— Понимаю… — почтительно наклонил голову майор. — А это обязательно надо было делать таким… э-э-э… жестоким образом?
— Разбойники понимают только силу. Нечеловечески жестокую и безжалостную. По уму, так надо было бы ещё кого-нибудь убить. Причём — собственноручно и желательно — максимально эффектно. Дабы укрепить в их головах свою репутацию. Зря я этого не сделал! Старею, наверное…
— По вам и не скажешь, господин подполковник! Воин — всегда воин, в любом возрасте.
— Благодарю вас, господин майор, за столь лестную оценку моих скромных возможностей! — серьёзно сказал немец.
— Не сочтите за назойливость, господин подполковник, но как так могло выйти, что мы узнали о вас только сегодня? Наши службы сотрудничают уже достаточно долго, наши страны являются союзниками, но никто и никогда до сегодняшнего дня о вас не слышал! Что же до господина У, то я просто теряюсь в догадках — каким образом вы подошли к нему настолько близко? Этот подозрительный китаец уже лет пять ни с кем не общается, запершись в своем доме. Окружил себя охранниками и даже с полковником Сато согласился встретиться далеко не сразу. И это учитывая громадную разницу в их положении! Кто он — и кто полковник?
— Всё очень просто, дорогой майор. Как давно вы ищете к нему подход?
— Четыре года.
— А я его нашел четырнадцать лет назад. Когда теперешний всесильный человек был всего лишь главарём мелкой шайки разбойников. Мы дали этому атаману денег и помогли выстроить его бандитское княжество. Он обязан нам буквально всем! И хорошо об этом помнит! Поэтому-то я и могу выступать от его имени. У хорошо знает, в чьих банках лежат его деньги.
— Надо же… — Огано покачал головой. — Всё так просто…
— Четырнадцать лет, майор! Не забывайте об этом!
— Вы уже так долго здесь работаете?
— Гораздо дольше, господин майор, смею вас уверить! А что до моей скрытности… на то есть свои соображения там, — ткнул рукою в потолок подполковник. — С начальством не спорят…
Совершенно автоматически майор поднял голову вверх, следя за кистью руки немца.
И пропустил сокрушительный удар локтем в горло!
На противоходе кулак подполковника проломил висок водителя. Вскинувшийся было лейтенант получил в шею нож, блеснувший в левой руке немца, и обмяк. Перегнувшись через спинку сиденья, Веллер осторожно довернул руль в сторону, не давая машине съехать с дороги. Выбив правой рукой передачу, он протолкнулся ещё вперед и выдернул рукоятку ручного тормоза. Чуть вильнув, автомашина остановилась. Поправив одежду, немец осмотрелся. И открыл дверь, выходя на дорогу. Перед этим он вытащил из кобуры лейтенанта «Намбу» и, передернув затвор, засунул пистолет в карман. В другом уже притаился браунинг майора.
Остановившись около автомобиля, он с недовольной миной на лице ожидал, пока подъедет следовавший в некотором отдалении грузовик.
Скрипнув тормозами, тот остановился в десяти метрах от легковушки офицеров, и через борт немедленно перескочили двое солдат. Разбежавшись по сторонам, они взяли винтовки на изготовку, внимательно оглядывая окрестные кусты.
«Так двое на посту, водитель за рулем. Ещё один торчит в кузове, охраняя пленного. Стало быть, остается только переводчик, водитель из машины не выйдет. А надо, чтобы вышел». — Веллер повелительно взмахнул рукой, подзывая к себе переводчика.
— Водитель майора плохо себя почувствовал! А нам надо ехать! Давайте сюда вашего, этим займетесь после нашего отъезда!
Подбегавший переводчик кивнул в знак понимания. Обернувшись к грузовику, жестом подозвал водителя. Он, поставив машину на тормоз, выскочил на дорогу. Подполковник посторонился, освобождая солдатам дорогу к машине. В результате этого ему стал виден часовой в кузове. Приподнявшись над бортом грузовика, тот сжимал в руках винтовку.
«Правильно японцы своих солдат учат! Контроль задней полусферы — вещь важнейшая. И по бокам охранение — четко по уставу. А вот вперёд они не смотрят, там и без них народу полно. Ну и ладно…»
Чуть слышно хлопнул браунинг Огано (несерьёзная хлопушка — 6,35-мм), и у переводчика на лбу появился не предусмотренный природой третий глаз. Ещё два выстрела — и подогнулись ноги у водителя. Бросив ненужную более хлопушку на землю, Веллер перехватил двумя руками «Намбу».
Бах!
Восьмимиллиметровая пуля опрокинула навзничь солдата в кузове. Брякнула о доски винтовка.
Бах!
Бах!
Схватился за живот ближайший к подполковнику солдат. Выронив оружие, он просеменил на согнутых ногах несколько метров и ткнулся лицом в песок.
Бух!
Взвизгнула над головою винтовочная пуля. Привстав на одно колено, уцелевший часовой передернул затвор, загоняя в ствол очередной патрон.
Веллер резко метнулся вперед, перекатываясь через голову. Выйдя из кувырка, вскинул пистолет, не дожидаясь, пока встанет на ноги.
Бах!
Солдат дернулся и попытался отпрыгнуть в сторону. Ствол винтовки при этом уставился куда-то в кусты.
Бах!
Подполковник уже твердо стоял на ногах, и его оружие неумолимо отслеживало мечущегося по дороге солдата.
