– Ты же сама сказала, что у вас в библиотеке на Шуисте нужен помощник. Что ваша бабушка не справляется из-за возраста и тяжело… – Зигунов рассеянно поглаживал ее ладонь, словно маленького нежного зверька. – Что по хозяйству надо помогать, ремонт сделать… Это же надеюсь, не в мой адрес был камешек? У меня времени не хватает у себя в квартире ремонт сделать. А тут – решил проблему, мужик хозяйственный… Хотя с одной рукой, но управляется, в отличие от меня…
– Ну! Но не про какую открытую вакансию и речи не шло! А ты мне его прислал прямо с трудовой книжкой в руке в отдел кадров! Ну так же дела не делаются…
– Ну извини, Кать, должен же я был ему сказать что-то, что гарантированно его отвлечет, пообещать ему что-то, не знаю… – Петр удержал ее руку, готовую снова обиженно ускользнуть, и посмотрел жене в глаза простым и ясным взглядом: – Вы же его возьмете в итоге-то?
Катя все-таки смогла ловко высвободиться и улизнула к окну, где принялась разливать по чашкам душистую янтарно-красноватую заварку. Зигунов видел только ее спину и ловкие движения тонких рук, летавших над чайниками и чашками, но уже по одному наклону головы, расслабленно опущенным узким плечам мог сказать с уверенностью – буря миновала, и можно продолжать общаться спокойно.
– Так что? Возьмете?
– Может, возьмем, а может, и нет. – Катя поставила перед ним дымящуюся чашку и легко подвинула блюдце с лимонными дольками. – У нас даже по штату такой должности нет – «помощник библиотекаря». Вот что я тебе тут сделаю?
– Ну если должности нет – ее всегда можно придумать! – Зигунов энергично бренчал ложкой по фаянсовым краям, пытаясь утопить непокорный лимон. – И потом, необязательно сразу в штат. Возьмите его вне штата. Главное – платить ему какие-то копейки, и чтобы в столовой он мог питаться, чтобы при деле был человек. Это можно попробовать?
– Ну не зна-а-аю… – протянула Катя, глядя куда-то за темнеющее окно. – Попробуем, все будет зависеть от твоего поведения. Можно пристроить на уборщика. Только больше не бубни, и учти, что завтра у нас подготовка к «Алло, мы ищем таланты». Я приду поздно!.
– Влад до семи на программировании? – Он проследил направление взгляда жены и решил, что пришло время перевести тему. Про «Таланты» лучше промолчать. Понятно, что Катя придет поздно и от нее будет пахнуть вином, но что тут поделать – специфика работы. От него тоже, бывает, пахнет спиртным, когда он задерживается…
– Ага… Слушай, Кать, тут у меня такое дело… – Зигунов неожиданно нахмурился и отодвинул чай подальше. Мысли о деле Красовского не давали ему покоя. Жена замерла и насторожилась, ожидая продолжения фразы. – Помнишь, я тебе рассказывал про этого… Про деда, директора «Деньгомига» этого?
Она повернулась, молча кивнула и уселась напротив, глядя на Петра. Конечно, за годы совместной жизни с опером разговоры про убийства, улики, свидетелей давно стояли ей поперек горла. Но она любила мужа, и то, что было интересно ему, было интересно и ей. Во всяком случае, ему так казалось.
– Ну так вот. Была там одна подробность интересная. При осмотре места преступления у Красовского в кулаке обнаружили зажатый предмет, а именно – камушек, завернутый в бумажку…
– Да… Помню, конечно… – Катя осторожно отхлебнула горячий чай и неопределенно пожала плечами. – Камень, перевязанный бечевкой…
– Принес или, наоборот, хотел забрать. Огрел топором и попытался вытащить из руки, но старик так в него вцепился, что сразу не удалось. А там уже внучок на шум из своей комнаты вышел, пришлось разбираться с ним, потом сосед уже начал в дверь стучать и окончательно спугнул…
– Ты уже рассказывал, хватит! – поморщилась Катя. Желания обсуждать кровавые подробности у нее не было совсем. – Так там что-то новое появилось?
– Да в том-то и дело, что нет. А должно. – Зигунов резко отставил чашку. – Дидиченко еще на совещании просил внимание на этот камень обратить. Проверить на связь с сектантами, сатанистами и прочей нечистью. Я не придал тогда особого значения этому. Ну какие у нас сатанисты? Но чем дальше, тем больше думаю – может, старик прав был? Обычный камень же, щебенка. Кому он еще нужен? Какой в нем еще может быть смысл?
– Петя, к чему ты клонишь? – Катя встала из-за стола.
– Так вот. За последние десять лет у нас по преступлениям с религиозным подтекстом почти что полная тишина. Ничего организованного, по крайней мере. Остаются психи-одиночки, причем кто-то, о ком мы не знаем. Ну я попробовал, конечно, сам поискать в интернете. Но там столько чуши, тяжело разобраться, да и хуже того, что я не понимаю толком, что мне искать? Что за религию? Что за ритуал?
– Нууу… – задумчиво протянула Катя, разминая пальцами мышцы, твердые и под прохладной рубашкой. – Это тебе нужно к батюшке, наверное. Или в семинарию нашу, там точно все про религию знают…
– Да нет. Не то. – Он прикусил губу, подбирая нужные слова. – Просто возможно, что речь идет вовсе и не про христианство. Мне нужен специалист скорее по древним религиям, ну и по современным сектам, которые на эти религии опираются… Я тут вспомнил, ты рассказывала, у вас на кафедре религиоведения курс шел интересный, пару лет назад?
