А потом была Перезагрузка, в результате которой многие погибшие солдаты превратилась в зомби. Позже их выбивали отсюда бойцы большого сталкерского отряда. Зомби оказались смышлёными, могли стрелять и менять магазины. В том рейде погибли трое наших.
«Мозгокрутка» и сейчас была здесь, о чём нас предупредил детектор, громко пискнув.
– Идём крайне осторожно, – сказал я. – Если кто-то вдруг почувствует резкую тошноту или головокружение, дайте знать. «Мозгокрутка» хоть и ослабела, но шутить с ней нельзя.
Спутники с опаской посмотрели в сторону аномалии. По её краям в геометрическом порядке лежали сгнившие тела солдат, вычерчивая правильный контур ловушки.
– Меня немного тошнит, – признался Иван.
Я открыл аптечку, вытащил блистер с таблетками грязно-зелёного цвета и, подумав, дал ему одну.
– Держи. Тщательно разжуй и проглоти. Запивать не нужно.
– Что это? – опасливо покосился он на таблетку.
– Лекарство. Снимает симптомы действия «мозгокрутки». На какое-то время ты станешь более устойчив к любым телепатическим воздействиям.
– А почему ты дал только мне?
– Потому что у меня этих таблеток немного. Последний блистер остался. Это страшный дефицит.
– Но почему только мне?
– Ты самый неустойчивый к ментальному воздействию.
– Спасибо. Надеюсь, поможет.
Он с хрустом раскусил таблетку.
– Фу, гадость какая!
– Всегда так. Самые полезные вещи – невкусные, – засмеялся Филипп.
Я видел, как блестели его глаза, когда он разглядывал коттеджи и торговый центр, и предупредил его, что мародёркой в посёлке заниматься бесполезно. Всё самое ценное выгребли первые же сталкерские рейды.
Филипп кивнул, но я чувствовал, что он мне не поверил.
Мы шли, не выпуская из рук автоматов и следя за каждым подозрительным объектом. В отличие от дорог, дома сохранились намного хуже: крыши местами подгнили и провалились, стены буквально заросли травой. Детектор пока не находил других аномалий. Я пустил в ход классическую «приспособу» сталкеров – металлические гайки. Чтобы не таскать с собой чересчур много металлолома, к гайкам привязывалась тонкая леска. Если аномалии на месте падения не было, я просто тянул леску на себя и кидал «пробник» снова и снова.
Какое-то время мы передвигались без происшествий, но вдруг воздух вокруг в очередной раз брошенной гайки загустел, превратившись в кисель. Потом раздался громкий хлопок, будто кто-то шарахнул в пустой комнате по надутому бумажному пакету, и гайка с треском разлетелась на мелкие частицы пыли, которая взвесью повисла в воздухе, не желая опускаться.
– Ого! – воскликнул поражённый Краснов. – Вот это хрень!
– Гравитационная ловушка, – пояснил я. – Можете себе представить, что бы произошло с кем-то из нас, окажись он под её воздействием?
– Да уж, – протянул он. – Лучше не представлять.
– Идём быстрее, – поторопил я. – Не задерживайтесь. Такие аномалии быстро перезаряжаются.
Мы пробежали с полсотни метров, прежде чем я дал команду остановиться. Требовалось время, чтобы внести координаты ловушки в базу детектора. Понятно, что аномалия может мигрировать, но теперь у детектора появлялось больше шансов заранее её обнаружить. Предупреждён – значит, вооружён. Банально, но факт.
Я попробовал испытать результат своих трудов. Выждал минуту и вернулся на несколько шагов назад. На границе с аномалией детектор пронзительно запищал. Я удовлетворённо кивнул. Всегда приятно осознавать, что ты совершил нечто полезное, причём не только для себя. Вообще, сам посёлок и местность вокруг него кишмя кишели аномалиями. Давно подмечено, что ловушки любят те места, где когда-то бурлила человеческая цивилизация: жилища, всякие гаражи, мастерские. Что-то их влечёт туда со страшной силой.
Если эта теория верна (а лично у меня нет ни капли сомнений в этом), то через какое-то время обитателям Шалмана придётся переезжать. Получается, что между нами и аномалиями есть некое родство. Звучит, конечно, забавно. Но я не удивился бы, если мифы о том, что ловушки – это воплощение зловредной души погибшего когда-то сталкера, на самом деле имеют под собой фактическую основу.
Возле автобусной остановки ржавели останки некогда зелёного с белыми полосками пригородного «ЛиАЗа», через весь корпус которого проходила огромная зияющая дыра, словно кто-то палил по автобусу из Царь-пушки.
Я машинально провёл рукой по оплавленному краю. Он и сейчас был тёплым, почти горячим, и солнце тут явно было не при делах. Оставалось лишь гадать, что за чудеса тут приключились.
Детектор на этот автобус не реагировал, внутреннее чутьё молчало. «Гаечка-выручалочка» тоже не показала притаившейся опасности.
Филипп зачем-то потрогал себя за ухо и спросил:
– Надеюсь, внутри никого не было, когда это всё случилось?
– Где? – не сразу сообразил я.
– В автобусе, – пояснил он. – Пассажиры в нём были или нет? Ну… когда всё произошло…
Он замолчал.
– Кажется, нет. Во всяком случае, мне ничего такого не рассказывали, а я здесь был уже много раз, причём с разными людьми. Думаю, обошлось, – ответил я.
– Хорошо, если так, – вздохнул Филипп.
