— Только что получил совершенно достоверные сведения о том, что директор фирмы, с которой мы собрались подписать договор, арестован за торговлю просроченными лекарствами и наркотиками.
— Не может быть! — Ханнелоре едва не уронила чашку, которую доставала с полки. — Это какая-то ошибка! Такое солидное предприятие, и люди…
— У меня в первый момент была тоже такая же реакция, — вздохнул Курт.
— Как может быть директор такого крупного предприятия, которое занимается медицинским оборудованием, быть связан с лекарствами и тем более, с наркотиками? — все еще недоумевала она.
— Через сеть аптек. Оказалось, что помимо концерна, он также владеет сетью аптек, торговавших просроченными и поддельными лекарствами. И этот господин Шумаков, который только что был у нас и осматривал наши цеха, также замешан в этих делах. Как совладелец нескольких таких аптек объявлен в международный розыск. Нам уже звонили из Интерпола. Как хорошо, что мы не успели заключить с ними никаких контрактов! Нужно также отозвать предварительный договор о сотрудничестве. Будем надеяться, что этот скандал нас никак не коснется, и репутация наших заводов не пострадает.
— Будем надеяться… — опускаясь на стул, повторила за ним Ханнелоре.
— Но теперь нам предстоит искать новые площадки для сборки нашего оборудования. Ты говорила, что в Новосибирске есть еще одна фирма?
— Да, главный конкурент господина Неверского, — вспомнила Ханнелоре. — Еще осенью предлагал посмотреть его предприятие.
— Нужно собрать о них самые достоверные сведения. А что ты думаешь о Бразилии?
— О Бразилии?
— Ты забыла? У них тоже есть очень интересные предложения. На следующей неделе я лечу в Бразилию, и мне бы хотелось, чтобы ты полетела со мной.
— Да, конечно, — пробормотала Ханнелоре. — Мы должны рассмотреть все варианты.
Она никак не могла переварить услышанного. Директор, возможно, и замешан во всей этой истории, он производил впечатление не очень чистоплотного человека. Но не Павел. Он не был жадным до денег, это было очевидно с первого взгляда. Он не желал власти и уж тем более, славы. Зачем ему было идти на такое преступление?
Она так расстроилась, что уже не смогла смотреть передачу. И не увидела знаменитого архитектора, вернувшегося домой после полугодового отсутствия. Съемка была сделана в больнице, куда сумел пробраться один из вездесущих паппарацци. Разумеется, безо всякого на то разрешения, а потому кадры были не самого лучшего качества. Как только установили личность больного, около него сразу же выставили круглосуточную охрану. «Было бы кого охранять! Подумаешь, какой-то архитектор! Кому он нужен!» — вопил с презрением журналист, лица которого было не видно, когда его выводили. Включенная камера болталась где-то внизу и видно было, как мелькали упирающиеся кроссовки и ноги полицейских в начищенных до блеска ботинках. — «Хочу напомнить, что в этой стране существует свобода слова!»
Этот маленький эпизод в конце репортажа об известном архитекторе стал изюминкой всего репортажа.
2
Кто-то окликнул его по имени.
Это было странно, кто мог узнать его сейчас? Наверное, почудилось.
— Пауль! — снова окликнул нежный голос.
На этот раз он обернулся. Какая-то женщина с улыбкой смотрела ему в лицо.
— Вы ошиблись, — начал было он, и — осекся. Потому что откуда-то он знал эту женщину.
— Анита, — произнес машинально.
Перед мысленным взором возник старый парк, озеро с утками и качели. Он и девушка в розовой кофточке качались на этих качелях, то улетая в небо, то почти касаясь земли. Потом пили пиво за столиком открытого кафе и почему-то ссорились. Картинка мелькнула и исчезла.
— Пауль, — повторила Анита, с улыбкой рассматривая его.
— Вот так встреча! — поразился он, в свою очередь, разглядывая ее.
Это было и в самом деле невероятно, вдруг встретить Аниту после стольких лет. И еще более странно, что она почти не изменилась.
Ему нравились блондинки. Но Анита особенно. Когда он встретил ее, все другие девушки на ее фоне стали казаться грубо размалеванными куклами, поскольку она, если и пользовалась косметикой, то настолько умело, что заметить ее было почти невозможно. С виду не девушка, а ангел. Если бы ей еще ангельский характер. Но характер у нее был неуступчивый, и ревнивый. Потому они часто ссорились. И их роман угас также внезапно, как и начался. Наверное, от того, что они были еще очень молодыми.
— Знаешь, я совсем недавно думал о тебе, — вспомнил он неожиданно, глядя в ее глаза невероятной голубизны. — И ты не поверишь, но мне как будто кто-то сказал, что я обязательно тебя скоро увижу!
— Значит, у тебя открылся дар предвидения, — улыбнулась она.
— Можешь не верить, — пожал он плечами. — Можешь не верить, но это так.
— Я верю, — кивнула она. — Иногда нам приоткрывается будущее. Только мы не всегда это понимаем.
Он посмотрел на часы. Заметив это, она усмехнулась.
— Не торопись. Всех дел никогда не переделаешь.
— Это точно, — согласился он. — Может быть, присядем где-нибудь?