– «История религиозного сектантства в СССР»? Надо же, запомнил!
– Кто там лекции читал? Профессор… эээ…
– Э-ээээ… Зорин. – Катя прошлась взад-вперед по маленькой кухне, глядя в потолок и вспоминая. – Вячеслав… Нет. Александр Васильевич. Хочешь поговорить с ним? Он завтра будет на кафедре.
– Лучше будет, если сначала ты его поспрашиваешь, чтобы не пугать профессора. – Петр встал и подошел к темнеющему окну. – Что он скажет про камень? Вдруг Дидиченко прав? Это была бы неожиданная зацепка, которой сейчас не хватает… Поможешь?
Катя посмотрела на него долгим взглядом, фыркнула и развела руками:
– Ну ладно, если это нужно для пользы следствия…
– Спасибо. Я напишу о представлении тебя к награде. Ты давно ее заслужила…
Он поцеловал ее в щеку. Потом привлек к себе, развернул и легко усадил на подоконник. За окном стало уже совсем темно, и фонари заливали ветки оранжевым светом. Из теплой кухни эта картина казалась даже уютной, и Петру на секунду захотелось просто остаться здесь у окна в обнимку с женой и больше никогда не ссориться, как раньше, и никуда никогда не уезжать, ни на какие задержания, совещания, допросы…
– Кать, а Владька скоро вернется? В восемь? – Он отвел прядь с ее лица, погладил по щеке и заглянул в глаза жене с новым выражением.
– Где-то так. Если не опоздает.
– Может быть, тогда?.. – он изобразил бедрами поступательные движения.
– Ммм… ты же вроде говорил, что тебе этого дела хватает на работе… Да и мне тоже…
– Ну… Может и потом… Как ска…
– Ты что туалетной водой моей не пользуешься? – внезапно опять завелась Катя. – Не нравится? Пахнет куревом от тебя!
– Нравится… забыл просто. – Запах лимона страшно раздражал Зигунова, а отказываться от подарка было смерти подобно. Эх, не хотелось начинать новый виток скандала… Кухня сзади осветилась от экрана телефона, а через секунду заиграла бодрая мелодия. Зигунов, чертыхнувшись, оставил жену и поймал аппарат, который гудел и медленно полз по столу, как рассерженный жук. На экране радостный Чигаркин в болотных сапогах демонстрировал огромную щуку. Петр нахмурился и поднес телефон к уху:
– Зигунов. Слушаю.
– Срочно, Петр Сергеич, собирайтесь! – Голос пожилого опера звучал непривычно взволнованно. – За вами сейчас заедут. Убийство у нас…
Глава 6
Виталий Лисичкин был в области фигурой известной, можно даже сказать знаковой. Слышали о нем практически все – от школьников до пенсионеров. И знали, если не лично, то уж по имени и часто мелькающему в СМИ портрету, что называется, каждый первый. Оно и неудивительно. Лисичкин уже много лет занимал пост главреда самой крупной местной газеты – «Юный Ленинец», которая переросла в крупнейший в России новостной портал «Волга онлайн».
В редакцию он пришел еще при Брежневе, зеленым стажером сразу после института. При Брежневе дорос до редактора, а при Горбачеве резво возглавил газету, когда старый главред решил ретироваться с большой сцены.
Лисичкин не слишком скромно именовал себя «голосом общественности, ледоколом, разбивающим айсберги внешней и внутренней политики». Ему прощали. По сути, ему прощали почти все. Уж больно харизматичен и обходителен был Виталий Осипович. Всегда знал, кому улыбнуться, с кем перемигнуться, а кому и поклониться с надлежащим подобострастием. Его поседевшая грива и очки в золотой оправе постоянно мелькали среди властей предержащих. И со всеми он был накоротке, в дружеских отношениях, каждому оказывал поддержку.
Настоящим талантом главреда «Волги онлайн» была способность мгновенно переобуваться, если этого требовала текущая ситуация. Он менял свое авторитетное мнение не то что на лету, а буквально без единого телодвижения. Казалось бы, вот его обличающее перо в утреннем выпуске обрушивается на «оборотней в погонах, достойных потомках полицаев, душащих ветер свободы в Прекрасной России Будущего», клеймя и раскрывая всю подноготную продажных силовиков, а в обед уже выходит статья о «мужественных сынах Росгвардии, наших мальчиках, дающих отпор гидре оппозиции, фашистских наймитах Запада».
Приходили и уходили секретари райкомов, горкомов и обкомов, затем мэры, депутаты и губернаторы, а главреду «Волги онлайн», казалось, все перипетии, пертурбации и «смены курсов» шли только на пользу. Он заматерел, раздобрел, приобрел вальяжность и лоск, присущий очень уверенным и состоятельным людям. Многим уже даже начало казаться, что Лисичкин на своем посту – величина неизменная, царь-батюшка местного печатного слова…
…И вот над его бездыханным телом склонился судмедэксперт, а рядом присел на корточки майор Зигунов, внимательно изучая картину преступления. Следователь, тот же Крутенков, монотонно диктовал протокол осмотра места происшествия своему помощнику.
Полицию вызвал сосед Лисичкина по даче – выпускающий редактор местного телеканала Дмитрий Петрович Альшин. Услышал крики и как сознательный гражданин тут же набрал нужный номер. Хорошо, что даже в такую погоду местный б