– А почему он без паспорта?
– Так у него гражданства российского нет. Ну, значит, паспорт российский получить не может. Вот и живет без паспорта.
– А какое же у него гражданство? Он же русский с виду!
– Понятное дело, русский! Только он из Киргизии. Потому и гражданства нету. Он до нас в офисе жил. А потом его выгнали оттуда. Вот он с вещами своими к нам и пришел. А вещи-то – одни книги. И всё Кастанеда.
– А кто это?
– Эдик говорит, что это что-то вроде колдуна.
– А ты сам откуда? Как сюда попал?
– Я-то? Как и ты – на попутках. Только я из-под Питера. Саблино – слыхал?
– Нет.
– А я оттуда. Здесь уже год живу.
– А другие пацаны?
– Да тоже: Дениска из Выборга, Сема – не помню откуда.
В это время Колян, который, очевидно, был здесь за старшего, провозгласил:
– Ну, господа, выкладывай, кто что заработал! – он бросил на стол деньги. – Двести! Кто больше?
– Сто двадцать!
– Пятьдесят.
– Двадцать…
Дядя Вова высыпал мелочь:
– Сто восемьдесят, кажись…
– Пятьдесят, – ухмыльнулся в бороду дед Иван.
– Ну, дед, это только твоим собакам, – заметил Колян.
– Ну, на собак, так на собак. Мне, старому, ничего уже не нужно.
– Ладно, прокормим. И тебя, и собак твоих.
– Триста сорок, – баба Шура извлекла деньги откуда-то из складок одежды.
– Ого, баб Шура, ты у нас богачка, – улыбнулся Колян.
– Точно, новая русская, – вторил дядя Вова завистливо, так как ему обычно подавали меньше. Баба Шура не растерялась:
– Это потому, что Христа ради прошу и икона Божьей матери мне помогает, а ты тычешь людям свои обрубки. Кому охота тебя жалеть? Себя все жалеют. А при имени Бога совестятся. В библии же написано: я хотел есть, а вы меня не покормили, я был раздет, а вы меня не одели.
– Хочешь сказать, что они тебе подают, потому что думают, что ты – Христос переодетый?
– Богохульствуй, богохульствуй, мне-то что? Тебе хуже.
Тут вмешался Эдик:
– А вот и мои – восемь тысяч. Сегодня зарплату дали. Это на месяц.
– Ура!
– Гуляем! – сказал студент и купил булочку… – подытожил Колян. – Пошли, Эдька, за хавчиком.
Колян и Эдик ушли. Вернулись с пакетами.
– Ну, прошу всех к столу! – по-хозяйски распорядился Колян. – Детям даже вот – мороженое купили. Давайте, женщины, хозяйничайте.
Галя и баба Шура стали разбирать пакеты.
Во время ужина дядя Вова, недобро косясь на Аркашу, который с аппетитом уплетал пирожки, сказал своим ворчливым голосом:
– А новенький-то зарабатывать не научился, а жрать умеет, да еще как! Сейчас, так уж и быть, мы тебя покормим, а вообще надо и для тебя что-нибудь придумать.
– А мы ему твой костыль отдадим, пускай калекой прикинется, – предложил Колян. – Для начала, а там посмотрим. Как тебя, Аркаша? Ты вот что – воровством не балуйся. Заберут в ментовку, никто тебя выручать не будет. Понял?
– Понял.
Пока взрослые ели и выпивали, ребята, насытившись, стали укладываться спать на лавках. Откуда-то были извлечены пыльные, рваные одеяла.
Уже засыпая, Аркаша слышал разговор Коляна и Эдика:
– Сейчас фильм в кинотеатрах идет, – говорил Колян. – «В поисках рая» называется… Я немного читал про него. Там о том, что люди ищут рай, да только поиски рая нередко их в ад приводят. Мы с тобой обязательно должны посмотреть этот фильм. Там такая философия прет… Вот давай с этой твоей получки и сгоняем.
– Рай, говоришь, ищут?.. – Эдик выдохнул струю синего дыма. – Ну, хотя бы что-то ищут. А мы с тобой что ищем? Ради чего живем?
– Раз Бог не прибирает, значит, для чего-то мы тут нужны.
– Н-да, вот так посмотришь, в результате какой-нибудь авиакатастрофы гибнут счастливые люди. У которых и семья, и дом, и деньги, ну, раз на курорты летают… Дети гибнут… Которым жить да жить. А мы – несчастные, бездомные, нищие – живем…
– Ну, в чем ты несчастен? – возразил Колян. – Все у тебя есть: работа хорошая, по душе, деньги, пища каждый день. Даже вот – водочка у нас с тобой сегодня.
– Ты – легкий человек. Я – не такой, как ты. Я все думаю: почему так? Мне сорок лет, высшее образование, я хороший специалист… И – бомж! Почему? Как так получилось? На каком этапе жизни что-то не так сделал?
– Сократ был философ. След в вечности оставил. А жил, как мы. Даже хуже – в бочке. Ты Бога-то не гневи. Я читал где-то, что жить надо, довольствуясь тем, что у тебя есть. Не искать рая, а уже сейчас жить так, как будто ты – в раю. Иначе Бог тебя накажет – лишит и того, что есть.
– У меня ничего нет. Или, может, он лишит меня моих книжек Кастанеды?
– Как это – ничего нет? А здоровье? А работа? Вот представь, не дай бог, несчастный случай, и ты лишился ног. Как дядя Вова. Что тогда запоешь?
– Да. Ты прав, наверно. Лучше голову себе не забивать всякими такими мыслями.
Аркаша не дослушал, чем закончился спор двух бродяг, и уснул.
