В середине августа Эдуард Вудстокский сделал небольшой перерыв в делах и отправился поохотиться в окрестностях Шотуика, изрядно потоптав конями принадлежавшие местному судье поля, где рос овёс. В качестве компенсации за потраву принц приказал выдать пострадавшему четыре шиллинга восемь пенсов. На праздник Успения Эдуард дал в Честере роскошный обед для местной знати. Впрочем, ему и тут не удалось отвлечься от дел, поскольку большую часть времени, проведённого на пиру, он выслушивал жалобы и принимал прошения своих арендаторов.
В сентябре принц всё ещё оставался в Чешире, продолжая разбираться с запущенными проблемами графства. Помимо всего прочего, он приказал провести детальную ревизию традиционных пожертвований городским монастырям и больницам, сделанных в прошлые годы, а также внести новые, из доходов от выездной сессии. Между прочим, полученная в результате поездки принца в Чешир прибыль оказалась весьма значительной: доходы от графства, составлявшие до этого примерно 1500 фунтов ежегодно, повысились в 1353-м почти до 4000 фунтов, да и в последующие годы держались примерно на том же уровне.
Впрочем, как ни важны были для Эдуарда денежные поступления из Чешира, свою инспекционную поездку он не только по финансовым соображениям. На первом месте у принца и его советников стояла задача восстановить нормальное функционирование административной и судебной властей в графстве так, чтобы они могли работать в автономном режиме без сбоев и пробуксовок.
Ещё месяц понадобился Эдуарду Вудстокскому, чтобы уладить все дела к полному своему удовлетворению, и только 24 октября 1353 года он покинул Честер. Путь его лежал в Вестминстер, где принц должен был присутствовать на важной церемонии: Уильям Монтекьют, граф Солсберийский, приносил королю оммаж за лордство Денби. Казалось бы, при чём тут Эдуард Вудстокский? Но законы вассалитета были не только достаточно запутанными — они требовали точного соблюдения всех необходимых процедур, иначе могли возникнуть неразрешимые казусы. Так вот, Денби располагалось на территории княжества Уэльс — естественно, без одобрения и согласия принца Уэльского оно не могло быть передано во владение Монтекьюту.
Рождество 1353 года Эдуард Вудстокский отпраздновал в принадлежавшем ему маноре около старинного городка Соннинг на берегу Темзы, петлявшей среди лесов и полей Беркшира. Городок был славен лишь собором Святого Андрея, в котором сохранилась уникальная резьба англосаксонских времён. Оттуда принц 31 декабря отправился на турнир в Элтем. Ныне это юго-восточный район Лондона, но в те времена столица не разрослась ещё до таких огромных размеров. Тогда тут располагалась загородная королевская резиденция — Элтемский дворец. Этот просторный и красивый дом пятьдесят лет назад подарил деду принца королю Эдуарду II епископ Даремский.
Поскольку поездка в Честер оказалась весьма прибыльной, то Эдуард Вудстокский мог порадовать своих верных друзей сэра Джона Чандоса и сэра Джеймса Одли, также прибывших на турнир, новыми доспехами: «Приказ сэру Питеру де Лейси, генеральному казначею принца в Лондоне, выплатить Ричарду де Хейлу, оружейнику в Лондоне, 6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса, следуемых за две пары доспешных пластин в чёрном бархате, которые принц получил от него 31 декабря на 27 год царствования Эдуарда III для турнира в Элтеме и передал затем бакалавру сэру Джеймсу д’Одли и сэру Джону Чандосу; а также 20 шиллингов за покрытие пары пластин для самого принца красным бархатом для указанного турнира, каковые пластины он и доставил в тот же день Джеффри Хеймлину, хранителю доспехов принца»29.
Турнир оказался жарким. Известные воины, принимавшие в нём участие, вовсю демонстрировали своё умение владеть оружием, невзирая на лица и титулы соперников. Эдуард Вудстокский никому не уступал ни в доблести, ни в рыцарском искусстве. Он наносил удары и принимал их — в результате доспех его коня был так сильно повреждён, что потребовал немедленного ремонта. В Лондон был спешно отправлен гонец: «Приказ сэру Питеру де Лейси, клерку и генеральному казначею принца в Лондоне, или же его заместителю. Со всей возможной поспешностью и в соответствии с инструкциями, данными кузнецом принца Роджером, обеспечить доставку четырёх [доспешных] частей, которые принц приобрёл для своих дестриэ для последующих турниров. Доставить их Роджеру, как только они будут изготовлены»30.
Впрочем, принц мог бы и не торопиться, поскольку следующего турнира ему пришлось дожидаться больше года. По странной прихоти короля на этот период рыцарские состязания оказались под запретом в Йоркшире, Лондоне, Херефорде и Хантингдоне. Подобная строгая мера в Англии не была чем-то из ряда вон выходящим, но обычно её вводили в смутные времена. Так, очень часто проведение турниров запрещал Эдуард II, опасавшийся заговоров со стороны собственных баронов. Почему к подобным ограничениям прибег Эдуард III, совершенно непонятно — шла вялотекущая война с Францией, и правитель по идее должен был наоборот поощрять воинские игры у всех сословий королевства.