Сообразив, что пулю всё равно не обогнать, солдат остановился и попытался вскинуть винтовку.
Бах!
«Один патрон, однако, остался, — покачал головою Веллер. Подойдя к переводчику, вытащил у него из кобуры такой же пистолет и извлек из кармашка запасной магазин. — Надо будет лейтенанта потрясти, у него в кобуре ещё один магазин есть».
Перезарядив оружие, он снял с переводчика ремень и привесил на него обе кобуры с пистолетами. Запрыгнул в кузов.
Упираясь спиною в кабину, на полу полулежал Кожин. Судя по изорванной форме, ему изрядно досталось. Подполковник выдернул у него изо рта тряпку.
— Иваныч… ты как здесь…
— Мимо проходил, — ответил мнимый Веллер. — Цел?
— Так себе…
Шведов покачал головою и вытащил из ножен лежащего солдата плоский штык. Осторожно разрезал Михаилу верёвки на руках.
— Руки целы?
— Шевелятся.
— Пулемёт удержишь? Вон он, я специально для тебя прихватил, — кивнул Иваныч на стоящий у борта «Льюис».
— Так его ж японцы принесли? — удивился лейтенант.
— Ну! Сам я, что ли, такую тяжесть буду таскать? Посиди тут пока, покарауль… — И собеседник лейтенанта спрыгнул на дорогу.
По очереди взвалив в кузов трупы майора и лейтенанта, Шведов закинул туда же их вещи — портфель Огано и полевую сумку его сопровождающего.
— А этих-то зачем? — поинтересовался Михаил, изучавший трофейное оружие.
— Интересно… мне, например, они и на фиг не нужны. А ты-то как собираешься оправдывать своё отсутствие? Украли — сбёг, да и все дела? Полагаешь, в НКВД сплошные дураки собрались?
— Ну, так вы же…
— А вот те хрен, родной! Не было меня тут, понял?! Сам, милок, своими руками всё это ты и отчебучил! Как — это уже другой вопрос. Пока до границы доедем, изобретешь.
— Нельзя нам туда!
— С чего это?
— Так у них же Маша!
— Не у них уже. Вернее, пока ещё у них, в смысле — у японцев. Хорошо, хоть не у хунхузов. Жива она, и ничего ей не грозит. Доберемся до реки — заберём с собой.
— Так ведь она всё и расскажет…
— Всё — это что? Напали, повязали, утащили — про это? И ради бога!
— А…
— Вот про это она ничего и не знает. Спит. Ей японцы снотворное дали, чтобы не мешала она им криками и слезами. Так что про твои похождения геройские Маша совершенно не в курсе. Ты уж, Миша, постарайся это как-то исправить…
Кожин ошарашенно замолчал. Пользуясь заминкой в разговоре, Шведов втащил в кабину труп переводчика и усадил его, привалив к дверце. Издали создавалось впечатление спящего человека.
— Иваныч…
— Да уж сколько лет так зовусь… Чего тебе?
— Как так вышло, что ты сюда пришёл?
— Я тебе про подарок в виде головы рассказывал?
— Да…
— Вот в тот дом я её и приносил. Знаю, как туда по-тихому пролезть. Ясен пень, устраивать там войнушку я не собирался, из ума-то не выжил ещё. Но вот слышать и видеть мог многое. Так и узнал, когда, а главное, куда тебя повезут. Дальше объяснять?
— А пулемёт?
— Японцы не любят, чтобы у хунхузов имелось такое оружие. И если заметят — обязательно отберут. Моё дело было его подкинуть им незаметно, чтобы не догадался никто. Так и вышло. Стрелять-то он будет?
— Руки бы его прежнему хозяину оторвать!
— Неужто сломан? Что ж я, зря корячился?
— Нет, не сломан. Только вот чистили его… и не знаю даже когда. Снаружи как у кота причиндалы блестит! А вот внутри — картошку сажать можно.
— Ну… тогда ладно. Поехали, а то уже темнеть скоро будет.
— А хунхузы? Не наткнемся?
— Да не должно бы… им не до нас сейчас — власть делят.
— То есть?
— Да главарь-то их в одночасье помер — неудачно упал, должно быть. Вот у них там теперь такая свара идёт — не до нас.
— Это кто ж ему поспособствовал?
— Да есть такие люди…
Усевшись за руль, Шведов накинул на плечи куртку одного из солдат, надел кепи. Теперь машиной управлял водитель, издали похожий на японца.
— Голову спрячь! Или хотя бы шапку японскую надень! — гаркнул он, перекрывая звук заработавшего мотора.
Путь до границы Шведов знал неплохо, где можно проехать на машине — тоже вполне представлял. Расстояние было не слишком уж и большим — менее сорока километров. И как раз на половине пути дорога проходила недалеко от лагеря хунхузов. Оставалось надеяться на то, что они, занятые внутренними разборками, не скоро ещё из него выйдут.
Так и оказалось.
Дорога около лагеря была совершенно пустынной, на ней не наблюдалось ни малейшего движения.
«Здорово! — мелькнуло в голове. — Эдак и до места доедем с ветерком!»
Однако же на этом везение и закончилось.
— Иваныч!
— Чего тебе?
— Слева всадники! Человек десять!
— Хунхузы?
— В форме они! Не иначе — японский пограничный патруль.
— М-мать! Принесло же их! За нами скачут?
— Пока нет. Но в ту же сторону — к реке.