Глава 6
Солнечный луч, проникнув в ночлежку сквозь какую-то щель, пощекотал закрытые глаза и теплой ладошкой приник к щеке. Аркаша проснулся в замечательном настроении. Ему снился прекрасный сон: речка, солнце, Димка, – и еще снилось, будто поймали они на удочку небывалое количество карасиков. В довершение счастья попросить бы у мамы блинов…
– Мам… Мам, ты дома?
– Мальчик маленький – к мамочке захотел! – захихикал кто-то.
Аркаша резко открыл глава. На своей скамье он увидел Сему, который уплетал бутерброд. Сразу все вспомнилось: и побег, и ночлежка, и вчерашний ужин. Радость испарилась так же моментально, как и сон.
– Проснулся? – Колян против обыкновения выглядел хмурым, может, потому, что вчера перебрал водочки. Аркаша знал по своей маме: на утро после очередной гулянки она была злая, вся какая-то смурная, вот как Колян сегодня. – Вставай! Сегодня твой первый рабочий день. Бери костыль и – вперед!
Он сунул Аркаше костыль дяди Вовы.
– Куда? – с готовностью откликнулся Аркаша, закидывая костыль на плечо, как ружье.
– Щас отведем, покажем.
За мальчика вступилась Галя.
– Пусть сначала поест ребенок… Поешь, Аркаша. А то стоять-то долго придется.
Через час Аркаша уже стоял в живописно рваной одежде, с костылем, на многолюдной улице с красивым названием Невский. Мимо него нескончаемым потоком шли люди. Смеющаяся беззаботная молодежь проходила мимо, даже не взглянув в его сторону. Хорошо одетые взрослые, озабоченно хмурясь, проходили мимо, как бы не замечая его. Но Аркаша видел, что замечают, но им как будто неловко перед ним. Пожилые женщины окидывали его сочувственным взглядом, одна старушка даже попыталась заговорить с ним. Но он смутился, не зная, что отвечать. Старушка смотрела на него так жалостно, даже глаза у нее увлажнились, врать ей не хотелось. Аркаша покраснел и молчал. Старушка повздыхала, вынула старенький кошелек, достала оттуда смятую десятку и, причитая, отошла. Много проходило и иностранцев. Они осматривали его, словно он был диковинный зверек в клетке. Впрочем, подавали неохотно. За два часа нудного стояния его пластиковый стаканчик только на одну треть был заполнен мелочью.
«Стыдоба-то какая, – думал Аркаша, пряча взгляд. – Выставился, как на витрине… А что делать? Как мамка говорит, назвался груздем… Как же меня достало вот так стоять!» Новоиспеченный «инвалид» изнывал, переминаясь с ноги на костыль и обратно, как вдруг почувствовал чей-то внимательный взгляд. Он обернулся. Неподалеку от него стоял хорошо одетый мальчик с аккуратной стрижкой – такой чистенький и с таким молочно-белым личиком, что походил на девочку, – стоял и с брезгливой усмешкой смотрел на него. Аркаша вмиг оценил и его отутюженные джинсы с невообразимым количеством кармашков, замочков и ярких нашивок, и его ослепительно новые кроссовки, и щеголеватую курточку, и ему мучительно стыдно стало своих лохмотьев. Поняв, что замечен, мальчик окликнул Аркашу:
– Эй ты, нищий!
– Сам ты нищий! – угрюмо огрызнулся Аркаша.
– А кто ты есть – раз милостыню просишь? Самый настоящий нищий и есть, – насмешливо возразил незнакомец.
– А тебе что за дело?
– Да так… У тебя правда нога сломана?
– Правда.
– А какая – правая или левая?
– Ну, правая, так что?
– Нет, ты покажи – какая? – глумился мальчишка.
– Вот эта.
– А это левая, – прыснул мальчишка.
– Ну, значит, левая. Чего пристал-то?
– А то! Притворяешься ты, вот что! Притворяешься, притворяешься!
Нахальный мальчишка прыгал перед Аркашей, высовывал язык, оттягивал уши, словом, измывался, как мог.
– Слышь, ты! Уйди! А то как дам!
– Не дашь – у тебя нога сломана. Ты меня не догонишь.
– Ах, не догоню?
– Не догонишь, не догонишь! Калека несчастный!
Разозлившись не на шутку, Аркаша замахнулся костылем и бросился на обидчика. Тот резво помчался от него, но Аркаша бегал быстрее и, конечно, догнал бы его, если бы вредный незнакомец не заскочил в черную блестящую машину. Почти в тот же миг машина тронулась с места. Оконное стекло опустилось, оттуда высунулась смеющаяся рожица мальчишки с высунутым языком. Аркаше только и осталось бессильно потрясать костылем вслед удаляющейся машине.
– Ну, погоди же! Только попадись мне! – крикнул он.
Глава 7
– Значит, нищий калека из тебя не получился? – вздохнул Колян, выслушав рассказ Аркаши.
– Ну не могу я, дядь Коль! И без того стыдно было, а как этот пацан обхамил по-всякому, так прямо невмоготу стало.
– Ну, прям беда с тобой! Что ты делать-то будешь?
– Хоть что, дядь Коль! Мы, деревенские, работы не боимся.
– Ты вообще умеешь хоть что-нибудь?
– А то! Я… я корову доил, когда мамка пьяная была. Я копать умею, картошку сажать, в огороде работать, полоть… Я как посажу морковку, у меня она такая здоровая, не то что на мамкиной грядке. Мамка говорила, что у меня рука счастливая.
– Вот беда! Где ж мы здесь, в городе, корову для тебя найдем?