— Здесь есть неплохой бар, — сказала Анита. — «Аквариум» называется, там можно посидеть. Там такой огромный аквариум.
— Я, кажется, видел его, — вспомнил он. — Этот бар сам похож на аквариум, весь такой прозрачный.
В баре было пусто, только за дальними столиками сидело несколько человек.
— Скоро здесь будет тесно, — почему-то вздохнула Анита, когда они сели у стойки. — Осталось совсем немного времени, и он будет заполнен под завязку. Будет много работы.
— У бармена и официантов, — дополнил он. — Но мы-то будем отдыхать. Что будем пить?
— Апельсиновый сок.
— А мне сейчас надо расслабиться, — сказал он. — Поэтому я, пожалуй, позволю себе немного водки. Или крепкий коктейль, например, «Вырви глаз»…
Она улыбнулась.
— Никогда о таком не слышала!
И бармен не знал такого названия. Он попытался объяснить, как делается этот самый коктейль, но вдруг, с удивлением обнаружил, что не может — забыл. Ладно, махнул рукой, можно и просто виски. Побольше.
Приподнял стакан.
— Ну, за встречу!
Она почему-то вздохнула, но, тем не менее, подняла стакан и пригубила свой апельсиновый сок.
Немного помолчали, разглядывая друг друга. В душе у него нарастала какая-то тихая радость. Может быть, от выпитого. А может быть — от неожиданной встречи. Смотреть на Аниту — по-прежнему сплошное удовольствие.
— Просто замечательно, что встретил тебя, — сказал он. Он и вправду был очень рад. — За тебя, — снова поднял стакан. — Расскажи о себе. Как живешь? Где работаешь?
— Во многих местах, — туманно объяснила она. — Сегодня, вот, здесь в аэропорту. Именно поэтому мы с тобой и встретились.
— Это здорово, что встретились, — медленно произнес он. От выпитого натощак слегка закружилась голова, и язык стал непослушным. — Если бы мне не надо было улетать, можно было бы встретиться еще. Поговорить. Но я должен лететь. Тоже — работа. У меня вообще, вся жизнь это работа, работа… В личном плане не удалась. Я один. И очень-очень одинок…
Он едва не прослезился от осознания своего одиночества.
— Каждый человек в каком-то смысле очень одинок, — кивнула Анита.
Она всегда мгновенно угадывала чужое настроение. Очень чуткая. Он шмыгнул носом.
— Если быть честным… по-настоящему в жизни своей я любил всего только одну женщину, — сейчас ему казалось, что давнее юношеское увлечение действительно было самым настоящим. — Жаль, что я… я улетаю, и мы больше не увидимся.
— Кто знает, — улыбнулась Анита. — Кто знает. Возможно, и увидимся.
Он покачал головой.
— Нет. Я точно знаю. И живу я далеко, и самолеты… они иногда, видишь ли, разбиваются.
Она опустила глаза и вздохнула.
— Тебе действительно пора. Да и мне тоже. Прощай.
Поднялась. Надо бы проводить ее, но ноги оказались тяжелыми, да и все тело как свинцом налилось. Зря пил.
Сделав несколько шагов, Анита неожиданно обернулась и быстро произнесла напоследок:
— Все будет хорошо. Лети. И ничего не бойся.
— А я и не боюсь ничего, — угрюмо улыбнулся он. — И никогда ничего не боялся.
Хотя ему вдруг стало страшно — очень страшно.
Он открыл глаза и сразу понял, что находится в больнице.
Чье-то лицо склонялось над ним.
— Кажется, пришел в себя, — произнес чей-то голос.
— Вы меня слышите? — спросил другой голос. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — ответил он и закрыл глаза. Больница исчезла.
Он хотел снова увидеть Аниту, ведь они так толком и не поговорили. Он хотел о многом ее расспросить. Ему показалось, она хотела сказать ему что-то очень важное, но почему-то передумала. Надо снова встретиться с ней, нужно обязательно ее найти…
— Анита. Вернись, Анита. Где ты?
3
На этот раз все виделось отчетливо и ясно. Небольшая палата. Женщина у медицинского аппарата. Это медсестра. Мужчина в форме. Это полицейский.
— Пожалуйста, недолго, — произносит женский голос.
— Да, конечно. У меня всего один вопрос. Идентификация личности.
Молодое свежее лицо с веснушками и белесыми бровями под форменной фуражкой приближается.
— Вам знакомо имя Пауль Барбье? — спрашивает полицейский. — Кто он?
Голоса гулко отдаются в голове, дробясь и множась, как эхо в горах.
Он с утвердительно кивнул головой. Конечно, знакомо. Пауль Барбье.
— Кто он? — настойчиво повторил полицейский. — Вы знаете?
— Я… — он пытался разлепить непослушные губы. — Да… Пауль.
Его все знают. Он очень популярная личность.
— Пауль Барбье? — снова повторил полицейский, наклоняясь.
— Достаточно, — решительно произнес третий голос. Мужской.
Он закрыл глаза. Но прежде, чем снова оказаться в темном небытии, услышал: карточка. В его плаще была карточка. Ключ от машины. Последний вопрос: у вас есть «мерседес»? Есть ли у вас «мерседес»? Есть ли у него «мерседес»? Наверное, есть. Он всегда любил красивые и мощные машины.