироничной улыбкой, преуспевающего и уверенного в себе человека, посмотрел на разрумянившееся лицо девушки.
— Без понятия, документы какие-то, меня это не интересует, я сделала свою работу и мне от вас нужна только расписка.
— Ну, что ж, так оно и лучше, вот вам моя расписка на получение пакета, — он протянул девушке запечатанный пластиковый конверт, — положите его в ячейку камеры хранения на морвокзале, код 6699, нетрудно запомнить, не правда ли?! На этом ваша миссия, прекрасная владивостокчанка, окончена, счастливого пути, привет Владивостоку, до свидания.
«Он сказал до свидания, неужели мы еще когда-нибудь свидимся» — подумала Савельева, облегченно опускаясь в теплое и мягкое кресло японской иномарки. Коньяк снял напряжение, а кофе прояснил голову, и теперь она могла со спокойной душой заниматься своими делами. Пять штук баксов уже лежали в ее кармане, еще пять ждали в сейфе при встрече со Смагиным во Владике.
Когда женщина исчезла за дверью, Максим Петрович подошел к окну и за висящий шнурок раздвинул шелестящие жалюзи. В глаза ударил поток яркого солнечного света, да так, что Морозову пришлось прикрыться ладонью. «Ну, Смагин дает, все что-то конспирируется, шифруется, хотели бы так уже давно вычислили, здесь спасает только русская лень, где даже за миллион долларов лихие люди от бандитов и власти не хотят круглосуточно дежурить возле ворот его особняка и офиса. А так хотелось увидеть Смагина, послушать его несерьезную, ту, что не терпит серьезный бизнес, болтовню, выпить по сотке коньяку, вспомнить былое.
Генеральный зашел в свою потайную комнатку, дверь затворил на замок и еще раз пересчитал привезенные ему деньги. Его мысль сразу же расслабилась и снова улетела к теплым греческим островам, к своему дому и душевному спокойствию… Он быстро как хороший кассир в третий раз пересчитал деньги. Все верно.
С тех пор, как Александр Иванович Стоцкий покинул теплый, пропитанный запахами маслин, водорослей и моря греческий Кипр, сменив для безопасности фамилию и паспорт, прошло больше года. На Кипре в тот период времени оставаться было нельзя. Люди бывшего гендиректора объединения Востоктрансфлота, начали охоту за ним, его и бывшими компаньонами, и членами их семей. Семью Стоцкий отправил в американский Сиэтл, где он на пару с Чукчей купили по небольшому домику на зеленом тихом островке, в районе под названием «Beloview», соединенный с сити подвесным мостом. Там же, они организовали небольшую транспортную контору и оставили управляющим директором американца русского происхождения, чьи предки переехали из России вначале на Аляску, а затем и в Сиэтл еще сто лет тому назад, но так и не стали настоящими капиталистами и миллионерами.
Два совершенно «выработанных» транспорта типа «Тэшка» Стоцкий продал по цене два миллиона долларов за штуку, то есть как металлолом, хотя при хорошем ремонте они могли бы еще работать с десяток лет. Деньги поделил поровну с Чукчей и Калинкиным, а свой рефрижератор «Берег любви» отдал в бэрбоут — чартер с последующим выкупом своему греческому компаньону и миллионеру Ласкаридесу. Его наивные мечты о том, что когда-то весь флот или хоть какая-то часть его вернется в Россию, как-то сами собой постепенно угасли и были, по мнению Стоцкого, с самого начала авантюрной утопией.
С тех пор, как он вплотную столкнулся с волчьими законами капиталистического бизнеса, он понял, что легко заработать, какое мерзкое и рабское слово, или сделать деньги, можно пока только в безумной, тупорылой и воровской России. За двести тысяч долларов он выкупил небольшой санаторий в Елизово с тремя бассейнами, с постоянно циркулирующей в них «золотой водицей», двумя корпусами для отдыхающих, кухней и прочими хозяйственными постройками. За полгода наемные китайские рабочие превратили все это убожество в шикарную зону отдыха, принадлежавшую когда-то Петропавловскому рыбному порту. Но это была лишь ширма. Основным видом его деятельности стала скупка и перепродажа цветных металлов, скопившихся в то время на Петропавловской базе «Цветмета» за несколько лет простоя. Местная администрация мечта