На него сильно подействовало увиденное. Почему-то именно подобные вещи у многих вызывают больше эмоций, нежели смерть, произошедшая непосредственно на глазах. Возможно, это особенности нашей психики, своеобразная защитная реакция организма на стресс.
– Хватит глазеть. Ещё насмотримся, – объявил я.
– Что-то на душе хреново, – озвучил общую мысль Иван.
– Лучше думай о том, что ты ещё здесь, а не там. – Я выразительно уставился на небо.
Подобные мысли помогали мне выжить во время командировок по горячим точкам, пригодились и позже, когда я сменил военный мундир на защитный костюм вольного сталкера.
Краснов кивнул, соглашаясь со мной.
Я уже было двинулся дальше, как вдруг под моими ногами закачалась тротуарная плитка, по стыкам которой проросла трава. Я сделал шаг и… провалился.
Глава 20
Яма, в которую я свалился, была глубиной метра четыре. В последний момент я успел за что-то уцепиться, и это смягчило удар от падения, но всё равно было больно, и на секунду я испугался даже, что сломал себе ногу. Худшего расклада в Зоне даже представить сложно: человек моментально становится обузой для команды и лёгкой добычей для тварей. Однако господь миловал – я отделался только ушибами.
Я облегчённо перевёл дух: «Я цел. Остальное, кажется, решаемо. Я не один, и если самостоятельно не выберусь, мне обязательно помогут».
Сверху посыпалась земля. Я поднял голову и увидел напряжённое лицо Краснова. Он с тревогой вглядывался в темноту.
– Торпеда, ты как? Живой?
– Живой.
– Слава богу. Вылезти можешь?
– Вряд ли.
– Ну, ничего. Подожди пару минут, мы сейчас тебя достанем.
– Обещаю никуда не уходить, – вяло пошутил я.
Краснов исчез. Я слышал, как он раздавал указания парням. Они искали палку или верёвку, с помощью которой планировали меня вытащить.
Пока шли поиски необходимого для моего спасения, я осмотрелся. Сначала мне казалось, что это просто яма, но потом стало ясно, что я угодил в подземный ход. И это точно была не теплотрасса или другой подобный объект коммунального назначения – никаких труб, обмоток или проводов. А сам ход явно не походил на творение рук человеческих. Это открытие заставило меня похолодеть от ужаса.
Похоже было, что я невольно угодил на подземную тропу какой-то твари – возможно, гигантского червя или ещё чего-то в этом духе. И пусть мне пока не приходилось о таких даже слышать, я знал, что Зона всегда могла преподнести неприятные сюрпризы. Так что нужно было быть готовым ко всему.
Оружие будто само прыгнуло мне в руки.
– Мужики, давайте быстрее, – осторожно произнёс я. Но из глубины туннеля тут же донеслось какое-то фырканье. Я вздрогнул. Под землёй был кто-то ещё. Расстояние между нами определить было трудно, но это точно была не запредельная даль, иначе бы фырканье не было столь отчётливо слышно. «Интересно, – замерев от страха, подумал я, – черви умеют издавать звуки? Блин, даже узнавать не хочется. Здесь даже самая мелкая хрень – с зубами».
Подземный ход имел высокие своды: человек среднего роста мог смело пройти не сгибаясь. Это наводило на плохие мысли: «Видимо, габариты у неведомого прокладывателя туннеля весьма приличные. Тут, похоже, автоматом не отделаешься – как бы гаусс-пушка не пригодилась… Если тварь колоссальных размеров, мой «калаш» для неё покажется не опасней комара».
Наверху снова послышалось шуршание.
– Держись, Торпеда. Сейчас вытащим.
Для моего спасения срубили берёзку. Деревце выглядело крепким – значит, не должно было сломаться под моим весом.
Я схватился за берёзовый стволик.
– Поехали!
Резкий рывок дёрнул меня вверх сразу на полметра, но до желанной поверхности было ещё далеко. Я малость запаниковал, ведь таинственное фырканье приближалось.
– Ещё, мужики! – взмолился я. – Поднажмите.
Мужики поднажали, и я пробкой вылетел наверх.
– Спасибо!
– Да ладно. Подумаешь, вспотели чуток, – улыбнулся Краснов.
Земля под нами вдруг дрогнула, пошла ходуном.
– Что это? – недоумевающе вскрикнул Иван. – Землетрясение?
– Плевать! Уходим! – коротко бросил я.
Уйти не удалось. Из провала стремительно, словно ракета из шахты, вылетело странное существо. Взвившись на несколько метров, оно пружинисто опустилось на ноги.
– Ни хрена себе, – ошарашенно пробормотал Филипп. – Что это за дрянь?
– Не знаю, – признался я, медленно пятясь назад. – Я такую прежде не видел. Какая-то новая мутация, видимо.
На нас уставились полные голода и злобы разноцветные глаза. Тварь излучала столько агрессии, что мы разом отшатнулись.
– Вечер становится слишком томным. Кажется, нас хотят немножко убивать, – сказал я.
Прежде этот монстр явно был человеком, но от первоначального облика почти ничего не осталось. Таинственная мутация хорошенько поработала, создав из него почти идеальное оружие для убийства: гипертрофированные плечи, удлинённые конечности, почти исчезнувшая шея и котлообразная голова с массивной челюстью, оттянутой книзу. В приоткрытой пасти чудовища из стороны в сторону перекатывался алый язык, весь покрытый язвами и рубцами.