— Я почему-то знала, что ты именно так и скажешь, — тихо призналась Алена. — Просто стеснялась тебе рассказать про свои ощущения и планы. Я тоже очень сильно люблю тебя и хочу родить тебе малыша или малышку.
— В таком случае нам осталось только придумать два варианта имени! — обрадованно улыбнулся Митя, подумав про себя о том, что отныне его решение отказаться от прежнего образа жизни «окончательно и бесповоротно» и «обжалованию не подлежит».
Глава 5«Тебе в этом аду нечего делать»
Тем временем к входной двери «новой» квартиры Боряныча подошел Аркадий с полиэтиленовым пакетом в руках. Он решил навестить своих старых клиентов, называемых им с недавних пор не иначе как «ручные». Аркадий еще не знал, что именно он будет с ними делать дальше, точнее, не с ними, а с их жилплощадью, но бросать эту веселую семейку ему не хотелось. И вот только он собрался нажать на звонок, как увидел, что дверь слегка приоткрыта. Аркадий, помешкав, зашел внутрь. Оглядевшись, заглянул в большую комнату и обнаружил, что все вещи по-прежнему валяются в общей куче. Однако комната была пуста, и тогда он отправился на кухню. Там за столом сидела пьяная Любка, одетая в неизменный халат с многочисленными черными дырами — следами оброненных сигарет. Перед ней одиноко высилась пустая бутылка водки, в тарелке виднелась закуска, состоявшая из куска черного хлеба, квашеной капусты и двух вареных яиц. Дама явно завтракала.
— Здорово, Любаня! Как жизнь? — приветствовал ее Аркадий.
— А Филеныч… это ты… здорово, родной! Все в поряде! — бодро сообщила Любка.
— Слушай-ка, у вас дверь входная не заперта, — оповестил безразличную ко всему женщину Воскресенский.
— Да и хрен с ней, — ответила она и плюнула на пол.
— А я вам здесь поесть да выпить принес, — сказал Аркадий, ставя на стол пакет с провиантом.
— Молодец! Ставь-ставь. Прямо на стол. Вот за это люблю! Молодец. И сам садись, выпей со мной. Со своей старой подругой, как-никак не чужие…
— Да я бы рад, вот только со временем у меня туго. А Боряныч где? Где Танчура?
— Танчуру я выгнала! Она меня, падла такая, убить хотела! А Боряныч в магазин рванул. Ему Захарушка бабок дал, вот он и рванул в магазин. Ой, только тихо, Филюша. Тихо. А то мы Захару помешаем.
— Да что ты несешь? Кто кого хотел убить? Какому еще Захару? В квартире же нет никого, — удивился Аркадий.
— Тихо, говорю. Они с Аленькой в маленькой комнате заперлись и играют там. Он просил нас не мешать, — говорила заплетающимся языком алкоголичка.
— Что-то я ничего не понимаю. С какой еще Аленькой, в какой комнате?
— Ой, ну какой же ты, Филечка, глупенький. Все-то тебе объяснять нужно. Аленька — это моя дочка. Ее моя мать неделю назад из деревни привезла. Понял? А Захарушка любит детей — вот они и играют… С Захаром Петровичем играют теперь.
Аркадий внимательно посмотрел на Любку и молча пошел по коридору в сторону маленькой комнаты. Подойдя к двери, он услышал жалобный голос девочки:
— Дяденька, не надо. Дяденька, пожалуйста, не надо. Мне больно.
Аркадий коснулся ручки и понял, что дверь заперта. Тогда он отошел назад и со всей силы ударил ногой. Дверь затрещала и мгновенно распахнулась. Взору Аркадия предстала недвусмысленного содержания картина: нетрезвый мужик лет сорока стоял к нему спиной со спущенными брюками и оголенными ягодицами. Это и был Захар Петрович. Грохот выломанной щеколды заставил его повернуть голову и недоуменно уставиться на Аркадия. Перед мужиком сидела девочка лет двенадцати. Ноги ее были широко раздвинуты, юбка задрана до пояса, а руки заведены назад и привязаны к стулу. Она тихо плакала и отворачивалась в сторону.
— В чем дело? — возмутился нетрезвый Захар.
— А ты сам-то не догоняешь, в чем дело? — гневно спросил Аркадий, покрываясь багровым пятнами ярости.
— Да пошел бы ты на…
Аркадий, не дождавшись продолжения реплики, обошел мужика сбоку, подпрыгнул и саданул ногой в грудную клетку. Извращенец отлетел к стене, шибанулся об нее спиной, но устоял на ногах. Тогда последовал второй, еще более жестокий удар — теперь уже ногой в пах. Захар наклонился вперед и застонал. Затем Аркадий подошел к нему ближе, присел на колено и провел прямой удар кулаком в печень. Мужик прохрипел что-то невнятное, похожее на матерное ругательство. Аркадий еще кипел от ярости, на его лице заходили желваки, поэтому он мгновенно вскинулся и нанес два последних удара — в живот и в голову.
Аркадий отвязал девочку от стула и сказал:
— Одевайся. Поедешь со мной. Я тебя обратно к бабушке отвезу. Где деревня находится, знаешь? Как нам туда доехать, помнишь?
— Нет, не знаю. Знаю только, что деревня Думаново называется, а больше ничего не знаю, — сквозь слезы пролепетала Алина.
— А почему бабушка тебя обратно привезла?
— Сказала, что денег нет меня кормить… — Алина кое-как привела себя в порядок, но продолжала плакать.
