Впрочем, и сейчас она вряд ли испытывает иные чувства. Пауль Барбье воскрес, явился из небытия, и отнял у нее то, что она считала уже своим. У них, вероятно, даже нет обратного билета. Спросить? Впрочем, какая ему разница, как они будут добираться до своей Австралии. Да хоть вплавь, ему какое дело. Главное, чтобы эта парочка идиотов как можно скорее покинула этот дом. Его дом.
— И скоро они придут в норму? — Сестра со странным выражением смотрела на его руки.
Он пошевелил пальцами. Повязки уже сняли, но он все еще не мог до конца их сгибать. Особенно пальцы левой руки. Впрочем, работать на компьютере это не мешало.
— Потребуется какое-то время на восстановление. Нужен массаж.
— И это поможет?
— Надеюсь, да, — сухо ответил он, засовывая руки в карманы домашней куртки.
Лора встала и медленно прошлась по комнате.
— Ты действительно ничего не помнил все это время?
Как будто это сейчас имело какое-то значение. Впрочем, для нее, по-видимому, имело. У нее все еще теплиться надежда, что не все потеряно. Возможно, он не совсем здоров после всех этих приключений. И потеря памяти — верное тому свидетельство. Да он и выглядит не совсем здоровым. Обожженное лицо, руки…
— Я здоров, — с усмешкой произнес он. — И умственно и физически. И любой врач это подтвердит.
— Может быть, подтвердит. А может быть, и нет, — внезапно загадочно произнесла Лора.
Пауль поднял брови.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Скоро узнаешь, — глаза Лоры сузились.
— Ты мне угрожаешь? — с любопытством поинтересовался он.
— Бог ты мой, ну конечно, нет! — поспешно вмешался в разговор Вернер, оглядываясь на жену. — Лора, о чем ты?
— Ты прекрасно знаешь, о чем, — повысила она голос.
— Лора, Лора, прекрати, — Вернер нервно заерзал в кресле. — Я противник всяческих скандалов. Я серьезный бизнесмен и такая реклама мне ни к чему. Хватит с нас похождений твоего отца. Пауль, не обращай на нее внимания. Мы счастливы, что ты нашелся. Все могло иметь куда более печальный конец.
— Это надо же придумать — потеря памяти! — Лора передернула плечами. — Прекрасное объяснение некоторым совершенно необъяснимым фактам!
Он поморщился. Больше всего сейчас хотелось остаться одному. Но эти родственнички оккупировали его гостиную, стали в стойку, как два зверя, готовые к нападению. Уйти означала сдаться, осложнить обстановку, дать сестре шанс. Он ее насквозь видел. Лора сознательно провоцировала его на скандал. Чтобы можно было подключить прессу. Объявить на весь мир, что он сумасшедший. И ввязаться, таким образом, в драку за имущество, за деньги. Только напрасно она надеется, что это ей удастся. Прошли те времена, когда его можно было безнаказанно щипать. Он отрастил клыки и когти и стал своим в этой банке с пауками.
— У меня действительно было что-то вроде полной потери памяти. Я мог говорить, читать и писать, я знал многие вещи, но не знал, кто я и откуда, — ровным голосом объяснил он, скорее себе, чем им. — Странные ощущения. Я словно был и, в то же время, меня как бы не существовало….
— Допустим, что все это так, — Лора впилась в него уже откровенно злобным взглядом. — Только есть вещи, которые просто не поддаются объяснению.
— Какие, например?
Видно было, как она колебалась — говорить или нет? Или придержать новость для паппарацци?
— Например, этот плащ. Откуда он у тебя? Этот плащ я выбросила еще осенью! Я своими руками уложила его в мешок и отдала…
Она замолкла и растерянно оглянулась на черный плащ, небрежно брошенный на стул у двери. Ага! Он и так знал, что это не первый сбор дорогих родственничков, что сразу же, после первых сообщений о смерти знаменитого брата, Лора уже была здесь, уже командовала, распоряжалась его вещами, уже примеряла на себя роль хозяйки, перебирала, сортировала сокровища, которые вот-вот могли перейти в ее руки. Плащ. Ну, что ж, плащ не самое главное. Он окинул ее презрительным взглядом.
— Каждый, кто знает меня, подтвердит, что я много лет ношу вещи только этой фирмы, поскольку являюсь лицом этой фирмы. — Он пожал плечами. — Наверное, даже не помня, кто я такой, я подсознательно сделал правильный выбор. При первой возможности купил точно такой же плащ, какой у меня был раньше. И хватит, — не удержался-таки, повысил голос, — хватит устраивать мне допросы!
— В самом деле, Лора, угомонись, — хмуро произнес Вернер.
— Я не верю в чудеса, — с нажимом произнесла Лора, обратив на слова мужа не более внимания, чем на жужжание мухи. — Есть совершенно реальные способы проверить некоторые факты…
— Проверь, — согласился Пауль. — Мне бы тоже хотелось проверить, та ли ты Лора, с которой мы вместе гуляли когда-то в парке. Ты помнишь парк, Лора?
— Я-то все помню, — прищурила глаза сестра. — А вот насколько хорошо ты помнишь жизнь до своей ги… своего исчезновения в Америке, будет проверять специальная комиссия!
— То, что нужно, я помню отлично, — он посмотрел ей прямо в глаза. — И совместные прогулки в парке в детстве, они просто впечатались в мою память. Отец надеялся, что мы, познакомившись поближе, станем друзьями. И ты прекрасно справлялась с ролью заботливой старшей сестры — при нем, разумеется. Но когда мы оставались одни, ты играла совсем другую роль, верно? Роль маленькой ведьмы. Какой, безо всяких сомнений, и осталась. Не хочешь сейчас ущипнуть меня за щеку, чтобы посмотреть, как я буду плакать? Тебе, ведь тогда это доставляло большое удовольствие, не так ли, Лора? Мучить малыша, обвинять его в том, в чем он просто не мог быть виноват. Но хочу напомнить, что мне уже не пять и не шесть лет, и я вполне могу за себя постоять.
