Финансовый аспект был первой целью принца, но существовал и второй, не менее важный. Эдуард Вудстокский хотел запугать подданных Жана II Доброго так, чтобы они были готовы изменить своей присяге. Англичане шествовали по французской территории, не встречая серьёзного сопротивления, а сильная армия противника под началом наместника и самых старших военачальников избегала встреч с ними, что выглядело как банальная трусость. Принц нанёс сильнейший удар самолюбию французов — как знати, так и простолюдинов. Паника моментально распространилась по всему югу страны. В Монпелье сами же горожане с перепуга уничтожили все предместья, учёные мужи из его знаменитого университета бежали в Авиньон, за ними устремились и многие жители.
Конечно, шевоше сложно назвать истинно рыцарским деянием. Если в мирное время Эдуард Вудстокский был неизменно вежлив и куртуазен, то в походе он руководствовался в первую очередь законами войны и сугубо практическими соображениями, какими бы они ни казались жестокими. Впрочем, в его поступках присутствовала некая доля гуманизма, который вряд ли можно отнести на счёт мягкосердия такого профессионального воина, как принц. Скорее, это вызывалось его несомненной и искренней набожностью.
Итак, своих целей Эдуард добился. Однако как часть задуманного королём Эдуардом III широкого наступления на Францию шевоше пропало втуне. Нормандская кампания была отменена ещё прежде, чем принц отплыл из Англии. В Бретани не удалось добиться никаких успехов. Сам король высадился было в Кале, но тотчас поспешил обратно, ибо до него дошли известия о том, что шотландцы захватили ключевой опорный пункт на северной границе — замок Берик, после чего все помыслы короля Эдуарда III были направлены главным образом на возвращение утраченных позиций.
Рейд закончился, но лорды со свитами были наняты как минимум на полгода, так что срок службы ещё не истёк. У Эдуарда Вудстокского были мысли, чем их занять, и 2 декабря 1355 года он собрал своих капитанов в Ла-Реоле — городе, стоявшем на невысоком правом берегу Гаронны в 60 километрах выше Бордо по течению реки и с давних пор выполнявшем роль форпоста столицы. Принц принял своих военачальников в старинном замке Кат’Со, который был заложен Луи VIII Французским, а достроен Генри II Английским в далёком XII веке. Среди приглашённых помимо англичан было несколько гасконцев, ставших по прихоти судьбы и сообразно собственным наклонностям профессиональными воинами — Жан де Грайи, капталь де Бюш, Ожье де Монто, сир де Мюсидан, и Эли де Помье. После того, как план зимней кампании был разработан, а детали обсуждены, принц вернулся в Бордо, избрав в качестве своей резиденции архиепископский дворец.
На Рождество пышных торжеств не проводилось — в казначейство Эдуарда Вудстокского поступили лишь обычные счета за специи, свечи, сахар. Несколько расходных статей, впрочем, было посвящено развлечениям, но и там фигурировали весьма скромные суммы — в частности, за новые литавры для менестреля Ханкина.
Сразу после Рождества отряды графа Уорикского, лордов Кобэма и Ботетура, а также сэра Джеймса Одли собрались в Ла-Реоле. Оттуда они, согласно выработанной диспозиции, выдвинулись по направлению к долине реки Лот. Англичане взяли Тоннанс — один из немногих значимых французских городов в регионе, захватили мост и укреплённый монастырь в Клераке. У Эгийона войска разделились, и Томас Бошан, граф Уорикский, повернул назад, поскольку окрестности Марманда всё ещё находились под контролем французов. Он основательно разорил их, взял города Ле-Ма-д’Ажене и Мирабо в Керси. Рейнолд, лорд Кобэм, Джон, лорд Ботетур, и сэр Джеймс Одли тем временем продолжали идти вдоль Гаронны сначала на юг, затем на восток. Они захватили 17 замков и пять укреплённых городов, в том числе Пор-Сен-Мари — важный речной порт, крупнейший в регионе после Ажена. Его защищал отряд численностью в 300 человек, но командир гарнизона сдал крепость без боя, открыв перед англичанами также и ворота всех вспомогательных фортов. Возмущению короля Жана II не было предела — он обвинил его в измене и, возможно, вполне справедливо.
Англичане оставили в Пор-Сен-Мари сильный гарнизон и сожгли местность до самых стен Ажена, традиционно позаботившись об уничтожении ветряных мельниц. Затем они взяли штурмом Кастельсаграт, причём во время приступа был убит командир защитников бастард де Л’Иль, и после этого захватили Брассак. Два последних города Чандос и Одли сделали своими базами, откуда совершали набеги на окрестности Ажена со своими 300 латниками, 300 пехотинцами и 150 лучниками. Эти вылазки продолжались по крайней мере до марта 1356 года регулярно, несмотря на присутствие в Муассаке французского отряда в 300 мечей и 300 арбалетчиков под командованием маршала Жана I Ле Менгра, прозванного Бусико и вошедшего в историю именно под этим именем.