— Деньги — не проблема, а адрес мы сейчас узнаем. Так что успокойся, девочка, — ласково произнес Аркадий. — Больше тебя здесь никто не обидит. Выйди в прихожую и подожди меня там. — Затем он презрительно посмотрел на Захара и гневно процедил: — А ты, тварь, лежи и не дергайся!
После этого Аркадий быстрыми шагами вернулся на кухню, где Любка уже примерялась открыть зубами принесенную им бутылку. Одним резким ударом Аркадий выбил у нее из рук эту бутылку, так что та покатилась по полу. Затем взял Любку за волосы и сильно тряханул.
— А-а-а!!! Ты чё, Филя, оху…
— Молчать, падла! — рявкнул Аркадий, доставая из кармана авторучку и записную книжку. — Пиши, сука паскудная, где твоя мать живет. И быстрей, гнида, а то я тебя прямо здесь грохну!
Испуганная Любка, никогда прежде не видевшая его в подобном состоянии, быстро накорябала адрес да еще пояснила:
— Это, Филечка, родименький ты мой, прямо по Ленинградке, никуда не сворачивая. А дом ты моей матери просто найдешь. Колчину Авдотью спросишь, ее там любая собака знает.
Аркадий прочитал адрес, спрятал книжку в карман, отпустил ее голову, стряхнул с руки вырванный пучок волос и сказал:
— Сука ты, Любка! Мразь ты ходячая, а не мать! Поскорей бы тебе сдохнуть от этой водки проклятой!
Затем он вернулся в прихожую, где его уже поджидала Алина. В этот момент в квартире появился счастливый Боряныч, бережно державший в руках литровую бутылку водки. При виде старого знакомого его морщинистая физиономия расплылась в довольной улыбке, и он проблеял:
— Здорово, Филя!
Аркадий молча, с одного удара локтем в подбородок отправил его в глубокий нокаут. Бутылка разбилась вдребезги, в прихожей резко запахло спиртом.
— Пойдем, детка, — обратился он к Алине. — Тебе в этом аду нечего делать. Только осторожнее, смотри на осколки не наступи.
Через минуту после того, как за ними захлопнулась дверь, в коридоре появилась Любка, державшаяся за пострадавшую голову. Приблизившись к бессознательному телу супруга, она с дикой злобой ударила его ногой в бок:
— Козел ты, Боряныч! Двери надо закрывать, когда на улицу выходишь, скотина! Понял? Урод!
Затем она пошла в комнату, где к полу буквально прилип дорогой гость Захар Петрович. С трудом понимая, что дружба с Филей закончилась навсегда, Любка надеялась не потерять хотя бы этого обеспеченного извращенца…
Спустя какое-то время Аркадий лихо мчался по шоссе Энтузиастов к центру города. На заднем сиденье приютилась Алина, печальная и подавленная.
— Значит, так, — начал Аркадий. — Сейчас я отвезу тебя к себе домой, а завтра с утра поедем к твоей бабушке. Я должен буду ненадолго отойти. Телефон я дома отключу, так что звонить никуда не пытайся, а дверь запру снаружи, чтобы тебя никто не беспокоил. В холодильнике у меня полно еды, телевизор работает, поэтому скучно тебе не будет.
— А как мы с бабушкой жить-то будем? Там же с голоду подохнуть можно, — заволновалась Алина. — Я не хочу туда ехать…
— Не волнуйся, голодать ты больше не будешь. Уж этот вопрос я решить в состоянии, — успокоил Аркадий.
— А если она меня снова к матери привезет? Я убегу оттуда, ей-богу убегу! Лучше по вокзалам скитаться да побираться, чем там у них жить.
— Ты, девчонка, не дури. Никаких вокзалов чтобы в голове даже и не было! Ходи лучше в школу и жди, когда повзрослеешь.
— А что будет, когда я повзрослею?
— Тогда ты станешь умной и красивой и выйдешь замуж за хорошего и непьющего человека.
На какое-то время девочка успокоилась, а потом задала довольно неожиданный вопрос.
— Дядя, а вы кто моим родителям будете? — пыталась расставить все по местам Алина.
— До сегодняшнего дня я был просто их знакомым, а теперь я вычеркнул этих людей из списка своих знакомых. Теперь они мне никто. — Аркадий дал газу, чтобы успеть проскочить на желтый сигнал светофора. Когда машина миновала очередной перекресток, Аркадий включил радиоволну и задумался: «А ведь прав Митька! Надо завязывать с этими делами. Денег я уже предостаточно заколотил, на гостиницу в Германии или во Франции хватит с избытком. Должно хватить… И все изменится… Надо завязывать! Пора. Вот только попытаюсь последнее дельце провернуть с Машей, и все. Уж больно сумма интересная вырисовывается после продажи ее квартиры, чтобы отказываться. Да и помех, кроме старой бабки, не предвидится. Но этот вопрос я решу. Я уболтаю их всех. А как деньги получу, сразу продаю джип и все — валю за бугор. Валю ко всем чертям! Прав Митька. Пора завязывать! Давно пора».
Глава 6«Моего заявления там не будет!»
Когда в дверь кабинета постучали, Егоров заваривал себе чай из пакетика.
— Войдите.
На пороге появилась Марина. Вид у нее был удрученный, но действовала она весьма решительно и целеустремленно.
— Здравствуйте, Александр Сергеевич.
— Здравствуй, Мариночка, — расплылся в улыбке следователь и засуетился, — проходи, присаживайся. Чаю или кофе хочешь?
— Я пришла по делу, — отрицательно мотнув головой, заявила девушка и села на стул для посетителей.