На Лице Вернера явно обозначилось беспокойство. Все пошло, явно, не по заготовленному сценарию.
— Лора, нам лучше уйти, — умоляюще произнес он. — Иначе вы неизвестно до чего договоритесь. Все-таки это твой брат. К чему эта ссора?
— Замолчи, неудачник! — обернулась к мужу Лора. — Ты ничего не понимаешь! Нищий губошлеп! Чуть на него прикрикнули, он уже готов ползти назад. Только, вот вопрос, куда? Твоя фирма прогорела, а ты даже не в состоянии осознать, какие деньги мог бы иметь, если бы не был таким… таким идиотом!
— Лора…
— Это ты всегда молчишь, а я молчать не буду! У меня есть доказательства! И я сумею ими воспользоваться! — гневно сверкнула глазами.
Это было уже слишком. Угрожать Паулю Барбье в его собственном доме!
— Еще слово и тебе придется искать другое место для ночлега, — предупредил он.
— Я уйду, я сама уйду сейчас, но я еще вернусь! — крикнула гневно Лора и выбежала из комнаты.
Вернер виновато развел руками. Глаза его бегали.
— Извини, Пауль, она сама не понимает, что делает и что говорит. Это все стресс. Не принимай близко к сердцу. Она очень много нервничала последнее время, очень переживала по поводу твоей… твоего исчезновения.
А еще больше — по поводу неожиданного возвращения, хотел съязвить он. Но смолчал. В конце концов, Вернер здесь ни при чем. Он никогда не видел его раньше, но и короткого знакомства было достаточно для того, чтобы понять, что он за человек. Человек с оглядкой. Слегка трусливый. Что в данном случае, является скорее положительным качеством — не спешит делать гадости близким. Чтобы потом, не дай Бог, не пришлось расхлебывать их самому. И, конечно же, он сразу понял, что Пауля Барбье голыми руками не возьмешь. С такими лучше не ссориться.
— Похоже, сестрица решила объявить меня умалишенным, и запереть в дурдом, чтобы в полной мере попользоваться моими денежками, — с усмешкой объяснил он. — Только напрасно она надеется на такой оборот событий.
— Вообще-то… вообще-то, ей пришла в голову совсем другая, как я теперь понимаю, совершенно дикая мысль… — кусая нижнюю губу, пробормотал Вернер. — Она… — начал он и замолчал.
— Случается, дикие мысли провоцируют дикие поступки, — вздохнул Пауль. Встал с дивана, подошел к столу, на котором стояла ваза с фруктами, выбрал яблоко и взял в руки лежавший рядом нож. — Ей нужно помочь выбросить их из головы. И просто наслаждаться жизнью, такой, как она есть. Поверь, у нее другой жизни не будет. Ты согласен?
Он ловким движением перерубил яблоко пополам и протянул одну половинку Вернеру. Тот принял ее слегка дрожащей рукой.
— Я поговорю с ней, я поговорю, я все ей объясню.
— Спасибо, Вернер, — Пауль положил нож на стол и протянул руку для рукопожатия. — У тебя, кажется, возникли небольшие финансовые трудности? Я был бы счастлив помочь. В самом деле. Как только вернешься домой, напиши мне сразу же, в чем суть проблемы. Думаю, мы ее решим в ближайшие дни.
Лицо Вернера порозовело.
— Мы улетаем завтра же. Не думай, что я рассчитывал на помощь. Я не имел в виду ничего такого…
— Я тоже ничего такого не имею в виду, — перебил его Пауль, — кроме одного — искреннего желания тебе помочь. Бескорыстно, по-родственному, без возврата долгов. Ну, а теперь довольно разговоров. Голова раскалывается. Если не возражаешь, я тебя покину. Прилягу, устал.
Он и в самом деле очень устал находиться в постоянном стрессе. После всего, что с ним приключилось, он пока еще быстро уставал. Может быть, стоит и в самом деле, отправиться в какой-нибудь санаторий, как советует его лечащий врач? Куда-нибудь на берег моря. Сколько прекрасных мест на свете, которые заряжают жизненной энергией, будят фантазию. Может быть, он и отправится, но не сейчас. Чуть позже, когда разберется с этой парочкой. Ну, и с кое — какими делами.
— Да, да, конечно… Конечно, — поспешно отозвался Вернер. — Только там, наверху — крикнул уже вслед — некоторый беспорядок. Ты понимаешь, когда мы получили это известие… И никто не убирал эти дни… Прислуга приходит убирать только к выходным, Лора решила, нечего понапрасну тратить деньги, — Вернер осекся.
— Понимаю.
Когда вы получили известие о моей смерти, то первым делом ринулись осматривать возможную добычу. А прислуга — это лишние глаза.
Широкая лестница на второй этаж. Четыре картины на стене — почему их четыре? Он приостановился. Их должно быть… должно быть шесть, по три на каждый пролет. Вот и гвозди об этом же говорят. На втором этаже кабинет и спальни. Кабинет был освещен, и дверь в него была распахнута настежь. Он помедлил на пороге, залюбовавшись парой напольных ламп, причудливые фонари которых поддерживали нежно просвечивающие руки нимф. Эти старинные лампы, достались Паулю в наследство от матери. Она просто помешана была на красивых и дорогих вещах. Жаль, от нее немногое осталось.