Начало 1354 года Эдуард Вудстокский провёл в Беркемстеде. Здесь он неожиданно для себя получил письмо от Шарля Злого, короля Наварры, с которым до тех пор не поддерживал никаких контактов. Собственно, тайные мотивы Шарля принц понял, ещё не дочитав до конца послание — тот крайне нуждался в поддержке Эдуарда III. Наваррец принимал непосредственное участие в убийстве Карлоса де ла Серда и, естественно, опасался мести как со стороны сторонников покойного коннетабля, так и со стороны Жана II Доброго, короля Франции, любимцем которого был испанец. Шарль весьма самонадеянно просил английского короля срочно отправить латников и лучников в крепость Кале и замок Гин, чтобы они были готовы по первому зову прийти к нему на помощь. Король Наварры не был уверен в том, что сможет убедить Эдуарда III в целесообразности таких действий, и счёл нелишним отправить одновременно второе письмо — наследнику престола. Вероятно, он надеялся, что если английский король будет колебаться, то его воинственный сын однозначно выступит за обострение отношений с Францией. Однако пронырливый политикан просчитался — оба Эдуарда одинаково скептически отнеслись к его предложениям, и никаких войск на континент послано не было.
В марте принц вновь направился в Соннинг — без особой цели, просто потому, что ему нравился этот старинный городок. Сделав порядочный крюк, 28 апреля он добрался до Вестминстера, где заседал Парламент. Слушая краем уха, как лорды зачитывают свои бесконечные петиции, Эдуард Вудстокский обдумывал новый план. Очевидный успех миссии в Чешире натолкнул его на мысль навести таким же образом порядок в Корнуолле. Не откладывая дела в долгий ящик, принц в мае послал туда гонца с приказом отремонтировать дома, где он собирался остановиться сам и разместить свиту.
Эдуард планировал отбыть в путешествие в начале июля, но смог выбраться из столицы только во второй половине месяца — как и в Чешир годом ранее, что было воспринято им как доброе предзнаменование. В конце июля принц был в Глостере, 11 августа миновал городок Чадли в Девоне и спустя семь дней въехал в Лонстон. На мосту через реку Тамар в двух с половиной километрах от города его встретил Джон Келлигрей, облачённый в церемониальный серый плащ. Этот дворянин держал от него земли, за что нёс особую повинность. В обязанности Келлигрея входило сопровождение герцога Корнуоллского в течение сорока дней повсюду, даже по самым отдалённым уголкам, всякий раз, когда тому взбрело бы в голову посетить Корнуолл.
Вернуть герцогство в русло законности и порядка оказалось куда более сложной задачей, чем справиться с мошенниками и лиходеями в Чешире. Принцу пришлось применять закон по всей строгости против тех, кто самовольно охотился в его парках, безбоязненно грабил в гаванях стоящие на якоре корабли или уклонялся от выплат налога на олово. Последние особенно беспокоили Эдуарда: львиная доля доходов поступала именно от оловянных рудников или торговли оловянными изделиями, так как в остальном Корнуолл был относительно бедным уголком Англии. Кое-что дополнительно приносили портовые сборы, но вот сельское хозяйство не давало практически ничего.
Досталось от принца нерадивым служащим, подраспустившимся в отсутствие своего сеньора. Потерял свою должность корнуоллский управляющий Джон Кендал — правда, вскоре был в ней восстановлен. Джон Дэбернаун, занимавший пост шерифа с 1350 года, был безжалостно уволен. Формально его сменил сэр Джон Салли, который не смог вовремя прибыть в Корнуолл. Принц не собирался попусту терять время и 18 августа назначил шерифом Роберта Элфорда. Другие обязанности Дэбернауна, который являлся одновременно хранителем ленов Девона и Корнуолла, были выведены из компетенции шерифа и отданы Джону Скирбеку. Сам же Дэбернаун получил приказ в кратчайшие сроки взыскать все недоимки, накопившиеся за время его службы.
Впервые оказавшись на этой древней земле, гордившейся своими кельтскими традициями и крайне настороженно относившейся ко всему английскому, Эдуард Вудстокский пожелал первым делом осмотреть имевшиеся здесь цитадели. Он провёл много времени в Рестормелском замке, возведённом сразу после нормандского завоевания, а в 1337 году перестроенном Эдмундом, графом Корнуоллским. Замок окружали мощные стены, в главной башне размещались большой зал, три жилых палаты, столько же погребов и часовня с образом Пресвятой Марии, выполненным из алебастра. Крыша была покрыта свинцовыми листами, во многих местах разошедшимися и с трудом защищавшими внутренние помещения от дождей. Полуразрушенные ворота производили гнетущее впечатление. В плачевном состоянии находились почти все замковые сооружения — кухня, пекарня, конюшни и водопровод. Эдуард Вудстокский приказал произвести кое-какой ремонт там, где он настоятельно требовался, чтобы замок окончательно не превратился в руины. Именно здесь, в обветшалом Рестормелском замке он принимал присягу феодальной верности от своих корнуоллских вассалов.