Третий отряд, самый большой по численности, вели графы Саффолкский, Оксфордский и Солсберийский, а также сиры де Помье и де Мюсидан. Он состоял из 500 латников, 200 пехотинцев и 300 лучников и двинулся из района Рокамадура вверх по долине реки Дордонь. Умело используя фактор внезапности, англичане вторглись в Тюреннуа, вызвав сильнейший хаос в этом богатом, но слабо защищённом регионе. Они заняли Суйяк и после непродолжительной осады — бенедиктинский монастырь Больё-сюр-Дордонь. Укрепив это знаменитое аббатство, англичане сделали его своей оперативной базой, откуда терроризировали земли виконтства Тюреннуа, а также предпринимали рейды вглубь соседних провинций.
В конце января 1356 года капталь де Бюш, доведя свой отряд до численности в 600 человек за счёт местных гарнизонов, из Сентонжа атаковал Перигё. В результате ночного штурма он захватил плохо укреплённый город, после чего передал его сиру де Мюсидану. Граф де Перигор, чрезвычайно обеспокоенный потерей столицы, подключил к переговорам в качестве посредников брата, кардинала де Талейрана-Перигора, и даже самого папу Иннокентия VI[64]. Граф предлагал солидный выкуп за то, чтобы город оставили в покое, однако Эдуард Вудстокский отверг это предложение по той же причине, что и мольбы жителей Каркассона полуголом ранее. Да и ответ принца был составлен в весьма похожих выражениях:
«И так государь принц ответил, что государь король Англии, отец его, милостью Божьей достаточно богат и снабдил его в изобилии золотом и серебром для его потребностей. Поэтому не желает он принимать золота и серебра по такому соглашению. Но он будет делать то, для чего пришёл — то есть, карать, наказывать и вести войну против всех жителей герцогства Аквитанского, которые бунтовали против упомянутого государя короля, отца его, чтобы всей своей силой вернуть их к былой полной верности и удерживать их в покорности своим правосудием»46.
Покаангло-гасконские войска бесчинствовали в Лангедоке, французские командиры сидели в буквальном смысле сложа руки. Сэр Джон Уингфилд в письме сэру Ричарду Стаффорду Клифтонскому, временно вернувшемуся в Англию, ядовито писал: «Сир Жан д’Арманьяк и сенешаль Ажене запёрлись в городе Ажен, не решаясь приподнять голову над бруствером, как и все их люди»47. Огромная армия, которую король Жан II обещал отправить на помощь своему наместнику, в Лангедоке так и не появилась. Местные отряды, собранные минувшей осенью для противостояния принцу во время его шевоше, были расформированы, а на сбор новых не хватало ни времени, ни денег. Графу д’Арманьяку в поисках финансов пришлось отбыть сначала в Безье, где он вёл переговоры с послами Арагона, а затем к папе в Авиньон. В его отсутствие командующим в регионе остался Жан Бусико — бесспорно, способный и отважный маршал. Но он не осмеливался покинуть Муассак, имея под своим началом всего 600 солдат.
За первые два месяца 1356 года влияние Парижа на юго-западе страны было подорвано чуть ли не сильнее, чем во время осеннего шевоше. Территориальные приобретения, сделанные войсками принца, правда, и теперь не впечатляли — к концу января англичанам сдалось всего пять укреплённых городов и 17 замков. За февраль к ним прибавилось ещё с полдюжины опорных пунктов в Перигё. Но, что очень важно, все они были сосредоточены в стратегически важных районах — на границах Аквитании.
До середины марта Эдуард Вудстокский руководил действиями своих капитанов из Либурна — города, выросшего вокруг бастиды, которая была возведена в месте слияния Иля и Дордони одним из английских сенешалей Гаскони веком ранее. С принцем практически безотлучно находились гасконские сеньоры Бернар-Эз IVд’Альбре и Жан де Помье. В конце месяца Эдуард вернулся в Бордо, где отпраздновал Пасху. Там он начал планировать летнюю кампанию. Его переписка с Англией в этот период была весьма интенсивной. Прежде всего, принц позаботился о пополнении запасов оружия, послав своим слугам соответствующий приказ:
«Приказ мастеру Джону де Бранэму, клерку принца и камергеру Честера. Принц, испытывая в Гаскони крайнюю потребность в луках, стрелах и тетивах, уже посылал Роберта Пипота Брукфордского в Англию с целью покупки для его нужд 1000 луков, 2000 связок стрел и 400 гроссов[65] тетив, но король тогда приказал задержать и забрать для собственной надобности все стрелы, которые можно было где-либо найти. И нынче принц посылает Роберта в Честер задержать и забрать все стрелы, которые он сможет найти там у стрелоделов, и задержать самих стрелоделов, чтобы они продолжали заниматься своим ремеслом на благо принца, покуда его нужды не будут удовлетворены. Оказывать содействие упомянутому Роберту в этом деле и выплачивать стрелоделам время от времени суммы, которые помогут, по его мнению, поощрить их к работе»48.
На этот раз король Эдуард III не собирался чинить препятствий сыну — напротив, он был заинтересован в том, чтобы кампания в Аквитании повторила успех осеннего шевоше,